— А папаша его, что же, совсем ребенком не интересуется? — хмуро поинтересовалась Ягуся.

— Дык, он уже вообще ничем не интересуется, помер сердешный, — злорадно отозвался парень, поглаживая по голове возившуюся с погремушкой Василису. — От стыда, да вины великой помер. Ну, не сам конечно, дед ему тогда подсобил хорошенько, долго сородичи ушастого его косточки по лесу искали.

— Я так понимаю, ребенка он не признал, — догадалась Златослава, осознавая, что лесного ей ничуть не жаль, а даже наоборот.

Руслан только отрицательно головой покачал и снова все свое внимание уделил малышке, словно бы давая понять, что обсуждать более подробно случившееся он не намерен. Ёжка только плечами пожала, главное-то выяснено, а уж все прочее не столь неотложно, можно будет и мужа поспрошать на этот счет.

— Руслан, ты сказал, что твоя тетка живет у Бабы Яги, верно? — вдруг озарило Златку, и она с загоревшимися от нетерпения глазами уставилась на Змея.

— Верно, — улыбнулся он, подтверждая сказанное и подмигнув, заметил. — Я так и думал, что ты заинтересуешься.

— Еще бы! — улыбнулась девушка, поглядывая то на хозяйничающую у печи домовушку, то на парня строящего смешные рожицы малышке. — А можно ли как-то с ней связаться?

— Наверное, можно, но это надо у тебя Ёжка спрашивать, а не у меня, — хмыкнул чуть насмешливо Руслан.

— Да, если бы я знала как, — грустно вздохнула Злата, водя пальчиком по краю стола. — Мне до настоящей Яги еще учиться и учиться, а для этого мне бы наставницу подыскать, вот я и подумала…

— Эх, ты! — усмехнулся парень и, подмигнув поглядывающей на него Василисе, делано задумчиво произнес. — Дам-ка, я тебе, пожалуй, Златослава, дюже полезную и кругом волшебную вещицу, — заметив на лице Ёжки выражение, исполненное раздражения и подозрения, в том же тоне продолжил, извлекая из ранее незамеченной девушкой сумы длинную и узкую шкатулку для писем. — Вот тебе, деточка, шкатулочка, да непростая, а колдовская. Кладешь в нее письмецо написанное, называешь имя истинное того, кому письмо адресовано, и шкатулочка сама его в нужное место отправляет. Бери, Ёжка! Бери! Как от сердца отрываю!

— Угу, — согласилась Баба Яга, ехидно поглядывая на этого скомороха. — Нечего мне тут глупости всякие сказывать! Тебе Зареслав эту шкатулку и так для меня велел передать. Так, что не изображай всю мировую скорбь!

— Ну, вот! — наигранно огорчился Змей, любовно поглаживая шкатулочку по лакированному боку. — Ничего от этой Ёжки не скроешь. Э-э-эх, забирай, вымогательница!

— Я теперь еще и вымогательница?! — возмутилась было Ягуся, но мигом успокоившись, деловито спросила. — Руслан, а с тобой в детстве другие мальчишки и братья дрались?

— Дрались, — с запинкой подтвердил озадаченный таким неожиданным вопросом парень.

— А били часто? — не унималась она, сложила руки на груди, и принялась ждать ответа.

— Бывало, — уклончиво ответил Руслан, силясь понять к чему эти вопросы у Яги появились.

— Не удивлена, — выждав небольшую паузу, выдала Баба Яга. — Так тебе и надо! Судя по поганости твоего нрава, били тебя всегда исключительно за дело.

После слов Златки на кухне наступила прямо оглушающая тишина, даже малютка Василиса не издала ни звука, словно проникшись моментом. Руслан же какое-то время лишь ошеломлено смотрел на супругу своего брата, будто бы пытаясь осознать смысл сказанного, а потом вдруг взял и от души расхохотался. Ёжка тоже слегка усмехнулась, решив не поддаваться чувству неловкости и смущения, которое раньше заставило бы девушку кинуться к парню с извинениями. Сейчас Злата была уверена, что права и что ежели кому не нравится ее мнение, так это уже его беда.

— Ох, и язва же ты, Ёжка! — сквозь смех выдал Змей и вытер набежавшую слезу. — И ведь не поспоришь, действительно за дело получал!

— Будет тебе! — укорила его Баба Яга, нагибаясь и беря дочку на руки. — Ишь разошелся-то как! Лучше ответь, ребенка кормили?

— Кормили, — вместо Руслана ответила домовушка, поспешившая накрывать на стол.

— А сами ели? — уже обращаясь исключительно к Марфе, спросила Златослава.

— Ели, хозяюшка, — отозвалась маленькая женщина, ловко выставляя перед Ягусей снедь и горячий ягодный взвар. — Это ты у нас одна еще голодная ходишь.

— И вообще отдай ребенка! Мы с Василиской еще в Большого Змея играть не закончили, — просмеявшись сообщил княжич. — А ты давай, жуй! Не отвлекайся!

Ёжка в ответ только насмешливо фыркнула и, передав ребенка в руки Руслану, приступила к завтраку. Она не торопливо жевала теплые блинчики с творогом и рассеяно рассматривала все вокруг. Вон на печных полатях, свесив пушистый хвост вниз, дремлет Терентий. Теперь понятно, почему он не вмешивался в разговор. У печи Марфа месит в кадушке тесто для пирогов, а чуть поодаль на лавке виднеется корзинка с ее вязанием. Руслан и Василиса играют в Большого Змея, малышка оглушительно и восторженно попискивает, а ее новоявленный дядюшка умело изображает рык того самого змея. Можно сказать — тишь, да гладь и Божья благодать, если не вспоминать то, что случилось минувшим днем.

Будто того и дожидаясь все невеселые воспоминания о вчерашнем дне нахлынули на Злату. Ягуся поморщилась, но более виду не подала, о чем задумалась, хотя для себя наметила то, с чем в первую очередь разобраться надобно.

Позавтракав и допив взвар, Бабка Ёжка решительно поднялась из-за стола и направилась в спальню. Сперва она быстро прибрала все, да постель заправила и только после этого подошла к столу для письма, протянула руки и взяла убористо исписанный лист. Еще в тот день, когда девушка и фамильяр разыскали рецепт зелья «Видения памяти», Злата именно на этом листе расписала по дням, что в какой надобно сделать для подготовки ингредиентов. Сегодня был самый удачный день для приготовления отвара верть-травы и порошка из скорлупок лесного ореха, вот ими Ягуся и занялась, прислушиваясь к радостному лепету Василисы, шуткам- прибауткам Руслана и насмешливым фразам Терентия.

В тот момент, когда Ёжка накрыла готовый отвар сперва крышкой, а потом толстым полотенцем, чтобы дать ему хорошенько настояться, откуда-то из леса раздался гулкий и протяжный звон. Поначалу Златослава даже вздрогнула от неожиданности и страха, но потом быстро взяла себе в руки и успокоилась, вспомнив, что это всего-навсего «вежливый стук» в купол защищающий Избушку-на-Курьих-Ножка. После вспомнилось ей, что батюшка обещал проблему с продуктами решить, вот, наверное, у границы купола Яков и топчется. Бабка Ёжка бросилась было к выходу, но на пороге кухни ее остановил Руслан.

— А ну-ка стой, Ягуся! — скомандовал Змей и Златка отчего-то вмиг ему подчинилась.

— Ребенка бери, а я схожу, снедь заберу.

— Снедь? — удивленно переспросила Злата, принимая из рук Руслана румяную от недавнего веселья Василису.

— Ее родимую, — охотно подтвердил внук Змея Горыныча, натягивая сапог на ногу. — Ты еще спала, когда со мной Яков связался, да сообщил, что продукты нам на первое время принесет и еще какую-то записку тебе передать надобно.

— От кого записку? — не растерявшись, потребовала ответа Яга.

— От Ростислава Всеволодовича вестимо, — отозвался парень, натянув второй сапог и поднявшись с лавки.

Больше Златка вопросов задавать не стала, просто отошла с дочкой к окошку, наблюдая, как Руслан накидывает плащ и покидает Избушку. Через стекло исчерченное изящным узором чуть подтаявшего и оттого наполовину прозрачного инея, девушке был хорошо виден освещенный яркими солнечными лучами заснеженный лес. Вот Яга услышала стук подбитых металлическими набойками сапог Змея, потом уже увидела и его самого стремительным шагом направившегося к колдуну, переминающемуся по ту сторону купола. Завидев Руслана, колдун сбросил с головы капюшон и поднял руку в приветствии.

Это и впрямь был Яков, удивительно серьезный и даже хмурый, белые волосы его были собраны в хвост на макушке, а за спиной виднелась гарда тяжелого двуручного меча. «Совсем дело плохо», — с грустью подумала Златослава, ведь тяжелые двуручные мечи, заклятые колдовским пламенем, колдуны-воители использовали в редких случаях, когда имели дело с опасной нежитью или более сильными колдунами.