Дальше Лань Сичэнь не мог видеть четко, ибо монументальная стать мертвеца загораживала ему обзор, но, казалось, Цзинь Лин привстал на цыпочки и, помедлив мгновение, что-то вытянул из затылка застывшей фигуры.

Отойдя от лютого трупа, Цзинь Лин победно показал всем два длинных черных гвоздя — и одновременно с этим А-Яо кивнул уже Лань Сичэню. Тот, поколебавшись, рискнул отодвинуть Лебин от губ и вдохнуть воздуха полной грудью.

Юные адепты, едва стихла мелодия сяо, дружно отхлынули назад, однако мертвец больше не пытался нападать. Еще несколько мгновений он стоял неподвижно, а потом — поразительное дело! — вдруг склонился перед всеми в уважительном поклоне.

Лань Сичэню никогда не доводилось видеть, чтобы мертвецы, тем более лютые, вели себя подобным образом. Если бы не серая безжизненная кожа, не застывшее выражение на лице и не аура чего-то неживого, плотно окутавшая это тело, его вполне можно было принять за человека. Более того, чтобы почувствовать эту ауру, требовался определенный уровень самосовершенствования, и Лань Сичэнь не сомневался, что, скрывая лицо в тени шляпы, этот загадочный мертвец вполне мог бы пройти по улицам города, не привлекая к себе внимания.

— Н-но… как такое возможно? — первым не выдержал паузы Цзинъи. — Что это вообще такое?

— Наверное, все же не «что», а «кто», — вмешался А-Яо, выходя вперед и почтительно кланяясь мертвецу в ответ. — Возможно, даочжан Сун сумеет ответить на все наши вопросы?

Удивительно — но мертвец действительно ответил. Он слегка покачал головой и указал рукой на свой рот.

— Даочжан Сун Цзычэнь? — осознав, что обращение А-Яо не было опровергнуто, выступил вперед Лань Сичэнь. — Вы не можете говорить?

Сун Лань кивнул и перевел тяжелый взгляд в сторону лежащего человека.

— О! — встрепенулся А-Яо. — Нам, пожалуй, следует его связать!

Он заозирался в поисках веревок или чего-нибудь, что могло их заменить.

— Что? — спросил он, наткнувшись взглядом на Цзинъи, смотрящего на него с подозрением. — Это человек украл меч даочжана Сяо и лишил возможности говорить даочжана Суна! Я не хочу, чтобы он пришел в себя в самый неподходящий момент и навредил еще и всем нам!

Лютый мертвец шагнул вперед, одновременно снимая с себя и разрывая на полосы свое верхнее ханьфу. В мгновение ока самозванец был спеленут так, что не смог бы даже пошевелиться, если бы был в сознании.

— Ну прекрасно, — проворчал себе под нос Лань Цзинъи. — Один валяется в отключке, второй немой. И как нам узнать, что же тут произошло?

— Сычжуй, — Лань Сичэнь уже дал себе мысленно зарок провести воспитательную беседу с Цзинъи по возвращении в Облачные Глубины. — У тебя же есть с собой гуцинь?

— Есть, — ответил Лань Сычжуй и слегка покраснел. — Только он… слегка поврежден.

Он продемонстрировал свой гуцинь, у которого не хватало одной струны. А-Яо виновато отвел взгляд. А потом покопался за пазухой и со вздохом достал оттуда недостающую струну.

— Варвар! — набросился на него Лань Цзинъи. — Хорошую новую вещь испортил!

— Глава Лань! — вновь копируя Мо Сюаньюя, заныл А-Яо, кинувшись к Лань Сичэню под защиту. — Ну почему ваши ученики на меня вечно нападают? Я же вернул!

— Успокойтесь все, — устало попросил Лань Сичэнь. — Цзинъи, не упрекай других. Сычжуй, сейчас мы все починим. Молодой господин Мо… с вами мы поговорим после.

Лань Сичэнь помог Сычжую натянуть струну обратно. Это потребовало некоторых усилий, однако А-Яо обошелся с похищенной струной достаточно бережно, и она почти не повредилась. Сун Лань все это время покорно дожидался, стоя в безлюдном пятачке, который машинально освободили для него юные адепты.

Наконец инструмент оказался более-менее готов к работе. Лань Сичэнь помедлил немного, ибо ситуация была крайне нестандартной, а потом произнес, глядя прямо в глаза Сун Ланю:

— Даочжан Сун, я думаю, нет нужды задавать вам вопросы с помощью циня: меня вы и так слышите и понимаете.

Сун Лань склонил голову в знак согласия.

— Поэтому, — продолжил Лань Сичэнь, — пожалуйста, поведайте нам свою историю сами. Я буду переводить ее тем, кто язык циня не понимает. Наш инструмент, как видите, не идеально исправен, поэтому если я что-то истолкую неверно, не стесняйтесь меня поправлять.

Сун Лань вновь кивнул и начал свой рассказ.

Язык циня не был предназначен для длительных повествований. Обычно целью являлся краткий диалог между заклинателем и мертвым духом, сводящийся к выяснению самой необходимой информации. Впрочем, насколько было известно Лань Сичэню, даочжан Сун Цзычэнь при жизни был не слишком разговорчив, поэтому и сейчас без труда выражался кратко и по существу.

Но даже в таком сухом изложении история вырисовывалась мрачной и ужасающей.

Сюэ Ян — а тот, кого они пленили, оказался никем иным как Сюэ Яном, и Лань Сичэнь не удержался от того, чтобы бросить на А-Яо внимательный взгляд, под которым тот виновато сжался, — воспользовался слепотой и добротой Сяо Синчэня и обманул его. Он напросился в попутчики незрячему даочжану и втерся в доверие. В то время как Сяо Синчэнь продолжал ходить на ночные охоты, с помощью Шуанхуа ориентируясь на всплески темной энергии, Сюэ Ян следовал за ним по пятам, отравляя сперва жителей окрестных деревень, а затем и обитателей города И трупным ядом. Уже зараженные тьмой, но еще живые, без языков, которые отрезал им Сюэ Ян, люди умирали один за другим от руки коварно обманутого Сяо Синчэня. Таким же образом погиб и сам Сун Лань, так долго искавший друга — и нашедший его на беду им обоим. Ибо в тот момент, когда Шуанхуа пронзил грудь Сун Ланя, Сюэ Ян, хохоча, рассказал наконец Сяо Синчэню о том, сколько грехов пало на его ранее столь светлую душу. Не в силах пережить подобной тяжести, Сяо Синчэнь покончил с собой.

Сюэ Ян пытался поднять их обоих: лютыми мертвецами по подобию Призрачного генерала Старейшины Илина. С Сун Ланем ему это удалось, но душа Сяо Синчэня пострадала столь сильно, что ее никакими, даже самыми темными ритуалами не удалось привязать к телу.

Струны циня давно смолкли, но все продолжали сидеть в тишине, пытаясь осмыслить эту страшную историю. Лань Сичэнь поднял взгляд на А-Яо: тот выглядел бледным и даже слегка зеленоватым; казалось, что его вот-вот стошнит. Ах, если бы тогда, более десяти лет назад, Цзини уступили требованию Не Минцзюэ и казнили Сюэ Яна! Сколько жизней оказалось бы спасено!

Лань Сичэнь размышлял так — и едва не подавился воздухом, осознав, что подумал сейчас примерно о том же, о чем они с А-Яо говорили не далее как сегодня утром.

Нельзя наказывать за то, что еще не случилось.

От подобных мыслей у Лань Сичэня затрещало в голове, и он стиснул виски похолодевшими пальцами. Там что-то отчаянно стучало, словно кто-то колотил по земле…

Бамбуковым шестом?

Комната тонула в молчании, никто даже не шевелился, однако снаружи доносился отчетливый перестук. Он все приближался и приближался, пока не замер у самых дверей. Лань Сичэнь вскинул голову и обернулся к двери, которую лично плотно прикрыл, вернувшись с улицы.

Сейчас же она распахнулась, и в дом вошел Ванцзи.

========== Глава 19 ==========

— Ханьгуан-цзюнь!

— Ванцзи!

Кажется, все в этой комнате были рады видеть вошедшего. Кроме Цзинь Гуанъяо: он даже чуть попятился, окончательно уходя за спину Лань Сичэня. Впрочем, это не уберегло его от мрачного, прожигающего насквозь взгляда Лань Ванцзи. Цзинь Гуанъяо в который раз в своей жизни поразился, как братья Лань умудряются быть столь схожими чертами — и столь различными по характеру и поведению. Пожалуй, если бы двадцать лет назад не Сичэнь, а Ванцзи спасал из Облачных Глубин их драгоценную библиотеку, Мэн Яо и не подумал бы ему помочь: такое холодное и отстраненное выражение красовалось на его лице.

И вообще, с досадой подумал Цзинь Гуанъяо, просто удивительно, как город И, совершенно никому не нужный на протяжении всего своего существования, вдруг стал таким популярным местом. Если сюда заявится Цзян Ваньинь и — а почему бы уже и нет? — Не Хуайсан, то Совет кланов можно будет проводить прямо здесь.