— Ей перестал быть мил родной дом. После смерти матери она видит в моём лице врага, но я им не являюсь. Я люблю её и всеми силами хочу восполнить всё то, чего она лишилась. Я слеп перед ней, а мои люди либо глупы, либо боятся сделать что-то лишнее и навредить ей, поэтому она так легко сбегает. Но как только она окажется в Пегреме, всё это прекратится. Поймите меня как отец: чего бы вы пожелали своей дочери? Вы бы тоже желали ей только счастья. Любой ценой.

Тут он прав.

— Теперь я перед вами в нужде и ищу помощи. Давайте поможем друг другу, и мы оба скорее воссоединимся со своими семьями.

— Марк, ну его куда подальше — не хватало нам ещё лезть в дела фанатиков!

— Я согласен.

— Ты тронулся? Ничем хорошим это для нас не кончится.

— Вот и хорошо. Довезёте её до Петрозаводска, а там на теплоходе доберётесь в Пегреме. После чего наши пути разойдутся. Деньги я заплачу вперёд.

Мы скрепили договор рукопожатием.

Маша развалилась на диванчике в кафе и изучала местную газету, которую взяла на улице. Ей было всё равно, что там написано, лишь бы не торчать в социальных сетях со свежими новостями. На первой странице крупными буквами обосновались заголовок «Раздор в “королевской” семье» и следующая за ней мелким шрифтом приписка «Губернатор Ястребской области пообещал упечь своего сына в психушку. Стр. 2.». Но Маше это было всё равно — газета была нужна лишь для того, чтобы занять время до прихода Леры с ребёнком и не читать более насущные новости. Маша лишь разглядывала лицо сына губернатора, которое из-за несчастья в семье имело большие ожоги на подбородке и ниже. Настя около неё скучала, ковыряя дырку в столе, она хотела взять посмотреть меню кафе, но мать запретила этого делать до прихода остальных.

Через дорогу от кафе припарковалась машина, из неё вышла Лера с рыжеволосым мальчиком, а вслед за ними — мужчина в шофёрской кепке. Маша где-то его видела, но не могла вспомнить где.

Лера поцеловала мужчину и направилась к кафе, а он пошёл дальше по улице. Зайдя внутрь, она быстро отыскала Машу, которая поудобнее садилась на диване, в то время как Лера с мальчиком сели на стулья напротив неё.

— Это был ваш муж? — спросила Маша.

Лера лишь кивнула в знак подтверждения.

— Вы голодны? Не стесняйтесь, я оплачу.

— Нет-нет. Только если кофе.

Штерн сделала заказ и думала, как аккуратнее начать разговор, чтобы не спугнуть свою новую знакомую.

— Красавица, а как тебя зовут? — с улыбкой спросила Лера.

— Анастасия, — ответила девочка, скрывая взгляд от новой тёти.

Маша и забыла об изначальной причине встречи.

— Настя, значит? А меня — тётя Лера, а это — Саша.

Детям было неинтересно новое знакомство — каждый продолжал находиться в своём мирке, только лишь отвлёкшись на принесённый горячий шоколад, о который каждый по очереди обжёгся.

— Лер. — Маша вертела в руках недавно поданную чашку кофе. — Я не знаю, как правильно сказать тебе… преподнести… Чёрт! Неправильное слово. Короче…

Она полезла в свою сумочку и достала небольшой конверт, который не закрывался от напиханных в него пятитысячных купюр.

— Эти деньги для тебя куда важнее, чем для нас.

Леру ошарашил этот поступок — она сама не знала, что сказать или что делать. Не за этим шла сюда.

— Я не могу их взять. — Лера отодвигала рукой от себя конверт.

— Можешь — вы заслужили эти деньги больше, чем мой муж. Я сегодня уже достаточно пожертвовала семьям пострадавших в «Очаге».

— Почему?

— Потому что это правильно. Марк виновен в смерти твоего сына. Не напрямую, конечно, но виновен.

— Марк? Марк Штерн — твой муж?! — Маша лишь кивнула, признаваться в этом вслух ей не хотелось. — Божечка, прости меня, но я не приму никаких денег от убийцы моего ребёнка! — На этих словах сын Леры оторвался от шоколада.

— Настя, закрой уши. — Девочка оторвала руки от лакомства и прижала их к ушам — она привыкла к подобным указаниям. — Послушай, мы с тобой на одной стороне. Я тоже ненавижу эту тварь. Он испортил всю мою жизнь, поэтому я хочу испортить его, лишить его самого дорогого — его денег.

— Но это неправильно, — сказала Лера.

Настя увидела, как тётя заговорила вместо матери, и убрала руки от ушей.

— Значит, правильно экономить на безопасности людей? — спросила Маша. — Он эти деньги мог вложить в качественные материалы — тогда бы ресторан не вспыхнул так легко, а ты бы сейчас проводила время с обоими сыновьями.

Лера неуверенно взяла деньги. От тяжести пачки её рука зависла над столом. Когда она вышла из оцепенения, то убрала их поглубже в сумку, чтобы никто уже не забрал.

— А где он сейчас? — спросила Лера.

— По его словам, уехал в Беломорск — хоронить брата.

— А на самом деле?

— Бухает в столице. Новости не видела сегодня? Или в Интернете не натыкалась? Нет? Тогда сейчас покажу. — Маша полезла в сумочку, порывшись на дне, достала телефон и приступила к поискам. — Самовлюблённый индюк! Совсем не жалею, что раздаю его… Ага. Вот.

Маша повернула телефон к Лере. Дети постарались заглянуть в экран, но мамы отвели мобильный в сторону от их глаз.

Галерея. Люди столпились вокруг мужчины средних лет и девушки с пепельными волосами. Марк выглядел загнанным волками барашком, но, словно по щелчку, его взгляд изменился. Он выхватил камеру у оператора и с размаху разбил об пол.

На этом моменте видео оборвалось. На экране всплыло название ролика: «Ястребский убийца в бешенстве громит технику журналистов на арт-выставке».

— Уши закрой! — Маша снова обратилась к Насте. — Этот козёл, вместо того чтобы разгребать проблемы после пожара, по галереям с молоденькими шалавами разгуливает! А перед этим разбил лицо своему адвокату. Он совсем не владеет собой!

— Если ты так его ненавидишь, то почему с ним?

— Скоро уже не буду — я разведусь с ним, едва он только появится на пороге! И ему конец. Дурой была, вот и всё! Другой жизни не знала. Привыкла к… — Внимание Маши остановилось на чашке кофе. — Он был таким милым и интеллигентным, когда мы познакомились… — Она перебирала воспоминания и решала, что говорить, а что нет. — Это ложь. Со мной познакомился его брат — он попросил подбодрить Марка, и как-то после все завертелось. Он тогда казался надёжным мужчиной. Это сейчас он остриг свои кудри и похож на драного толстого лиса, а тогда был как милая нестриженная овечка, которую хочется обнять и поиграться. — Она руками показала, как будто кого-то тискает. — Только в итоге овечка оказалась барашком, который вырывается и держится от всех в стороне. Витает где-то в облаках, но как проблемы — его и след простыл. И всегда от всех этих проблем в итоге откупается деньгами. Собственно, так он поступал и с нами.

Она оторвала взгляд от чашки и посмотрела на Настю, после чего потрепала рукой её за кудряшки, но ребёнок сразу одёрнул голову в сторону.

— Вся в отца… Такое же потерянное облачко…

Маша смотрела на ребёнка и изучала каждый завиток её волос, пока с улицы не раздался грохот и шум. Прохожие за окном кафе с криками устремились в одном направлении к свечению, которое изнутри не было видно.

— Мама, что происходит? Мне страшно! — спросил сын Леры.

— Сашенька, успокойся, всё нормально.

Родители выбежали на улицу. Люди столпились вокруг небольшого костра, из которого доносились крики. Чтобы разобраться в причине такого интереса, женщины пробрались сквозь толпу. Один из прохожих пытался потушить огонь, но ничего не выходило, и вопли только усиливались. Неизвестное тело каталось по асфальту в попытке потушить на себе огонь и тем самым не давая помочь себе остальным. Пламя отказывалось затухать.

Поравнявшись с первым рядом, Маша увидела рядом с собой Настю. Как только девочка поняла, чтó перед ней, она бросилась к маме.

— Пойдем отсюда, маленькая. — Маша прижала Настю покрепче к себе, чтобы она не видела того ужаса, что происходил. — Не стоит тебе смотреть на это.