— Кого бы возненавидеть? — искренне спросил у них Мо Сюаньюй.
========== Глава 22 ==========
Мо Сюаньюя хотелось взять за шкирку и хорошенько тряхнуть, чтобы тот понял: к людям нельзя так относиться. Однако что-то подсказывало Лань Сичэню, что это бесполезно. На Мо Сюаньюя невозможно было сердиться: он смотрел таким чистым, по-детски невинным и незамутненным взглядом, что становилось ясно: он абсолютно не понимает, что говорит и творит нечто дурное. А если ему про это рассказать и попытаться объяснить — просто не поверит.
— А-Яо… — тихонько шепнул Лань Сичэнь, взывая к разуму своего побратима. — Этот способ…
— Единственно возможный, — так же негромко ответил А-Яо. — Эргэ, ты же понимаешь, что А-Юй уже раздумал умирать и в никуда не уйдет. А значит, не освободит моего тела — и мы с Вэй Усянем застрянем в его теле навечно.
Лань Сичэнь содрогнулся. Ситуация была не слишком приятной сама по себе — а ведь это А-Яо еще не знал, что с каждой ночью Вэй Усянь пробуждается все сильнее и сильнее. Если сперва тот просто шевелился, а затем решил куда-то уйти, в их последнюю встречу Вэй Усянь говорил вполне связно и понимал слова, обращенные к нему. Этой ночью у Лань Сичэня не было возможности вновь увидеться с Вэй Усянем, но что-то ему подсказывало, что, возможно, оно и к лучшему. Как знать, быть может, его сознание вот-вот пробудится окончательно, и он начнет задавать неудобные вопросы. Однако А-Яо не может обходиться без сна, и рано или поздно наступит период, когда Вэй Усянь получит безграничную власть над этим телом. Что он будет с ним делать? Хорошо, если у них с Ванцзи что-то получится, и несчастное тело с двумя душами хотя бы останется в безопасности в Облачных Глубинах, а если Вэй Усянь, вовсе не любя его брата, решит отправиться куда глаза глядят?
Впрочем, с тоской признался самому себе Лань Сичэнь, вариант с Ванцзи его тоже не слишком-то радовал. Тело, в котором находилась душа А-Яо, не должно было принадлежать никому, даже брату, которого Лань Сичэнь любил и ради которого был готов на многое.
— …эргэ! Эргэ!
Лань Сичэнь со смущением осознал, что А-Яо зовет его не в первый раз, глядя с тревогой.
— Извини, — покаянно произнес он. — Я задумался…
— Я понимаю, — с готовностью кивнул А-Яо. — Это действительно сложно и весьма неприятно. Однако, эргэ, тебе совершенно не в чем будет себя упрекнуть. Мы все втянули тебя в эту историю, и…
— А-Яо, — бледно улыбнулся Лань Сичэнь. — Не утешай меня. Я уже признался, что ради тебя я согласен на многое… Даже, пожалуй, на все. Просто пообещай мне, что если найдется какой-нибудь другой вариант, вы с молодым господином Мо им воспользуетесь.
— Да! Да, конечно, — торопливо кивнул А-Яо. — Я попрошу А-Юя, чтобы он поискал еще — все-таки он, оказывается, и правда неплохо разбирается в темном заклинательстве…
В глазах А-Яо мелькнула неуверенность, и Лань Сичэнь на мгновение прикрыл глаза. Он и сам понимал, как жалко прозвучали его слова. Он словно просил дать ему шанс продолжать делать вид, будто он сделал все возможное — хотя на деле, по сути, он не сделал вообще ничего. Кроме разве что…
— Глава Су, — обратился Лань Сичэнь к Су Шэ. — Вам удалось найти торс?
Тот первым делом посмотрел на А-Яо. Лишь получив от него согласный кивок, он вынул мешочек цянькунь и передал его Лань Сичэню.
— Вот и все… — прошептал Лань Сичэнь. У него теперь имелось пять мешочков, и голова дожидалась их содержимого в потайном кабинете. — Осталось только собрать вместе и провести обряд упокоения…
— После Совета кланов! — встревоженно напомнил А-Яо.
— Конечно, после, — ободряюще улыбнулся ему Лань Сичэнь. — Неизвестно, сколько времени это займет и сколько сил потребуется. Лучше иметь достаточно простора для маневров.
— Кстати, про Совет кланов… — замялся А-Яо, чуть потупившись. — Я тут подумал: а можно, я пойду с тобой?
— Куда это ты с ним пойдешь? — тут же встрепенулся Мо Сюаньюй, до этого любовно разглядывавший свою тщательно вычерченную схему обновленного магического поля. — А я?
— А тебе нельзя, — строго сказал А-Яо. — Ты же ничего не понимаешь в клановых делах!
— Да там половина ничего не понимает! — жалобно заскулил Мо Сюаньюй. — Даже больше! Почти никто ничего не понимает! Все только пожрать приезжают в первый день, а потом — чтобы поспать на Совете. Яо-гэ, я тоже хочу!
— Поесть тебе принесут, — как можно терпеливее принялся убеждать его А-Яо. — И спать тоже можешь… хоть в моих покоях — их все равно считают пустыми. Но на Совете, А-Юй, тебе делать нечего.
— Хочу! Хочу! — надулся Мо Сюаньюй, кидая на Лань Сичэня ревнивые взгляды. — Почему тебе можно, а мне нельзя?
— А ты вообще болен, — с легкой мстительностью в голосе напомнил А-Яо. — И даже находишься сейчас не здесь, а в Облачных Глубинах.
— Я с главой Лань вернулся! — взвыл Мо Сюаньюй. — Почему бы и нет?
— Потому что это интересный вариант, — вдруг заговорил Су Шэ.
Лань Сичэнь посмотрел на него с удивлением. Глава Су редко при нем высказывал свое мнение, лишь смотрел чуть исподлобья, будто каждый миг ожидая подвоха. Однако А-Яо на слова своего приятеля тонко усмехнулся.
— Хорошая мысль, Миншань, — одобрил он. — Пока мы все старательно скрывали, однако есть большая вероятность, что наш таинственный игрок приедет на Совет кланов. Очень интересно будет взглянуть, кто как отреагирует на известие о моей болезни.
— Думаешь, он обрадуется? — произнес Мо Сюаньюй таким укоризненным тоном, будто это было самым страшным преступлением.
— Не все столь ярко выражают свои эмоции, как ты, А-Юй, — мягко улыбнулся ему А-Яо. — Однако что-то может его и выдать. А еще — возможно — переиграть что-нибудь в его планах. Опыт показывает, что планы, измененные на ходу, куда больше подвержены провалам.
Су Шэ задумчиво кивнул, и Лань Сичэнь запретил себе думать, что именно эти двое знают о планах, изменениях и провалах. Тем временем А-Яо продолжил развивать мысль с энтузиазмом:
— Эргэ, завтра тебе стоит появиться в Башне Золотого Карпа официально. Слухи можно пустить и заранее, а твое появление окончательно подкрепит их. Сделай как можно более встревоженное лицо, но никому ничего толком не говори. Ты уважаешь мою личную жизнь, но не можешь скрыть беспокойства — это вполне нормальная реакция друга и брата. А мы с Миншанем будем внимательно приглядываться ко всем. Я — к тем, с кем ты встретишься, а он — к тем, кто останется в тени.
— Но тебе нельзя сюда! — вмешался Мо Сюаньюй, разыгрывая свою последнюю карту. — Тебя, то есть меня, конечно, — неважно, мое тело! — отсюда прогнали.
— Я приеду с эргэ, — объяснил А-Яо. — Извини, А-Юй, но, боюсь, уже многие в курсе об изменении объекта твоей любви.
— Что?!.
Мо Сюаньюй впервые на памяти Лань Сичэня потерял дар речи. Он открывал и закрывал рот, подобно выброшенной на берег рыбе, а глаза его стали совершенно круглыми и такими огромными, словно в них вот-вот провалится весь мир. Однако постепенно ошарашенное выражение на его лице сменилось жгучей обидой.
— Как вы могли! — выпалил он со слезами на глазах. — Я не какая-то там вертихвостка! Я не бегаю по мужикам! Я люблю только Яо-гэ и верен ему одному!
Лань Сичэнь испытал неловкость, слыша столь искренние слова. Мо Сюаньюй, при всей изменчивости своей натуры, в этом и правда держался на удивление стойких позиций. А-Яо тем временем опустился перед братом на колени и взял его ладони в свои руки.
— А-Юй, — произнес он мягко. — Пожалуйста, послушай меня. Ты же сам вычислил, что у тебя нет возможности вернуться в свое тело, поэтому… просто признай, что пришла пора перестать считать его своим. Если — когда — у нас все получится, оно будет принадлежать Вэй Усяню. А Вэй Усянь меня не любит.
— Это как это он тебя не любит? — насупился Мо Сюаньюй, словно сама мысль, что кто-то может не любить его старшего брата, казалась ему крамольной.
— Ну, он не любит Цзиней вообще, — дипломатично ответил А-Яо. — С братом Цзысюанем они в свое время немало конфликтовали, да и отец сделал все, чтобы сжить Вэй Усяня со свету. А со мною он почти не знаком… Да и не надо нам знакомиться.
