— Ты! — взорвался тем временем А-Лин. — Как ты посмел ко мне прикоснуться, грязный извращенец!
— А-Лин, мы родственники! Я не имел в виду ничего дурного! — покачал головой Цзинь Гуанъяо, но тут же понял, что это был ошибочный ход.
— Ах, родственники?! — А-Лин буквально подскочил на месте — Это не помешало тебе приставать к сяошу!
— Тише, тише! — попытался успокоить его Цзинь Гуанъяо. — Это было давно и неправда… То есть, не совсем правда. Я никогда не действовал силой…
— Пф! — фыркнул А-Лин. — Кому другому рассказывай эти байки! Для тебя же нет ничего святого!
— Это не так… — нахмурился его дядя.
Пусть А-Лин говорил, имея в виду Мо Сюаньюя, его слова все равно больно били по душе Цзинь Гуанъяо.
— А что ты тогда прицепился к Цзэу-цзюню? — подавшись ближе, прошипел вдруг А-Лин. — Цзюцзю мне все рассказал про вас!
Цзинь Гуанъяо в который раз ощутил раздражение в адрес Цзян Ваньиня. Их племянник вполне бы обошелся без подобной информации! А-Лин, однако же, тем временем продолжал:
— У тебя совсем нет никакого стыда! Не получилось примазаться к одному главе ордена, так переметнулся к другому? А о сяошу ты подумал? Или твои слова о любви были сплошной ложью, и тебе наплевать на его чувства?
— К-какие чувства? — вдруг начав заикаться, пробормотал Цзинь Гуанъяо. Неужели А-Лин, этот взбалмошный и невнимательный мальчик, сумел что-то разглядеть?
— Братские, разумеется! — с достоинством выпрямился А-Лин, вынуждая дядю облегченно перевести дыхание. — Сяошу всегда относился к Цзэу-цзюню с безмерным уважением, а ты так мараешь его репутацию! Он будет в ужасе, когда узнает, как ты его опозорил!
— Чувствами нельзя опозорить, молодой господин Цзинь, — вдруг отозвался Лань Сичэнь.
Он как раз закончил раздавать некоторым адептам порошки, припасенные в рукавах. Лань Сичэнь, будучи целителем, никогда не покидал Облачные Глубины без стратегического лечебного запаса, даже если собирался вовсе не на ночную охоту.
— С вами-то все в порядке? — спросил он, подходя к Цзинь Гуанъяо и его племяннику. — Вы трупного яда не наглотались?
А-Лин надулся и обиженно промолчал, лишь глазами сверкнул. Цзинь Гуанъяо пришлось ответить за обоих:
— По-моему, нет, — покачал он головой. — Мы ничего похожего не видели.
Это Лань Сичэня не успокоило. Сделав еще пару шагов, он оказался прямо напротив Цзинь Гуанъяо и, чуть склонившись к нему, попросил:
— Открой… те рот, молодой господин Мо. И покажите язык. Я хочу убедиться.
Цзинь Гуанъяо, чувствуя, как к его щекам стремительно приливает краска, приоткрыл рот и высунул кончик языка. Лань Сичэнь с облегчением вздохнул и лучезарно улыбнулся.
— Теперь вы, молодой господин Цзинь, — обратился он к А-Лину, но тот лишь отступил от него и сложил руки на груди.
— Не капризничайте, молодая госпожа! — донесся из-за спины Лань Сичэня веселый голос Лань Цзинъи. — Лекарство, если что, совсем не горькое!
— Я не такой придурок, чтобы глотать всякую дрянь! — возмутился А-Лин. — И не настолько маленький, чтобы за мною ходили няньки.
— Молодой господин Цзинь… — Лань Сичэнь посмотрел на него с укоризной. — В подобной грубости нет нужды.
А-Лин, казалось, хотел продолжить спор, однако внезапно передумал.
— Хотите мой язык, Цзэу-цзюнь? — произнес он насмешливо, и у Цзинь Гуанъяо похолодело в животе от нехорошего предчувствия. — Да пожалуйста!
И А-Лин, его единственный и любимый племянник, наследник ордена Ланьлин Цзинь, с самым что ни на есть хулиганским видом показал Лань Сичэню язык.
========== Глава 16 ==========
Воспитание юного Цзинь Лина приводило в ужас. Лань Сичэню всегда казалось, что А-Яо немного преувеличивает, когда упоминает о племяннике, и шутит, говоря, что опасается отправлять того на обучение в Облачные Глубины. Теперь же Лань Сичэнь имел возможность убедиться, что А-Яо был весьма скромен в своих замечаниях. Если Цзинь Лин когда-нибудь попадет в дядюшкин класс, тот, несомненно, с тоской вспомнит времена Вэй Усяня. Тот был хотя бы дружелюбным и необидчивым, а вот Цзинь Лин куда больше походил на сердитого и капризного ежика.
И все же то, с какой горячностью мальчик защищал своего младшего дядю, согрело сердце Лань Сичэня. Он знал, что А-Яо любит своего племянника, — и рад был видеть, что тот отвечает ему взаимностью, пусть и в своей грубоватой манере.
Поэтому Лань Сичэнь, сделав вид, что не замечает ужаса в глазах А-Яо, внимательно осмотрел демонстративно высунутый язык юноши и с улыбкой констатировал:
— Действительно, вы в полном порядке, молодой господин Цзинь. Поздравляю.
— А я от поздравлений воздержусь! — дерзко ответил тот. — Этот придурок — сомнительное приобретение как для ордена Гусу Лань, так и для его главы.
Лань Сичэнь поджал губы, сдерживая ответ. Мальчик откровенно хамил, а он даже не мог защитить А-Яо так, чтобы не выдать его.
— Что ты себе позволяешь? — Лань Цзинъи, как всегда, вылез на передовую. — Сам ведешь себя, как юная госпожа, а еще к другим придираешься!
А Лань Сычжуй, тоже как всегда, бросился разнимать намечающуюся свару.
— Не ссорьтесь! — встал он между Цзинъи и Цзинь Лином, который собирался возмутиться по поводу обращения. — Мы сейчас не в том положении, чтобы цапаться друг с другом. А слабым и беззащитным надо оказывать помощь.
Это он добавил уже непосредственно Цзинь Лину, глядя прямо и строго. Лань Сичэнь в который раз мимоходом поразился, насколько Ланем может быть ребенок, не имевший с ними ни капли общей крови, в то время как тот же Лань Цзинъи, приходившийся им троюродным кузеном, казалось, являлся полной противоположностью всему, что проповедовал их орден.
— О, вы уже оказали! — ехидно парировал Цзинь Лин. — Помогли, позаботились, защитили! А он в благодарность испортил твой гуцинь и обокрал самого Ханьгуан-цзюня. Я бы трижды подумал, прежде чем повернуться к такому спиной.
Лань Сичэнь бросил быстрый взгляд в сторону А-Яо и только благодаря этому успел заметить, как в его глазах мелькнула горечь. А-Яо не двинулся с места, и губы его продолжали улыбаться, однако тоски это скрыть не могло. Цзинь Лин, сам того не замечая, ударил по больному.
— Молодые люди, — почти не повысив голос, но придав ему весомость, привлек к себе внимание Лань Сичэнь. — Я все еще хочу услышать, как вы все здесь оказались! Сычжуй, я точно помню, что не выдавал вам подобного распоряжения. У вас было разрешение заглянуть на гору Дафань, если вы быстро управитесь в деревне Мо, но затем вы должны были вернуться в Облачные Глубины.
«И где Ванцзи?» — с тревогой уже про себя додумал Лань Сичэнь. Его брат нечасто занимался курированием молодежи, в основном предпочитая одиночные ночные охоты. Однако за командами, в который участвовал Сычжуй, он приглядывать соглашался, и Лань Сичэнь в таких случаях всегда был особенно спокоен. На Ванцзи можно было положиться как на себя самого — более, чем на себя самого. И оттого вопрос, почему Ванцзи нет рядом с мальчиками сейчас, беспокоил его едва ли не больше того, каким ветром их вообще сюда занесло.
Выслушать пришлось в высшей степени загадочную историю.
Юные адепты уже возвращались домой, когда, остановившись на ночлег в одной из гостиниц, они в своем супе обнаружили кошачью голову. Затем тела кошек находились подвешенными над дверями их комнат. Мальчики сперва сочли это чьей-то глупой жестокой шуткой, и решили найти «шутника». Сперва они думали, что это не займет много времени, а затем увлеклись. Кровавый след вел их за собой, пока они не столкнулись с учениками других орденов, а под конец — и с Цзинь Лином.
Цзинь Лин молчал до упора, но в конце концов сдался и тоже присоединился к разговору. С ним, как оказалось, произошло все то же самое. Только шел он не с юга, а с севера — от самого Цинхэ. То есть по всему выходило, что он опять умудрился ускользнуть от Цзян Ваньиня и вновь пустился на поиски подвигов. Цзинь Лина также вели за собой кошачьи трупы, которые подкидывали так искусно, что даже Фея не могла застать злоумышленника. Лань Сичэнь обменялся встревоженными взглядами с А-Яо. Чтобы обмануть собаку-оборотня, просто злого шутника мало. Кто-то должен был подготовиться к подобной операции заранее, точно зная, против кого он будет действовать.
