Он, несомненно, сожалел, что Фея не смогла пройти внутрь. С собакой их поиски стали бы гораздо легче, однако сейчас приходилось разбираться самим.

— Эргэ, — А-Яо бросил на своего названого брата быстрый взгляд. — Простишь ли ты, если я воспользуюсь кое-чем… не совсем дозволенным?

— Не совсем дозволенным? — растерянно нахмурился Лань Сичэнь. — О чем ты?

— Как ты знаешь, — отведя от него глаза и вновь начав оглядываться по сторонам, произнес А-Яо, — в Башне Золотого Карпа хранятся дневники и записи Старейшины Илина. Почти все они повествуют о возможностях Темного пути, и я прекрасно знаю, что достойным заклинателям не след с этим связываться… Однако среди наработок Вэй Усяня были и достаточно… безобидные изобретения. Теми же компасами зла или флагами для привлечения духов нынче пользуются поголовно все, включая даже твой орден. В желании найти что-нибудь еще полезное, я в свое время внимательно изучил прочие заметки. К сожалению, подавляющее их большинство непригодно для использования, однако есть несколько и, скажем так, спорных вещей.

— А-Яо, — нетерпеливо прервал его Лань Сичэнь. — Сейчас речь идет о жизни невинного юноши. Поверь, я одобрю все, что поможет тебе его обнаружить!

Его побратим несколько вымученно улыбнулся и достал чистый талисман и небольшой, но остро заточенный нож.

— На самом деле, ничего страшного не будет, эргэ, — пообещал А-Яо, прокалывая себе руку и собственной кровью рисуя что-то на талисмане. — Просто небольшое заклинание поиска. У нас с А-Лином не прямое родство, но, к счастью, оно все же по мужской линии. На дальнем расстоянии поиск, скорее всего, не сработает, но в столь замкнутом пространстве…

Он сдул талисман с ладони, и тот, на мгновение зависнув в воздухе, с внезапной резвостью устремился к одной из клетей. Уткнувшись в стену, талисман несколько раз трепыхнулся и прилип окончательно.

А-Яо резко изменился в лице.

— Что?.. — озадаченно пробормотал он. — Уже там?

— Отойди! — воскликнул Лань Сичэнь и, обнажив меч, принялся крушить стену.

А-Яо действительно пришлось отпрыгнуть, чтобы не попасть под брызнувшие во все стороны каменные осколки. Когда кладка отлетела, за нею показался слой земли, и мужчины принялись разгребать его уже вдвоем. Наконец их старания увенчались успехом, и под черным слоем мелькнула белая человеческая кожа.

— А-Лин! — почти всхлипнул А-Яо, уже осторожнее счищая с мальчишеского лица комки грязи.

Стоило ему освободить от земли рот и нос Цзинь Лина, как тот судорожно вдохнул и зашелся в кашле. Лань Сичэнь поторопился откопать все остальное, и вскоре юноша вывалился из стены им на руки.

Вслед за Цзинь Лином из стены потянулись еще тела: руки скелетов и тех, чьи трупы еще не совсем истлели. Лань Сичэня передернуло от подобного зрелища. На войне с орденом Цишань Вэнь ему приходилось убивать неоднократно, однако он до сих пор считал эту страницу своего прошлого самой страшной. Сама мысль о том, чтобы отнимать жизни других людей, казалась ему уродливой. Пойти на подобное он смог, лишь защищая другие жизни — и то, спустя годы, иногда задумывался над тем, не было ли тогда какого-нибудь иного пути? Во время Аннигиляции Солнца Сичэню исполнилось лишь немногим более двадцати, и он невольно уступал тем, кто был старше и опытнее. Ему казалось, что он понимает и гнев Не Минцзюэ, и жажду мести Цзян Ваньиня, однако сам, несмотря на собственные потери, чужой крови не хотел. Безопасности в будущем — да. Но не мести.

Рассказывая про тела в некрополе, Не Минцзюэ утверждал, что к их смерти орден Не отношения не имеет. Кроме, разве что, тех трупов, что принадлежали расхитителям гробниц, заявившимся в некрополь и пытавшимся отыскать там хоть что-то ценное. У Лань Сичэня не было причин не верить старшему названому брату, однако это слабо примиряло его с таким положением вещей. Тела должны были быть похоронены по всем правилам, а освободившиеся души — получить возможность уйти на новое перерождение. Такое насилие, почти надругательство над трупами было ужасным.

Пока Лань Сичэнь предавался подобным размышлениям, Цзинь Лин, не открывая глаз, вдруг пошевелился в объятиях своего дяди, извернулся, дерганым движением поднялся на ноги и устремился к стене. А-Яо перехватил его по дороге и прижал плотнее к себе, что-то нашептывая в ухо, однако Цзин Лин, казалось, по-прежнему пребывал в некоем трансе.

А-Яо поднял на Лань Сичэня встревоженный взгляд.

— Эргэ, я боюсь, некрополь уже успел пометить его… — произнес он несчастным тоном.

— Пометить? — разум Лань Сичэня заметался в попытке припомнить что-нибудь на эту тему.

— Я не знаю точно, — лицо А-Яо болезненно исказилось, и Лань Сичэнь почувствовал себя виноватым за неуместный вопрос. А-Яо ненавидел признаваться в некомпетентности. — Мне известно лишь, что нельзя уничтожить труп и не угодить на его место. Видимо, А-Лин тут что-то повредил, и некрополь попытался втянуть его в себя на замену.

Лань Сичэнь тяжело вздохнул. Адепты ордена Цинхэ Не никогда не блистали во время обучения в Облачных Глубинах, но собственной фантазии и умений, граничащих с темными, им, оказывается, было не занимать.

— Эту метку можно хоть как-нибудь обнаружить? — обреченно спросил Лань Сичэнь, и тут же после этого осознал, что А-Яо уже деловито разоблачает Цзинь Лина. — А-Яо, ты уверен, что…

— Уверен! — отмахнулся тот. И, не отвлекаясь от своего занятия, кривовато усмехнулся: — Эргэ, это мой племянник. Я его и совсем голым видел. В детстве, правда, но он и сейчас не слишком-то взрослый. Может, нам повезет, и не придется… О, вот оно!

На ноге у Цзин Лина действительно обнаружилась черная метка.

— Эргэ, ты сможешь помочь ему? — с надеждой спросил А-Яо.

Метка выглядела устрашающе, постепенно расползаясь, и не было ничего удивительного в том, что А-Яо не рассчитывал на собственные силы. Кивнув, Лань Сичэнь достал Лебин из-за пояса и уже собрался проиграть нужную мелодию, как нечто в метке его насторожило.

Опустившись на колени и старательно не думая о том, как они с А-Яо выглядят, склонившись в столь жутком месте над полуобнаженным юношей, он внимательно осмотрел метку.

— По-моему, это оставил не некрополь, — заявил наконец Лань Сичэнь. — По темным эманациям очень похоже на ту энергию, что излучала рука дагэ. Боюсь, не имея возможности выйти наружу, какая-то другая часть начала свою собственную охоту на людей.

А-Яо побледнел так сильно, что Лань Сичэнь на мгновение подумал, будто тот потеряет сейчас сознание.

— Я не знал… — еле шевеля побелевшими губами пробормотал А-Яо. — Я думал, тут он надежно запечатан… Эргэ, я и представить не мог, что все зайдет настолько далеко!

— Не думаю, что сила дагэ простирается слишком уж далеко, — поспешил утешить встревоженного побратима Лань Сичэнь. — Это фатальное стечение обстоятельств: Цзинь Лин оказался там, где не должен был, и подошел слишком близко к тому, что могло нанести ему непоправимый вред.

А-Яо попытался было благодарно улыбнуться, однако получилось у него из рук вон плохо. Улыбка вышла кривой и болезненной. Не желая причинять ему еще больше страданий, Лань Сичэнь поднес сяо к губам и заиграл. Метка под звуки нежной, но настойчивой мелодии сходила медленно, словно неохотно, однако неотвратимо.

В конце концов она совсем исчезла, оставив ногу Цзинь Лина вновь белой и гладкой. Сам юноша, по-прежнему не открывая глаз, облегченно вздохнул и тихонько засопел.

— Надо поскорее изъять вторую часть, — очень тихо, чтобы не разбудить его, произнес Лань Сичэнь.

А-Яо кивнул и указал на выход. Лань Сичэнь без труда поднял Цзинь Лина на руки и пошел за указывающим ему дорогу побратимом.

— Вот здесь, — остановился А-Яо недалеко от выхода. — Боюсь, придется опять ковырять стену…

На сей раз они работали аккуратнее. Тот, кого они искали теперь, был давно мертв, и время для него не шло на мгновения. Наконец из-под слоя земли показался очередной труп.

— А-Яо… — глядя на него, чуть растерянно произнес Лань Сичэнь. — Ты же говорил, что… эм… разделил тело?