Даже язык больше не поворачивался называть ее после этого «Мымра».

— Всегда мечтала сотворить с ним это, — довольный голос Цинь Су заставил Мо Сюаньюя подскочить на месте. — Но он бы ни за что не согласился…

— Су… цзе, — медленно произнес Мо Сюаньюй, оборачиваясь к ней. — Я могу тебя так называть?

Та забавно сморщила носик.

— А я тебя точно старше? — уточнила она.

— Конечно, старше! — с готовностью закивал Мо Сюаньюй. — Ты вообще жутко старая! Почему Яо-гэ до сих пор с тобой не развелся?

— Ах ты! — замахнулась на него Цинь Су коробочкой с румянами… а затем вдруг рассмеялась.

Как оказалось, Су-цзе знала о косметике если не все, то очень и очень многое. В прошлые годы, желая вновь разбудить в муже желание, она старательно экспериментировала со своей внешностью. Она научилась делать из себя и невинную девочку, и страстную соблазнительницу, и грозную госпожу… Смущенный румянец, томная бледность, горящий взгляд — казалось, с помощью небольшой горки косметики Су-цзе могла сотворить из человеческого лица любую маску.

Именно об этом вспомнил Мо Сюаньюй, подбивая Су Шэ показать собравшимся на Совет заклинателям «Цзинь Гуанъяо». Тот опасался, что Мо Сюаньюй не сумеет сыграть достоверно. К тому же, следовало признать, тело Яо-гэ и правда слегка набрало в весе. И если ширину талии вполне успешно скрыло бы пышное церемониальное облачение, то чуть округлившиеся щеки с жизнелюбивым румянцем спрятать было трудновато.

Однако Мо Сюаньюю удалось убедить Су Шэ слетать за Су-цзе. Этот растяпа краснел и заикался как последний дурак, поэтому Мо Сюаньюю пришлось все объяснять самому. Су-цзе поломалась для вида, но когда Мо Сюаньюй сумел внушить ей, что Яо-гэ угрожают нехорошие люди, сдалась и согласилась помочь.

Они забрали ее с собой в Башню Золотого Карпа, и уже здесь Су-цзе сотворила с Мо Сюаньюем чудо. Она писала по его лицу так же искусно, как глава Лань по бумаге красками. Прошло совсем немного времени, и вот уже пышущее здоровьем лицо смертельно побледнело, скулы резко выступили над щеками, глаза воспалились, а под ними залегли синяки. В первый момент Мо Сюаньюй, увидев себя в зеркале, даже испугался: ни за что на свете он не хотел бы увидеть Яо-гэ таким.

— Как ты это сделала? — восхитился он затем, разглядывая свое новое лицо в деталях. — Куда ты дела щеки? Они словно вообще пропали!

— А-а-а! — довольно протянула Су-цзе. — Это уметь надо, А-Юй. Тренироваться долго и упорно. Если постараешься, то тоже научишься.

— Научусь! Обязательно научусь! — радостно пообещал Мо Сюаньюй. — У меня должно получиться!

Он даже хотел попросить научить его прямо сейчас, однако вмешался Су Шэ и напомнил, для чего, собственно, было все затеяно. Сейчас предстояло появиться на банкете в честь начала Совета кланов и показать заклинателям «Цзинь Гуанъяо».

Су-цзе сидела рядом с ним на возвышении, и ее прямо-таки распирало от гордости. Их появление заставило всех распахнуть рты и надолго умолкнуть. Никогда еще Мо Сюаньюй не ощущал, чтобы на него было направлено столько внимания — и ему это определенно нравилось. Он играл свою роль с упоением, и даже присутствие Мымры… Су-цзе ему уже ничуть не мешало.

Правда, сам Яо-гэ отчего-то не пожелал разделить радость их триумфа. Он почти отчитал их за разыгранный спектакль и, казалось, только присутствие главы Лань не дает ему подобрать слова пожестче. Однако Мо Сюаньюй не сердился на брата. Вполне понятно, что тот испугался: Мо Сюаньюй и сам перепугался бы, увидев самого себя с таким мертвенным лицом. Ему ведь даже улыбаться было неловко и немного больно: большое количество косметики стягивало кожу, и вместо привычной ласковой улыбки Яо-гэ на нем получалось лишь искривленное нечто. К счастью, Су-цзе отвлекла внимание Яо-гэ на себя, и тот, пока придумывал, как бы выкрутиться, успел немного успокоиться.

Закончив свой крайне урезанный рассказ, Яо-гэ осмотрел всю компанию заговорщиков обреченным взглядом и уже совсем тихо произнес:

— Вы хоть понимаете, как рисковали?

Су Миншань первым покачал головой.

— Мы ничем не рисковали, глава ордена Цзинь, — осмелился возразить он. — Наш игрок не захочет лично… эм… ускорять вашу кончину. Он желает, чтобы вы мучились, — и не прервет эти мучения сам.

— Мда, пожалуй, — вынужден был согласиться Яо-гэ. — Он рассчитывает, что я покончу с собой… Или же я не решусь этого сделать — и тогда либо сдохну от позора, либо меня разорвут на части другие заклинатели. Свои руки он пачкать не собирается.

— Умный. Изобретательный. Образованный. Подкованный в заклинательстве. Брезгливый, — старательно перечислил глава Лань. — Портрет вырисовывается достаточно четкий, но… Я не знаю заклинателей с таким набором черт.

— Это точно должен быть мужчина? — нахмурилась вдруг Су-цзе. Когда остальные посмотрели на нее с удивлением, она пояснила: — Все, что вы соизволили мне рассказать, очень напоминает женскую месть. Такое впечатление, что за всем стоит не мужская фигура. Мужчины любят мстить сами, а женщины предпочитают роли кукловодов.

— Не скажи… — задумчиво протянул Яо-гэ. — Дело не в мужском и женском, а в расстановке сил. Обычно да, мужчины сильнее — и предпочитают давить этой силой.

Он вздрогнул и повел плечами. Даже Мо Сюаньюй сообразил, о ком Яо-гэ сейчас вспомнил, а уж глава Лань, смущенно потупившийся, и подавно.

— Женщин закулисную игру часто заставляют вести слабость и невыгодное положение, — продолжал тем временем Яо-гэ. — Однако и мужчина может оказаться в ситуации, когда прямое решение проблемы ему не по зубам. Тогда действительно приходится искать обходные пути. Увы, считается, что для мужчины это недостойный путь — но часто складывается так, что иных вариантов просто нет.

— То есть к описанию следует добавить, что наш игрок — слабый мужчина? — сосредоточенно нахмурился Су Миншань. — Однако это как-то плохо вяжется с тем, что он сильный заклинатель.

— Сведущий, — поправила его Су-цзе. — Цзэу-цзюнь сказал: «подкованный в заклинательстве». Т.е. разбирающийся в нем. Про сильного практикующегося никто из вас ничего не сказал!

Все снова переглянулись.

— А госпожа Цзинь права, — медленно произнес глава Лань. — А если к этому добавить, что наш игрок поднимал тело Не Минцзюэ отнюдь не светлым ритуалом, то выходит, что все самое мощное, сотворенное им, было сделано с помощью темного заклинательства — и в таком случае силы не требовало вовсе.

— То есть он умный, ловкий, талантливый — но слабый? — внес корректировки в описание Яо-гэ. — Гхм… Мне неловко это произносить вслух, но как-то подозрительно похоже на меня самого.

— Яо-гэ — не слабый! — возмутился Мо Сюаньюй, но его брат лишь покачал головой.

— Я не самый лучший заклинатель, А-Юй, — произнес он мягко. — У меня достаточно неплохой уровень, но с по-настоящему сильными мне никогда не сравниться. И я действительно в своей жизни привык действовать не напрямую.

Он прошелся по спальне, неосознанно обхватив себя руками, и от этого неуютного жеста у Мо Сюаньюя внутри все сжалось от сочувствия.

— Кто-то бьет меня моим же собственным оружием, — продолжал рассуждать вслух Яо-гэ. — Кто-то словно зеркалит меня, обращая все мои приемы против меня. Даже темное заклинательство, хоть я его никогда и не использовал, служит словно бы отражением всех моих грехов.

— Значит, этот кто-то тебя хорошо знает, — закусив на мгновение губу, заявила Су-цзе. — Потому что для большинства окружающих ты сильный и уверенный в себе заклинатель. Уже одно то, что ты время от времени ходишь на ночные охоты с Цзэу-цзюнем, кое-что говорит о твоем уровне самосовершенствования. Добавить к этому то, с каким апломбом ты неизменно держишься — и пожалуйста, Верховный Заклинатель во всей красе. Для всех посторонних тебя всегда окутывает аура величия и мощи, ты прекрасно играешь эту роль.

— Роль… — задумчиво пробормотал Яо-гэ. — Ты права А-Су, я довольно долго играю эту роль — настолько долго, что она уже въелась мне под кожу. Но тогда…