— Хэй, Бакуго, и где благодарности чудесному другу за волшебное спасение?! — прокричал Киришима ему вслед.

Бакуго, широко зевая, махнул рукой и скрылся на лестничном пролете.

— Спасибо, что пустил нас, — поблагодарил Тодороки за них обоих и получил в ответ поднятый вверх большой палец вместе с широченной улыбкой.

***

Тодороки, спускаясь по лестнице, встретился с уныло поднимающимся Мидорией, сжимавшим в руках тетрадь и тихо бубнившим под нос «подарок», «купить» и «паника». Мидория не обратил на поздоровавшегося с ним друга внимания и, грузно ступая на ступеньки, скрылся на втором этаже. Тодороки, удивленно посмотрев ему вслед, услышал отголоски доносящегося бурного обсуждения из гостиной. Оказавшись на первом этаже, он увидел сидящих одноклассников на диванах и креслах, что было необычным для утра субботы.

— …окно? Если кто-нибудь полезет через него, то на следующий день мы проснемся с решетками на всех окнах, — произнес Серо, сидевший в кресле напротив переписывающейся Урараки, которая была готова пробить экран телефона пальцами от злости.

— Концерт «Sunrise Avenue» раньше одиннадцати не закончится. — Ашидо, ссутулившись, обреченно водила пальцами по столу, вырисовывая на нем первые буквы группы. Яойорозу, сидящая рядом, успокаивающе положила руку на ее плечо и ободряюще улыбнулась.

— Ну либо мы придумываем, как незаметно пробраться после наступления комендантского часа, либо ночуем на улице. — Киришима, откинувший голову на спинку дивана и смотрящий в потолок, беззаботно пожал плечами.

— Нет! — Иида в синем фартуке, на котором были изображены кексы и пирожные, вбежал в гостиную из кухни, держа в руке лопатку. — Никто не будет ночевать на улице! — Лопаткой угрожающе указал на каждого сидящего в гостиной, после чего скрылся на кухне.

— Что происходит? — спросил наконец Тодороки, когда гул голосов стих.

— Айзава спалил, что мы знаем пароль от сигнализации, — ответил Киришима. — Так что все, теперь в кроватку и на бочок строго в одиннадцать.

— Айзава с тобой не связывался? — поинтересовалась Ашидо, подняв на него грустные глаза.

— Нет, — ответил Тодороки. — А должен?

— Он отчитал Бакуго с самого утра, — объяснила она. — Наверно, тебе тоже позвонит. «Мне не нравится твое поведение, Тодороки, как ты ведешь себя, Тодороки».

— Он бы так не сказал, — закатил глаза Киришима.

Аояма дикой кошкой подобрался к Тодороки со спины.

— Не вздумай сбрасывать, — угрожающе произнес Аояма рядом с его ухом. — Не. Вздумай. Сбрасывать, — повторил он и под гробовое молчание вышел на улицу, радуясь солнечному дню.

Тодороки сбрасывать и не собирался, но сейчас даже в страшном сне не мог представить, как отклонит вызов классного руководителя.

На Тодороки навалился тяжкий груз вины за вчерашнее опоздание. Если бы он вел себя расторопнее, то (здесь должна быть долгая логическая цепочка размышлений) Айзава не звонил бы Бакуго с утра пораньше.

— Да черт! — выругалась Урарака, топая ногой и сжимая в руке телефон.

— Урарака… все в порядке? — спросил Серо и на всякий случай подобрал под себя вытянутые ноги.

— Да, — произнесла она; звучало неубедительно. Урарака тяжело и шумно вздохнула, прежде чем снова упасть на мягкие подушки. — Я пытаюсь объяснить одному тупоголовому кретину, чтобы он перестал ходить вокруг да около и признался уже!

Тодороки показалось, что Урарака говорила про него, но это было невозможно, поэтому он со спокойной душой избавился от параноидальной мысли.

— О, я понимаю тебя, — сказала Яойорозу.

А вот это уже явно было про него. Красноречивый взгляд в его сторону только подтвердил это. Тодороки, огорченный, ретировался к вешалке.

— Может, через крышу?

— Ага, напялим на себя костюмы Санты и рванем в дымоход, — закатил глаза Киришима на предложение Ашидо.

— Никто не будет лезть через дымоход! — закричал из кухни Иида.

— Да у нас даже дымохода нет! — крикнул в ответ Серо.

— Когда это нас останавливало?!

***

Тодороки вошел в цветочный магазин, сразу же замечая переписывающегося за прилавком Бакуго. Он, уткнувшись в телефон и сжав зубы от, видимо, диалога, который не войдет в топ-100 приятных бесед, даже не поднял голову, чтобы посмотреть на покупателя.

— Привет, — поздоровался Тодороки, подходя к продавцу.

Бакуго, заблокировав телефон и убрав его в карман, открыл дверь оранжереи, с трудом удержав себя от того, чтобы не сделать это ногой.

Тодороки, поникнув, опустил голову и увидел лежащий на прилавке пион рядом с книгой по флористике. Челка упала на глаза, которые заволакивал туман разочарования. В себе самом. Бакуго злился на него за вчерашнее опоздание. Еще и звонок Айзавы окончательно вывел Бакуго из себя, из-за чего он суматошными, резкими движениями (которые Тодороки лишь изредка замечал в цветочном магазине) выбирал ему каллы.

Вчера все было слишком хорошо.

Сегодня все было слишком плохо.

Многообразие жизни в двух предложениях.

Бакуго протянул ему букет. Тодороки, доставая деньги из кошелька, видел, как у него играли желваки; он напоминал натянутую струну с гитары Джиро. Тодороки предчувствовал неладное. Он протянул продавцу деньги за цветы и взял букет.

— Спасибо, — поблагодарил Тодороки и получил в лицо прилетевшим красным пионом.

А вот и неладное.

Тодороки цветок взял, пространно посмотрел на него (в его голове было так же пусто, как и на прилавках супермаркетов во время пандемии) и так же пространно посмотрел на Бакуго. Нужно было непременно попросить прощения, потому что портить отношения, которые они оба так старательно выстраивали, было кощунственно (и очень больно).

— Извини меня за вчерашнее. То, что мы опоздали…

— Блять, ты идиот?! — закричал Бакуго и, закрыв лицо рукой, схватил книгу по флористике и швырнул ее в Тодороки. Тот успел прикрыться букетом. — Свали!

Книга по флористике глухо упала на пол, вторя его разбившемуся сердцу (возможно, он драматизировал).

Тодороки повторять несколько раз было не нужно. Он, сжимая букет в одной руке, а пион в другой, вышел из магазина.

День не мог быть хуже, думал Тодороки.

А потом позвонил Айзава.

========== Вторая суббота июня ==========

Тодороки сидел в гостиной рядом с Ураракой и Мидорией, бесцельно следя за картинкой на экране беззвучно работающего телевизора.

— Как насчет сковородки? — предложил сидящий в кресле Иида, опираясь локтями о разведенные колени и сведя пальцы на манер домика.

— И тогда эта сковородка прилетит в Мидорию! — засмеялся развалившийся на противоположном диване Каминари, от громкого смеха которого ноутбук, находящийся на коленях, едва не свалился на пол. Бакуго, сидящий рядом, успел вовремя подхватить его и смерить друга гневным взглядом — это был его ноутбук.

— Что не так со сковородкой?

— Никто не дарит сковородки во время знакомства. — Урарака покачала головой и повернулась к Тодороки за поддержкой.

Тодороки самому нужна была поддержка.

После вчерашней сцены в цветочном магазине жизнь Тодороки потеряла краски, звуки и запахи, став жалкой черно-белой пародией на кинематограф начала двадцатого века. Бакуго ему не писал, Тодороки не писал Бакуго, а еще они упорно игнорировали друг друга (и не важно, что на данный момент их разделяла пара метров).

Тодороки не мог подобрать нужных слов, потому что, во-первых, все еще испытывал чувство вины за опоздание и из-за звонка Айзавы, во-вторых, обижался на Бакуго (вот чего-чего, а пион в лицо он не заслужил — пион покоился на его рабочем столе в комнате), в-третьих, чувствовал себя готовым вот-вот взорваться и стать вспышкой света, как С-4, поскольку даже разбитое на осколки сердце (Тодороки продолжал драматизировать) разжигало в груди пожары влюбленности.

А Бакуго сидел, сложив на груди руки, скрестив ноги и спрятав шею в приподнятых плечах; смотрел на экран ноутбука, шпынял Каминари и не обращал на него, Тодороки, никакого внимания.