— У руки не может быть ног, — констатировал он очевидное.
Он только сейчас осознал, с какой силой до сих пор сжимал ладонь Лань Сичэня, и, смущенно пробормотав извинение, постарался отцепиться, но ему не позволили. Они пошли дальше, приободренные первым человеческим звуком, услышанном в этом гиблом месте, однако почти тут же остановились вновь. До них опять донесся шум шагов, только теперь шло несколько человек, да еще и переговариваясь на ходу.
Туман искажал звуки, однако был среди них один голос, который Цзинь Гуанъяо узнал бы где угодно. По-крайней мере, эту высокомерную интонацию, казавшуюся не столько надменной, сколько капризной.
— А-Лин! — шепнул Цзинь Гуанъяо Лань Сичэню на ухо, привстав на цыпочки. — Честное слово, я когда-нибудь убью Цзян Ваньиня!
Он запоздало сообразил, что с его «послужным списком» угроза должна была выглядеть чересчур буквальной, однако в следующее мгновение из тумана вынырнула группа юношей, и необходимость в объяснении отпала сама собой.
Гусуланькие снежные ханьфу неудачно сливались с белесой дымкой, зато золотистые одеяния А-Лина даже здесь сверкали, подобно солнцу, пытающемуся прорваться сквозь пелену облаков. Племянник, только что о чем-то раздраженно пререкавшийся со своими спутниками, запнулся, стоило ему увидеть новых людей, — и его лицо тут же покраснело от возмущения.
Однако прежде, чем он успел набрать в грудь воздуха, юноши из Гусу Лань дружно согнулись в почтительном поклоне.
— Приветствуем главу ордена! — произнесли они слаженным хором.
— Здравствуйте, — улыбнулся им Лань Сичэнь, однако Цзинь Гуанъяо видел, как в глазах его мелькнула тревога. — Что привело вас сюда?
Мальчики замялись, растерянно переглянувшись. Потом один шагнул вперед. Цзинь Гуанъяо узнал его: это был тот самый серьезный юноша, от чьего гуциня он отрезал струну. Машинально Цзинь Гуанъяо попятился, и его движение привлекло внимание А-Лина.
— Ты! — тут же вспыхнул племянник. — Опять ты!
Глаза юноши из Гусу Лань тоже удивленно округлились.
— О, молодой господин Мо… — произнес он, и Цзинь Гуанъяо невольно почувствовал к нему уважение. Он на его месте сказал бы кое-что иное. — Вы…
— Он со мною, Сычжуй, — чуть поспешнее, чем стоило бы, вмешался Лань Сичэнь.
— Но, Цзэу-цзюнь, — мальчик поднял на своего главу растерянный взгляд. — Этот молодой господин укр… эм… забрал мешочек цянькунь с монстром, которого победил Ханьгуан-цзюнь.
— Я знаю, Сычжуй, — Лань Сичэнь обезоруживающе улыбнулся, и Цзинь Гуанъяо буквально увидел, как расслабляются юные адепты. — Я поговорю об этом с братом.
— Да о чем тут говорить! — вспылил А-Лин. — Мало того, что он придурок и извращенец, так еще и вор!
Цзинь Гуанъяо поймал себя на том, что привычно стратегически отступает за спину Лань Сичэня. Он испытывал огромный соблазн еще раз отыграть тот спектакль, который А-Лин пропустил, валяясь в обмороке возле некрополя ордена Не, однако чувствовал себя не вправе так подставлять Лань Сичэня перед лицом его собственных адептов. Одно дело подшутить над Цзян Ваньинем и Не Хуайсаном — все, в конце концов, были взрослыми людьми, знавшими друг друга с юности и находящимися в равном положении. И совсем другое — наносить такую моральную травму юным умам, наверняка питавшим глубочайшее уважение к своему главе.
Однако Лань Сичэнь и тут сумел его удивить. Он, так и не отпустивший ладонь Цзинь Гуанъяо, притянул его поближе к себе, почти прижав к своей груди, и снова улыбнулся молодым людям.
— Ничего не было украдено, — произнес он очень мягко. — Монстр, пойманный Ванцзи, находится у меня. Брат, вернувшись в Облачные Глубины, все равно передал бы его мне, а молодой господин Мо просто ускорил этот процесс.
— Ускорил? — глаза А-Лина сузились, когда он вперил взгляд в своего дядю.
— Да-да! — с готовностью закивал Цзинь Гуанъяо. — Я вовсе ничего не крал! Я так и сказал главе Лань, что это Ханьгуан-цзюнь поймал монстра! Разве я мог посягнуть на славу, честь и достоинство такого великого человека?
— На честь и достоинство другого великого человека ты уже посягнул! — фыркнул А-Лин, скорчив презрительную физиономию. — Такому как ты не может быть никакого доверия!
Цзинь Гуанъяо недоуменно сморгнул, пытаясь сообразить, кого А-Лин имеет в виду — и не сразу сообразил, что тот говорил про него самого. Неужели племянник и правда считал его «великим человеком»? Или сказал это, просто чтобы посильнее унизить Мо Сюаньюя?
— Так что же, Сычжуй, — тем временем вернулся к первоначальной теме Лань Сичэнь. — Как вы оказались здесь? Разве вы не должны были вернуться в Облачные Глубины еще несколько дней назад?
— Мы должны были, — имел совесть виновато потупиться тот. — Но, видите ли, Цзэу-цзюнь, мы…
Ему опять не дали возможности договорить. Перестук бамбукового шеста вернулся, заставив юношей вздрогнуть и сбиться поплотнее. Цзинь Гуанъяо они сейчас отчего-то напоминали стайку встревоженных воробьев, хотя он и себя поймал на том, что теснее прижимается спиной к груди Лань Сичэня.
— Нет, ну оно опять! — возмущенно воскликнул Лань Цзинъи. — Сколько можно нас преследовать?
— Это звук вас преследует? — нахмурился Лань Сичэнь.
— От самых городских ворот, — кивнул Лань Сычжуй. — Мы так и не смогли разглядеть, кто это: видели только небольшую худенькую тень, все время ускользавшую от нас…
У Цзинь Гуанъяо на языке вертелся вопрос, почему А-Лин не послал Фею разузнать побольше о загадочном попутчике, и где Фея вообще находится, но ему пришлось промолчать. Мо Сюаньюй был не тем человеком, который мог спрашивать подобное.
Внезапно перестук стих, и его сменил тяжелый шорох множества ног. Юноши притихли, настороженно озираясь, что, впрочем, в столь густом тумане было бесполезно.
— Это ходячие мертвецы! — по мере приближения первым разглядел смутные фигуры А-Лин. — Я же говорил вам, придурки, что в этом городе нет никого живого!
Он первым выхватил свой меч, на мгновение опередив Лань Сичэня. Тот, вынимая из ножен Шоюэ, плавным движением переместил Цзинь Гуанъяо себе за спину, так, что тот оказался в самой гуще толпы юношей. Последовало краткое, но весьма бурное сражение, во время которого сердце Цзинь Гуанъяо отчаянно колотилось. Он не боялся боя и умел сражаться, но ни он, ни Лань Сичэнь не подумали о том, чтобы взять с собой для него оружие. Предполагалось, что с каждой частью дагэ Лань Сичэнь будет управляться сам, а задачей Цзинь Гуанъяо было лишь указать их местоположение.
Сейчас этот просчет мог оказаться роковым. Цзинь Гуанъяо только и оставалось, что надеяться на чужую защиту.
Однако молодые люди показали себя с хорошей стороны. Адепты Гусу Лань работали слаженно, атакуя синхронно и прикрывая друг друга. А-Лин сражался неистово, не замечая никого вокруг. В азарте боя он едва не вырвался вперед, но Лань Сичэнь перехватил его и подпихнул обратно к остальным. А-Лин не успел возмутиться, ибо для него тут же нашелся новый противник.
— Отступаем к домам! — скомандовал тем временем Лань Сичэнь. — Не расходитесь, держитесь друг друга!
Цзинь Гуанъяо ощутил, как по его телу пробежала легкая дрожь, в которой он с некоторой неловкостью признал возбуждение. Он давно, очень давно не слышал у Лань Сичэня подобного повелительного голоса. Им и на поле боя-то довелось побывать плечом к плечу всего лишь пару раз, но Цзинь Гуанъяо навсегда запомнил, как преображался мягкий и улыбчивый Лань Сичэнь, командуя своими людьми.
Юноши из Гусу Лань послушались приказа, отступив слаженно. Остальные тоже повиновались, но вразнобой. Замешкался один А-Лин, которого не отпускала горячка боя. Не желая, чтобы племянник застрял тут один на один с ходячими мертвецами, Цзинь Гуанъяо, не долго думая, схватил его за ханьфу и потянул вслед за всеми. Благо, сейчас он снова оказался выше и мог воспользоваться этим преимуществом.
Цзинь Гуанъяо втащил племянника в дом вслед за остальными и обнаружил, что Лань Сичэнь сосредоточенно осматривает некоторых юношей.
