— Стоит смотреть на события в перспективе, — вступил Тодороки. — Даже если вы сможете вернуть свою землю, то слухи о наездниках драконов, перебравшихся в Тэлдем, достигнут Олирата. Я склонен сомневаться в том, что правящая верхушка материка оценит эту перемену.
— А ты, значит, сможешь нас с этой верхушкой познакомить? — иронично спросила пожилая женщина.
Тодороки мог бы ответить «да», если бы изначально представился наследным принцем.
Господи, он понятия не имел, как выпутываться из всего.
— Я могу дать представление о том, что вас ждет.
— Я уже говорил, — вмешался Бакуго, — что мы не можем припереть на полуостров и начать всем заправлять. Нас выгонят нахрен оттуда. О, ура, кровопролитная бойня, давайте постоим в первых рядах, пока драконов и наездников перебьют.
— С каких пор ты говоришь о диалоге, Бакуго? — Старейшина чуть наклонился, будто пытался разглядеть подвох.
— Я торчал в долбанном лесу половину года. За это время начинаешь переосмысливать убеждения.
В помещении стало тихо. Только треск костра, от которого поднимался дым и исчезал в дыре под облачным небом, да доносящиеся отголоски разговоров с улицы нарушали ее.
Старейшина, прикурив кисэру и посмотрев на своих задумавшихся советников, произнес:
— И что ты можешь рассказать о Тэлдеме и Олирате, Шото?
========== VII. Во время грибного дождя ==========
Грибной дождь — мелкий дождь, что идёт в грибную пору и освещается солнечными лучами. Выпадает из низких туч.
— Черт, поверить не могу, что они с порога начали тебя расспрашивать, — сквозь зубы процедил Бакуго, пиная попадавшиеся на пути камни. — Еще и заставили рисовать карту.
Старейшина отправил их отдыхать и сказал, чтобы Тодороки был готов прийти завтра к нему же за предоставлением сведений.
— Они хотели убедиться в том, что я могу быть полезен. Все прошло удачнее, чем я рассчитывал.
Они, проведшие у старейшины и у его совета долгий час, за который Тодороки не успел сообщить и малой части того, что знал, шли по направлению к дому Бакуго. Он не спешил раскрывать наиболее важные факты из истории и экономики, потому что… да, он мечтал о сотрудничестве с ними, но все же не мог позволить себе быть настолько безалаберным и открытым; уроки политологии дали ясно понять: могло произойти что угодно. Информацию о своем происхождении и истинной цели прибытия он хранил в секрете и старался не выдать себя, потому что Бакуго, находящийся рядом, если и не спалит его на месте от злости и обиды, то, вполне вероятно, ударит в челюсть.
Тодороки не мог перестать думать о том, что подходящий момент для признания Бакуго во лжи был безвозвратно потерян. Чем больше он узнавал Бакуго, тем меньше верил в то, что тот, произнося угрозу, на самом деле мог осуществить ее. Из-за этого груз вины на принце ощущался все невыносимее, грозя уткнуть его носом в землю.
— Меня все равно это бесит.
— Тебя многое бесит. — С этим было трудно поспорить, вот и Бакуго не осмелился. — Куда мы идем?
— Ко мне. Но могу оставить тебя на улице.
— Я бы предпочел крышу над головой. — Тодороки хватило нескольких недель, проведенных наедине с природой. Он не был против всего этого, но поспать на чем-то кроме шкур ему хотелось так же сильно, как и не беспокоиться о хищниках, которые могли забрести к ним в шалаш. — Где твой дом?
— На окраине, — показал большим пальцем в противоположную сторону от той, из которой они пришли.
— Только не говори, что и здесь у тебя подготовлен шалаш в лесу.
— Это что, шутка? — Бакуго недоверчиво распахнул глаза. — Если шутка, я тебе вмажу. Если нет, все равно вмажу.
— Мне показалось, что ваш старейшина меня выкинет с острова прямо в море, — поделился своими впечатлениями Тодороки, вспоминая недобрый взгляд. Он пытался произвести приятное впечатление, но чувство того, что его видели насквозь, въелось под кожу и спряталось за сеткой вен.
— Ну-у-у, — протянул Бакуго, оглядываясь назад, — нет. Он бы так не сделал. Наверно.
— Это вселяет уверенность.
— Он бывает иногда занозой в заднице, но вроде как… еще ни разу не затупил, когда нужно было принимать важные решения. — Он задумался и пожевал нижнюю губу, вспоминая подходящий пример. — Он вовремя приказал отогнать стада с юга, так что скот не затонул, когда начался сезон дождей.
— Ваш остров так быстро уходит под воду?
Бакуго помрачнел, и Тодороки почти пожалел о том, что задал ему подобный вопрос. Лучше бы спросил о белке с большими ушами, ей-богу.
— Видишь те скалы? — кивком головы указал на север, примерно в том направлении, в котором они приземлились на драконе. — Они, как и эта огромная махина, — ткнул рукой на высокие скалы, расположенные на востоке, — защищают остров с севера и востока, потому что через них невозможно перебраться без дракона. Вот эти, которые на севере, раньше примыкали к острову, но лет двадцать назад луга оказались затоплены. Ну а сами скалы стали чем-то наподобие островов.
Тодороки поджал губы, опуская взгляд, и по привычке, волнуясь, провел большим пальцем левой руки по среднему, но в который раз наткнулся на пустоту.
— Мне нравилось на них торчать, пока я был мелким.
— Разве ты мог забраться на них в то время? У тебя ведь не было дракона тогда.
— По канатному мосту, — объяснил Бакуго, прямой рукой изображая крутой мост, соединяющий остров и скалы. — Ты должен был видеть его, когда мы спускались.
Тодороки кивнул; канатные мосты, перекинутые через скалы, потрясли его воображение. Он понятия не имел, как те были построены, и боялся представить, сколько трудов было затрачено. Он бы хотел когда-нибудь пройтись по ним из чистого любопытства. Наверняка там стоял сильный ветер, от которого закладывало уши, а смотреть на доски, служащие своеобразной лестницей, было невозможно из-за лезших в глаза волос.
— Вы им часто пользуетесь?
— Ну насчет последнего полугода ничего сказать не могу, — невесело хмыкнул он. — Но в последнее время реже. Его стоит отремонтировать, но старейшина отказывается тратить ресурсы на него.
Тодороки понятливо кивнул. Он помнил, что лес, через который они проходили в компании Киришимы, показался ему пустым несмотря на величество могучих деревьев, словно множество из них было спилено. Фраза Киришимы про то, что раньше в лесу было красочнее, всплыла в мыслях и осела горечью.
— Вот же мать твою! — воскликнул Бакуго и остановился, с силой проводя ладонью по лицу. Тодороки встал рядом, пытаясь сообразить, что именно пошло не так; даже оглянулся на всякий случай, будто причина имела физическое воплощение, но не заметил ничего странного, кроме привычных уже поглядываний и перешептываний за невысокими заборами. — Я забыл свою накидку в шалаше!
— Ужасно, — произнес Тодороки; он-то подумал, что случилось что-то серьезное.
— Эй, оставь свою тупую иронию, это штука действительно важна!
Тодороки ожидал объяснения.
— Меня мать убьет, — нехотя сказал Бакуго, опасливо смотря в сторону деревни.
Тодороки хотел посочувствовать, но не смог выдавить из себя ничего, кроме тихого смешка. Бакуго этого не оценил.
Через некоторое время они подошли к окраине поселения. Здесь уже не попадалось частых домов и богатых на огород и скот участков, зато зелень росла на каждом шагу, закрывая невысокие постройки от любопытных глаз.
— Вон мой дом. — Бакуго показал на невысокое деревянное сооружение, отделенное покосившимся забором и стоящее обособленно от остальной деревни, будто его житель хотел получить крохи уединения.
— Действительно, на шалаш не похоже.
— Да заткнись ты. — Бакуго ткнул его локтем в бок.
— Ты не живешь с родителями?
— Не, — ответил он, хватаясь рукой за забор и ловко перепрыгивая через него. Тодороки же решил воспользоваться входом, открыв скрипнувшую калитку. — Съехал пару лет назад.
Бакуго, подойдя к порогу, дернул несколько раз дверь за ручку, но та не поддалась. Он, в замешательстве осмотрев подоконник у ближайшего окна, пожал плечами и, примерившись, поднял ногу и вышиб дверь. Та со скрипом отъехала к стене, пропуская в одинокий дом солнечные лучи, под светом которых показалась летающая в помещении пыль.
