Тодороки поник больше прежнего, являя собою бледную статую, которую следовало отправить на реставрацию.

— Я могу уйти.

— Ну так проваливай, чего расселся, — недоуменно вскинул бровь Бакуго. — Давай, вали!

Тодороки, поджав губы, поднялся, чувствуя боль в ноге, которая вновь проявилась из-за быстрой ходьбы во время возвращения. И на что он рассчитывал? Да, Бакуго не запрещал ему приходить на поляну, но…

Он и так задержался здесь на долгое время. Доберется как-нибудь до королевства, всего-то четыре дня пути на вновь занывшей ноге. И пусть от одной мысли о расставании на него свалился поток холодного водопада, от которого сковалась грудь и покрылись ледяной коркой внутренности, он все равно сделал шаг по направлению к своим вещам.

Бакуго схватил его за руку, не поднимая взгляд.

—Ты хоть знаешь, куда переть?

— Примерно. — Тодороки склонил голову на бок, непонимающе глядя на него и чувствуя приятное, теплое покалывание на запястье.

Бакуго потерянно заозирался по сторонам и, осознав, что схватил Тодороки за руку, резко отпустил ее и засунул свою в карман.

— Если ты еще раз появишься на поляне, я лично затолкаю тебя в пасть своему дракону.

Тодороки совсем тихо, едва заметно кивнул и сел на место, пока его душа искрилась яркими огнями.

— На поляне… — неловко начал он, пытаясь подобрать слова, — то, что я видел, было впечатляюще.

— Что впечатляющего в том, что я уже несколько месяцев пялюсь ему в глаза?

— Зачем ты это делаешь?

— Чтобы подчинить его, идиот. — Бакуго закатил глаза.

— Вы с ним не ладите? — Тодороки в заинтересованности наклонился вперед.

— Если бы ладили, он бы не сожрал твою тупую лошадь. Он не слушается меня. — Бакуго вгляделся в трещащий костер, от которого летели мелкие искры, и, подобрав палку, черным концом помешал осевшую на землю золу. — Я поэтому здесь торчу, а не на острове.

— Тебя не пускают домой, потому что ты не можешь подчинить себе дракона? Но ты ведь будущий правитель. Как можно выгнать с острова будущего правителя?

— Эй-эй, меня никто не выгонял. — Он ткнул в него пальцем, махая рукой, но все же от Тодороки не укрылась некая скованность его движений. Принц списал это на то, что она была вызвана произошедшем на поляне и в который раз обозвал себя глупцом. — Наездники должны управлять драконами, чтобы они, например, не крушили хижины в поселении или там… не жрали или не сжигали стадо овец, — фыркнул он, откладывая палку на место. И уже тише добавил: — Мой вот сжег.

— Тебя отправили сюда из-за… овец?

— Ты чем меня слушал?! Из-за того, что он не подчиняется мне! — не выдержал Бакуго, едва не подрываясь с места. — И представляет опасность для… остальных.

Тодороки не понимал, как устроена система осуществляемых наказаний драконьего народа, но если они выгнали Бакуго и его дракона, значит, для них это действительно было важно. Наверно, думал Тодороки, если бы маг из его королевства случайно подорвал цитадель, его бы тоже по голове не погладили. Принц не разбирался во многом, что касалось наездников, несмотря на каждодневные рассказы-просвещения Бакуго, но все же не мог отделаться от мысли, что выгонять, пусть и на время, из своего дома следующего правителя на воинственно настроенный полуостров — неразумно. И не важно, в чем там было дело — в овцах или не в овцах (Тодороки предполагал, что дело было куда серьезнее, но спрашивать напрямую… нет, не сейчас).

— Может, ты его плохо кормишь, — попытался пошутить Тодороки, чтобы разрядить обстановку.

— Он жрет то, что хочет. В этом тупом лесу дохрена всякой живности. Ну ты сам в этом убедился. — Бакуго шумно вздохнул, закатывая глаза и принимаясь крутить красные бусы в попытке занять чем-то руки. — Если бы у нас не было проблем с территорией, то и я бы здесь не торчал.

Тодороки грустно подумалось о том, что в таком случае они бы не встретились.

— У вас проблемы на острове? Мало… продовольствия? — осторожно поинтересовался он.

Бакуго, перебирая красные камни, не торопился с ответом. Принц начал жалеть о том, что поднял эту тему. Он уже раскрыл рот для того, чтобы сказать, что Бакуго не обязан отвечать, как тот произнес:

— Наш остров уходит под воду. Раньше темп не был так сильно заметен, но в последние годы было несколько крупных наводнений. Из-за этого уменьшаются земли, на которых мы выращиваем урожай. И скот мрет. За скотом дохнут драконы, потому что жрать скот им запрещают. — Бакуго сжал крупную бусину, пуская по ней мелкую трещину. — Нам нужна территория больше, чем тот огрызок, на котором приходится торчать.

— И поэтому вы нападаете на Миофар?

Бакуго, кольнув Тодороки едким взглядом исподлобья, упер локти в расставленные колени.

— А ты много знаешь, да?

— Люди часто говорят об этом, — произнес Тодороки, чувствуя, как жар, исходящий от костра, переставал греть, а воздух, потяжелевший на пару тонн, грузно взгромоздился на плечи.

Тодороки не знал детали нападений драконов, однако за те недолгие дни, проведенные в чужом королевстве, убедился, что земля полнилась самыми разными слухами, которым могли позавидовать писатели, пребывающие в тоске от нехватки сюжетов. Впрочем, ему было легко рассуждать об абсурдности некоторых вещей — он, в отличие от обеспокоенных жителей, был лично знаком с наездником. Его уверенность в том, что проблема, касающаяся нападения драконов на Миофар, стояла отчетливо, и что с ней стоило разобраться как можно быстрее, только закрепилась.

— Люди тупые, — фыркнул Бакуго. — Они несут чушь, которую услышали черт знает от кого и не додумались своим мелким мозгом ни до чего другого, кроме как ее повторить. — Он ненадолго замолчал, погружаясь в свои мысли. — А что лично ты думаешь об этом, двумордый?

Тодороки постарался ответить как можно честнее, прислушиваясь к своим эмоциям после знакомства с наездником и с историями о его народе.

— Я все еще мало знаю о вашем народе, но… если мне кто-то скажет, что наездник, живущий в лесу за хребтом Торуса, нападает на деревни и разрушает их, я ему не поверю. — И пусть неделю назад Тодороки думал обратное. В конце концов, взгляды на многие вещи имеют свойство меняться.

— Почему? — Бакуго сжал пальцы на коленях, отчего ткань штанов натянулась.

— Я рассказал тебе о многих вещах на полуострове, но ты, обладая такой информацией, не бросился сжигать дома. И ты не убил меня.

— Что, — острая ухмылка кольнула его губы, — теперь считаешь меня ангелом?

— Бакуго, ты кто угодно, но явно не ангел. — Тодороки улыбнулся.

— Может, я не сжигаю дома потому, что мой дракон не может пересечь горный хребет из-за наложенной магии.

— Сомневаюсь, что это возможно, ведь в таком случае ваш наездник не смог бы попасть в королевство.

— У нас есть способы пересечь барьер. — Бакуго посмотрел будто бы за пределы Торуса. — За столько-то лет нашлись.

Тодороки в задумчивости сплел пальцы на манер замка, большим пальцем убирая с лица челку. Он не был готов ни к чему подобному.

— О каком барьере ты говоришь?

— Который был установлен для того, чтобы не пускать нас на полуостров. — От мрачного, тяжелого взгляда Тодороки почувствовал холод.

— Я ничего не слышал об этом.

— Я уже заметил, что ты нихрена не осведомлен.

Тодороки замолчал, пытаясь вспомнить какую-либо информацию из прочитанных книг об истории полуострова, в которой бы фигурировал барьер и драконы. Не вспомнив ничего, словно его голова превратилась в изрешеченное полотно, он в беспокойстве прикоснулся к кольцу, прокручивая его.

— Но это не меняет факта того, что вы нападаете на земли.

Бакуго громко фыркнул и запустил пальцы в шевелюру, ероша и без того растрепанные пряди.

— Да, мой народ пару раз заявился к этому ублюдку, чтобы заключить союз. Хотя я, черт возьми, знал, что ничего не выйдет. В итоге этот хмырь даже не выслушал их и заявил, что если они еще раз появятся, то объявит им войну и перебьет всех. Ну они и появились, только уже без особой надежды на диалог.