Бакуго не мог не обратить внимание на изменения в его поведении. Он не привык видеть Тодороки, обычно собранного, таким рассеянным, поэтому, задумчиво перевязывая ветви, посматривал в сторону Торуса.
***
— Ты уверен, что это хорошая идея? — спросил Тодороки, когда они подходили к поляне, о которой у него осталось мало приятных воспоминаний (разве что образ Бакуго скрашивал его горестный опыт встречи с Виорайтом).
— В чем дело, собиратель? Хочешь повернуть назад? — Бакуго, шедший впереди, смотрел на уходящую ввысь тропу, по которой можно было забраться на гору.
Ремонт шалаша еще не был закончен (они не успели заделать крышу, из-за чего угроза дождя, возникшая над их головами пасмурным небом, становилась еще более устрашающей), но Бакуго, который никак не объяснил возникшее желание отправиться на вершину горы, отказывался поворачивать назад и, более того, тащил за собой Тодороки.
— Твой дракон… он не решит, что ты принес ему закуску?
— Не, — только и ответил наездник.
Тодороки бы впору начать волноваться, но… Бакуго ведь знает, что делает, так? Он, правда, все еще не понимал, зачем понадобился наезднику и в чем состояла цель их внезапного похода на гору, поэтому всю дорогу до подножия провел в раздумьях, от которых его и без того угнетенное состояние материализовывалось в черную тучу.
Они оказались на просторной поляне, по другую сторону которой простилались высотные горы; за ними, чуть дальше на северо-восток, находилось королевство Тодороки. Однако его больше привлекла пещера, расположенная у подножия, которая в прошлый раз осталась незамеченной, нежели чем зеленые красоты.
— Твоего дракона нет поблизости? Например, в пещере? — спросил Тодороки, указав рукой на темное углубление.
— Он наверху, — ответил Бакуго, собирающийся ступить на тропу, ведущую к вершине, как увидел, что Тодороки направился ко входу в пещеру. — Ты куда поперся?
— Помнишь, я тебе говорил о храме, который здесь когда-то существовал?
— Че? Серьезно? Да нет там ничего! — Бакуго, тяжело дыша через нос, смотрел на то, как Тодороки уверенно приближался к ней, высоко подняв голову и с любопытством скользя взглядом по высокому своду, обрамленному мхом. — Главный мудак Миофара мог просто придумать все, что написано в твоей книге!
— Сомневаюсь, что он лично ее писал.
Бакуго, громко выругавшись, сошел с тропы и направился за ним, пиная носком сапога мелкие камни.
— Ну и? Где? — Бакуго, сложив руки на груди, плечом прислонился к стене у входа, согнув ногу и упершись стопой о каменный выступ.
Тодороки, прищурившись, с интересом рассматривал стены, пытаясь найти на них отголоски прошлого, однако ему не попадалось ничего, кроме расколотых камней и следов сажи. Запах сырости забивался в нос, а от холода, шедшего из темной глубины, пробегалась дрожь по рукам и пальцам. Свод пещеры был достаточно высоким, поэтому определить, где он заканчивался, не представлялось возможности без источника света.
— Даже если здесь что-то и было, Виорайт давно уже от этого избавился. — Бакуго сжал губы, когда Тодороки, не внявший его словам, двинулся вперед.
— Возможно, стоит пройти дальше. — Тодороки услышал, как его голос разнесся эхом по пещере, отчего и без того неуютное место превратилось во что-то жуткое.
— И выколоть себе глаза! Ты там не увидишь ни черта! — Бакуго, оттолкнувшись от стены ногой, направился к нему, собираясь выволочь его за шкирку. — Почему этот хренов храм у тебя в голове засел?
Тодороки, споткнувшись о незамеченный камень, остановился, подозрительно глядя в сгущающуюся темноту. Дальше идти без факела было опасно. Несмотря на то, что вход в пещеру позволял проникнуть свету, его едва хватало для освещения небольшого участка. Тодороки посетовал на себя за то, что не захватил светящийся шар.
— Эй?! — Бакуго схватил его за плечо, дергая на себя.
— Меня всегда интересовало… исследование чего-либо. — Он опустил голову, пытаясь скрыть смущение от близости наездника; Тодороки думал, что сможет с этим справиться, если не будет придавать его действиям столько внимания (он не справлялся). — Новых мест, в которых я никогда не был.
Тодороки, детство и юность которого прошла в родном королевстве, иногда задумывался над тем, что же находилось за его пределами. Со своим неуемным любопытством он справлялся с помощью чтения книг, но они не могли раскрыть перед ним всю прелесть открытого мира. Раньше это, конечно, не ощущалось так остро, и он вполне мог смириться с тем, что ему не довелось увидеть множество вещей, однако сейчас, когда он был знаком с Бакуго и понимал, что жизнь не держалась на одном только Эфене, чувствовал себя лишенным чего-то большего.
Возможно, в параллельном мире он вполне мог бы быть тем самым собирателем легенд и сказаний, которым он и назвался при встрече.
Бакуго, следящий за сменой эмоций на его лице, убрал руку с его плеча.
— Извини меня. Я доставляю тебе проблем.
Ощутимый груз вины опустился на Тодороки, болезненно сдавливая грудь. Последнее, чего он хотел, так это чтобы Бакуго уставал от него и от его выходок.
Бакуго, зачесав волосы назад, положил ладонь на свою шею, проводя по ней рукой.
— Ладно. Эм, — Бакуго замялся, нервно притоптывая ногой на месте, — сильно сомневаюсь, что ты увидишь на этих стенах что-то кроме самих стен, но…
Тодороки повернулся к нему, приподнимая бровь и в полутьме пещеры замечая, как тот выставил руку вперед, подальше от него, и щелкнул пальцами. Небольшой столп пламени возник в ладони Бакуго, в момент отпугивая слепящую темноту. В расширившихся от удивления зрачках Тодороки отражались затанцевавшие языки распаляющегося пламени, которое вызывало в нем немое восхищение. Липкий страх, который он испытывал при взгляде на костер, постепенно выгорал, позволяя ему любоваться огненной магией. Он не раз видел, как дворцовые маги зачаровывали доспехи и оружие рыцарей, отправляющихся навстречу смерти, однако ему ни разу не доводилось стать свидетелем чего-то такого… особенного. В груди Тодороки потеплело, будто в ней разлили топленый мед, и он сам не заметил, как легкая улыбка коснулась его губ.
— Ты… почему ты не говорил, что можешь… так делать? — спросил Тодороки, наконец посмотрев в глаза смутившегося Бакуго, который поспешил отвернуться и обратить внимание на стены.
— Так ты не спрашивал.
— А изо рта вы точно не…
— Нет! — мгновенно воскликнул Бакуго, нахмурив брови и гневно глянув на любопытного Тодороки, детский интерес которого можно было потрогать рукой. — И это могу делать только я, — гордо заявил он, едва ли не засияв. — Как следующий старейшина.
— О. О, ясно, — кивнул принц, справившись с охватившими его эмоциями восторга. — Это очень здорово, Бакуго. Это самое красивое, что я видел.
Тодороки бы добавил «почти», потому что место самого красивого занимал Бакуго, но технически это пламя тоже принадлежало Бакуго, поэтому все в его глазах выглядело логичным. Пламя, которое поддерживал наездник, задрожало во время произнесенных Тодороки слов, но восстановление контроля над ним произошло настолько быстро, что принц не заметил этого.
— Короче, — Бакуго прокашлялся и убрал левую руку в карман, — на, смотри, что тебе там нужно.
— Должны были сохраниться рисунки или статуи. Фигуры. Что угодно, что могло бы сообщить о том, что здесь было что-то кроме загона для твоего дракона.
— Какого еще нахрен загона?!
Спустя час поисков, когда пещера, оказавшаяся не такой глубокой, какой представлялась изначально, была исхожена вдоль и поперек, Тодороки и Бакуго остановились возле сырой стены, заросшей мхом. Никаких следов прошлой цивилизации они так и не смогли обнаружить, что не мог не прокомментировать Бакуго, которому поиски надоели еще на десятой минуте.
— Убедился, двумордый? — Бакуго, сощурившись, смотрел на Тодороки, который внимательно изучал стену, на которую был направлен огонь.
— Возможно, здесь есть еще одна пещера.
