Нет, понял он в следующий момент. Не чушь.
Сы-Сы не могла знать, какого именно мужчину ее с подругами пригласили затрахать до смерти. Она никогда не видела Цзинь Гуаншаня — не видела она и Цзинь Гуанъяо, прятавшегося за занавеской. Он едва успел шмыгнуть туда, случайно разглядев в толпе приведенных Сюэ Яном проституток Сы-Сы. Уже тогда он понял, что ее он казнить не сможет — и при этом она была единственной, способной его узнать. Спрятав от Сы-Сы свое лицо, он решил, что она никогда не сумеет провести параллели между сыном своей лучшей подруги и заказчиком странного и страшного убийства.
Но сейчас даже идиоту было ясно, что рассказ Бицао, изложенный перед Советом кланов, был направлен против Цзинь Гуанъяо. А Сы-Сы, несмотря на недостаток образования, дурой не являлась. Если от нее тоже нужна была история, то не оставалось сомнений, что целью и этого выпада окажется именно он.
И Сы-Сы, прежде готовая обвинять своего пленителя и убийцу своих подруг, в последний момент предпочла промолчать. Она даже сделала больше: выдав за причину своего присутствия перемывание старых, всем давно известных костей, она обесценила рассказ Бицао чуть ли не больше, чем это сделала Цинь Су. От осознания этого Цзинь Гуанъяо резко выдохнул и едва не сполз со своего трона.
— Глава ордена? — встревоженно склонился к нему управляющий. Беспокойство этого человека было вполне понятно: возвышенный Цзинь Гуанъяо, при смене власти он почти наверняка потеряет свое почетное положение.
Цзинь Гуанъяо едва заметно качнул головой и заставил себя выпрямиться.
— Я помню тебя, Сы-Сы, — произнес он негромко и очень мягко. В зале воцарилась тишина. — И я рад тебя видеть.
— Я тоже на тебя посмотреть хотела, — хмыкнула Сы-Сы. — Вот только гляжу, ничего хорошего тебе заклинательство не принесло. Выглядишь препаршиво, да и гадюшник у вас тут, судя по всему, еще хуже, чем у нас в борделе.
Кто-то в зале издал нервный смешок, после чего с места вдруг поднялся Лань Сичэнь. Лицо его было бледным и строгим, и вновь начавшиеся было переговоры тут же смолкли. Гусу Лань безмерно уважали, и, несомненно, многие заклинатели смутились, осознав, что именно сейчас пришлось выслушивать главе самого благочестивого ордена.
— Предлагаю перенести Совет кланов на завтра, — сухо произнес Лань Сичэнь. — Сегодняшнее заседание, не успев начаться, превратилось в балаган. К тому же глава ордена Цзинь нездоров, ему следует отдохнуть. Как и госпоже Цзинь после всех перенесенных ею потрясений.
Обычно мягкий голос Лань Сичэня прозвучал сейчас жестко и настойчиво. После его заявления заклинатели дружно склонились к мысли, что сегодня им продолжать действительно не стоит, и лучше уж начать Совет завтра заново.
========== Глава 29 ==========
Несмотря на то, что больше всего ему хотелось оказаться сейчас подле А-Яо, Лань Сичэнь вынужден был покинуть зал вместе с остальными заклинателями. В коридорах ему пришлось раскланиваться и обмениваться вежливыми фразами с теми, кто жаждал пообщаться с ним, и, хоть Лань Сичэнь старался не задерживаться нигде надолго, эти короткие, но многочисленные остановки изрядно затруднили его передвижение.
Лишь спустя некоторое время ему удалось прорваться к Благоуханному Дворцу. Туда посторонних не пускали, но глава ордена Лань, разумеется, не считался посторонним с тех пор, как место главы ордена Цзинь занял А-Яо. Лань Сичэнь, как всегда, прошел сквозь внешние двери беспрепятственно, а последовать за ним никто не смог.
Внутри царила привычная тишина. В быту А-Яо не любил суеты, и даже слуг здесь бывало ровно столько, сколько необходимо для поддержания помещений в достойном виде. А в такое время коридоры и вовсе оказались пусты.
Лань Сичэнь почти дошел до дверей в спальню А-Яо, когда неприметная дверца гардеробной приоткрылась, и чья-то рука почти втянула его внутрь. Это было настолько неожиданно, что Лань Сичэнь даже и не подумал сопротивляться. Он лишь открыл рот, чтобы спросить, что они тут делают, когда Су Миншань, скрывавшийся в гардеробной, приложил палец к губам и кивнул на чуть сдвинутую панель, ведущую в спальню. Судя по доносившимся оттуда голосам, разговор, в котором участвовало несколько человек, шел полным ходом.
— Подслушивать запрещено, — склонившись к уху Су Миншаня, прошелестел Лань Сичэнь.
— Ну тогда подождите снаружи! — парировал тот едва ли не еще тише. — Только не вздумайте заходить туда, при вас они разговор тут же оборвут!
Лань Сичэнь беззвучно вздохнул и остался на месте. Он убеждал себя, что не то чтобы так уж хочет услышать эту беседу… Просто ему казалось неправильным, что Су Миншань будет в курсе, а он, Лань Сичэнь, — нет.
— И все же, как вас угораздило-то? — голос госпожи Сы-Сы, резкий и громкий, звучал более чем отчетливо.
— Не понимаю, о чем ты, — А-Яо говорил устало, и это встревожило Лань Сичэня.
— Ой, все ты понимаешь, — хмыкнула госпожа Сы-Сы. — А ты, хозяйка, отлично его защищала, да только сдается мне, что Бицао эта все же права оказалась?
— С чего вы взяли? — голос Цинь Су прозвучал холодно. Несомненно, она готова была выдержать еще одну битву.
— Да вы только посмотрите на себя! — госпожа Сы-Сы рассмеялась. — Два боевых птенчика! Я этого негодника давно и очень хорошо знаю, и вот ты, моя хорошая, на него сегодня была похожа точь-в-точь!
А-Яо попытался что-то сказать, но госпожа Сы-Сы перебила его:
— Да не бледнейте вы так! Не внешне похожи, — успокоила она их. — По лицам-то у вас как раз ничего общего и нет. А-Яо — так и вовсе вылитая матушка.
А потом, вдруг посерьезнев, добавила:
— Да понимаю я все, — сказала она уже тише. — Про вашего папашу я наслушалась довольно. Если тут чему и удивляться, так только тому, что все его отпрыски как-то умудрились не пережениться друг на друге. И тут ты, хозяйка, права: надо было либо всем все сразу говорить, либо уж молчать до гробовой доски. А вот так грязное белье перед всеми вытаскивать — не дело.
— Спасибо, — голос А-Яо прозвучал на редкость искренне. — За все спасибо, Сы-Сы.
— Подлизываешься, засранец? — фыркнула та. — Думаешь, раз я тебя пожалела в последний момент, то тебе все так легко сойдет с рук?
— О чем вы? — явно нахмурилась Цинь Су.
— Эм… А-Су, возможно, тебе лучше выйти… — начал было А-Яо, но его сестра решительно возразила:
— Даже не думай меня отсюда выпихнуть! С меня довольно твоих тайн! Ты обещал быть честным.
— Да не умеет он, — проворчала госпожа Сы-Сы. — Не приучен. У нас в борделе разговор короткий был: либо ты льстишь, врешь и выкручиваешься, либо тумаки отгребаешь.
От этих прямых слов, брошенных без малейшей попытки их смягчить, у Лань Сичэня защемило сердце. Он действительно никогда всерьез не задумывался над тем, отчего А-Яо всегда выбирает окольные пути. Списывал это на натуру, на небольшие заклинательские возможности, на то, что такой подход кажется А-Яо более простым… Однако Лань Сичэню даже в голову не приходило, что проблема может иметь настолько глубокие корни.
Цинь Су тем временем вздохнула.
— Ладно, — произнесла она уже мягче. — Я понимаю. Но он все равно обещал, и я надеюсь, что он соизволит сдержать свое слово. Так о чем речь?
— О смерти его — вашего — отца, — вместо А-Яо ответила госпожа Сы-Сы. — Я же верно понимаю, что это был Цзинь Гуаншань?
А-Яо, скорее всего, просто кивнул, ибо госпожа Сы-Сы продолжила:
— Ну и зачем?
А-Яо ответил что-то очень тихо — настолько, что слов не разобрали даже его собеседницы.
— Я не мог больше позволять ему жить и развратничать! — вынужден был повторить он громче. — Я делал за него всю работу, я вытаскивал его пьяного из борделей, за каждую его выходку я терпел унижения и побои от его жены!.. Если кто-то вынуждал его вспомнить про мою мать, он лишь брезгливо кривился. Он стал причиной того, что мы с А-Су оказались братом и сестрой — и того, что наш ребенок родился больным. Он являлся пиявкой, раздувшейся на чужом горе, а пользы от него не было даже его собственному ордену!
