— Привет, привет! — усилием воли взяв себя в руки и нацепив на лицо глуповатую улыбку, протиснулся сквозь толпу молодежи Цзинь Гуанъяо. — А кто это у нас новый такой хорошенький?

Он плюхнулся рядом, потеревшись о Лань Сичэня и как бы ненароком оттеснив его от Сюэ Яна. Цепкий взгляд Цзинь Гуанъяо моментально выхватил и повязку на глазах, и красивый узорный меч, совершенно точно принадлежавший не этому маньяку. Сюэ Ян любил играть со своими жертвами и сейчас, как понял Цзинь Гуанъяо, он затеял новую, смертельно опасную для всех участников игру. Он даже не поленился нацепить на себя маску своего врага.

— Молодой господин Мо, — четко произнося его имя, обратился к нему Лань Сичэнь. — Познакомьтесь с даочжаном Сяо Синчэнем.

— Ой, я о вас слышал! — затараторил Цзинь Гуанъяо. К счастью, Мо Сюаньюй с Сюэ Яном никогда не общался, хотя тот, разумеется, видел этого «забавного психа», как он тогда выразился. — Только глава Лань занят, понимаете? У него есть я!

Он подвинул Лань Сичэня еще немного, практически заняв его место перед Сюэ Яном.

— Я… — смущенно пробормотал тот, и Цзинь Гуанъяо поразился, каким, оказывается, тот был прекрасным актером. Видимо, Сюэ Ян повзрослел и обучился кое-каким новым трюкам: он действительно выглядел хрупким и ранимым, а голос его звучал нежно и ласково. — Я вовсе не собирался…

— О, ну конечно, нет! — просиял Цзинь Гуанъяо и, схватив Сюэ Яна за обе руки, торжественно их потряс. — Вы такой хороший человек! Говорят, даже святой! Вы пришли помочь этому городу, да?

Сюэ Ян, чуть нервно улыбаясь, выдернул свои руки из его хватки. Хоть на них и были перчатки, поврежденный мизинец на левой руке отлично прощупывался. Не то чтобы Цзинь Гуанъяо нужны были доказательства — он просто почувствовал небольшое удовлетворение, поставив Сюэ Яна в неловкое положение.

Цзинь Гуанъяо было очень интересно послушать, что Сюэ Ян соврет о своем присутствии в этом городе, но не успел тот открыть рот для рассказа, как крыша дома вдруг проломилась, и на них вместе с обломками обрушилась чья-то монументальная фигура. В первый момент Цзинь Гуанъяо иррационально показалось, что его настиг дагэ: столь высок и могуч был нападавший. Однако тот факт, что половина частей дагэ находилась при них с Лань Сичэнем, противоречил этой теории.

Это не помешало мертвецу — а нападавший, несомненно, был мертвецом — занести над ними свой меч. А-Лин, неугомонный мальчишка, бросился под удар, парируя его своим оружием, и только то, что Суйхуа обладал огромной духовной силой, спасло его от участи быть разрубленным пополам. А-Лин пошатнулся и рухнул на колени, левой рукой зажимая правую, явно онемевшую. Цзинь Гуанъяо, не долго думая, подхватил племянника в охапку и укатился вместе с ним из-под следующего удара, который, впрочем, почти парировал Сюэ Ян. Почти — потому что тот тут же, едва не-его серебристый меч схлестнулся с мечом нападавшего, повалился на пол, делая вид, что лишился сознания.

Повелительные трели сяо, разлившиеся над импровизированным полем боя, прозвучали как бальзам для души. Лютый мертвец сделал еще шаг и замахнулся было в очередном выпаде, но потом замер и опустил руки.

========== Глава 18 ==========

Первым порывом Лань Сичэня тоже было выхватить меч, и он даже почти достал Шоюэ из ножен. Однако осознание того, что их в относительно небольшом помещении набилось свыше дюжины, удержало его от столь необдуманного поступка. Поэтому вместо Шоюэ в руках Лань Сичэня появилась Лебин. Потекли звуки мелодии, удерживающие мертвеца от нападения, и они все получили передышку, чтобы иметь возможность подумать.

В идеале Лань Сичэнь предпочел бы, чтобы юношам хватило ума покинуть комнату, перейдя в другие помещения. Тогда он сумеет поменять сяо на меч и расправиться с напавшим на них лютым мертвецом. Однако молодые адепты и не думали уходить, топчась на месте и разглядывая застывшую мощную фигуру. При жизни нежданный гость наверняка обладал выдающейся силой, а после смерти и вовсе приумножил ее.

Лань Сичэнь, не прекращая играть, покосился в сторону А-Яо. Он не сомневался, что тот успел уйти из-под удара сам и племянника сумел уберечь, и потому почти не волновался. Куда больше Лань Сичэнь рассчитывал, что А-Яо, встретившись с ним взглядом, прочитает там его желание и уведет молодежь за собой.

Однако увиденное едва не заставило Лань Сичэня сбиться с такта. А-Яо, пользуясь тем, что Сяо Синчэнь лежал к нему спиной, да еще и, кажется, вовсе без сознания, подхватил с пола обломок балки и со всей силы заехал ему по голове.

— Молодой господин Мо, что вы делаете?! — ошарашенно воскликнул Сычжуй, как и Лань Сичэнь заметивший это действие. — Зачем вы ударили даочжана Сяо?

— О… — А-Яо вскинул на Сычжуя невиннейший взгляд и даже похлопал ресницами. — Я никогда бы не посмел, но… Понимаете, это не даочжан Сяо.

— Что? — обернулся к нему Цзинъи. — Ты, опасный придурок с криминальными наклонностями, что ты такое несешь?

А-Яо отскочил от него, спрятал руки за спиной и быстро-быстро замотал головой.

— Нет! Нет-нет-нет! — протараторил он в точности как Мо Сюаньюй. — Я знаю даочжана Сяо! Я много раз видел его в Башне Золотого Карпа, когда они с даочжаном Суном приходили туда на судебные заседания. Это — не он, совсем не он!

Лань Цзинъи уже не так уверенно оглянулся на остальных своих товарищей, и взгляд его, скользя по лицам, уткнулся наконец в Цзинь Лина.

— Он же у вас сумасшедший, верно? — зачем-то уточнил Цзинъи у Цзинь Лина. — На голову стукнутый или что-то вроде того?

Лань Сичэнь не знал, о чем А-Яо разговаривал со своим племянником, однако тот сейчас выглядел задумчиво.

— Н-ну… сумасшедший, да, — протянул Цзинь Лин не очень уверенно. — Но память-то ему, вроде, не отбивало…

— Но у него Шуанхуа, — вставил свое замечание кто-то из задних рядов. — Это же меч Сяо Синчэня!

— И повязка на глазах… — добавили с другой стороны. — Ну, то есть там, где должны быть глаза…

— Вот именно! — фыркнул А-Яо. — Должны быть! Я уверен, что у этого пройдохи они есть! Снимите повязку и проверьте!

Юноши смущенно переглянулись. Касаться чужого человека и так было верхом неприличия, а уж так бессовестно унижать того, кто и так тяжело пострадал…

— Почему сразу «пройдохи»? — недовольно пробормотал Цзинъи.

— Потому что честному человеку без надобности выдавать себя за другого! — с достоинством парировал А-Яо. — Ну, давайте я сам сниму эту повязку! Если вдруг — вдруг! — я ошибаюсь, я потом извинюсь. Но говорю вам: это не Сяо Синчэнь!

Однако, несмотря на свои слова, близко к лежащему на полу человеку он все же не подошел.

— А, чтоб тебя! — выпалил вдруг Лань Цзинъи и, решившись, сорвал повязку с лица объекта спора.

Веки были опущены, однако они вовсе не выглядели ввалившимися. Осмелевший Цзинъи вновь протянул руку и осторожно приподнял одно веко.

Глаз был на месте.

Все пораженно выдохнули, уставившись на человека, вновь ставшего безымянным незнакомцем, с удивлением. Без повязки тот выглядел еще моложе — их самих он был старше от силы на несколько лет.

— Если это не даочжан Сяо, — чуть растерянно произнес Лань Сычжуй, — то кто же это? И почему у него этот меч?

— И где сам даочжан Сяо? — мрачно добавил Лань Цзинъи, роняя повязку на пол и поднимаясь.

А-Яо словно хотел что-то сказать, но осекся. Лань Сичэнь понимал его: тот и так сильно рисковал, говоря и действуя чересчур рационально для взбалмошного Мо Сюаньюя. Делать еще и логические выводы было опасно для маскировки А-Яо. Однако Лань Сичэню все же хотелось услышать, про что тот подумал. В конце концов, надо было что-то решать, в том числе и с лютым мертвецом, торчащим посреди толпы молодежи, как мощное дерево среди юной поросли: почти над каждым из них он возвышался на целую голову. Лань Сичэнь, конечно, мог играть достаточно долго, но все же и его силы были не безграничны.

Тем временем А-Яо что-то шепнул на ухо своему племяннику, стоящему совсем рядом. Лань Сичэнь заметил это только благодаря тому, что не сводил с А-Яо глаз, в то время как остальные с любопытством рассматривали ложного даочжана. Цзинь Лин же выглядел мрачным и надувшимся — надо полагать, из-за того, что отчаянности в разоблачении самозванца хватило не ему. Услышав слова дяди, он нахмурился еще сильнее и ответил ему подозрительным взглядом. Однако А-Яо ободряюще кивнул ему, и Цзинь Лин угрем скользнул за спину лютому трупу.