– Полагаю, ты не разрешишь мне оплатить такси, – говорит Персиваль практически Криденсу на ухо.

– Нет, – отвечает он. – Думаю, прогулка пойдет мне на пользу.

Снаружи, должно быть, холодно, а Криденсу определенно надо немного остыть, прежде чем возвращаться к сестрам Голдштейн.

– Как хочешь, – соглашается Персиваль, но не убирает ладонь весь путь вниз по лестнице.

– Здравствуйте, мистер Криденс и мистер Персиваль, – приветствует их картина. – Хорошо выглядите.

– Спасибо, – говорит Криденс.

Возле дверей он на секунду задерживается. Хорошо бы получить еще один поцелуй, прощальный. Но отсюда уже видна улица, и Криденс не осмеливается. Хотя и тешит себя мечтами, пока Персиваль наставляет его быть осторожным и заботиться о себе.

Так или иначе, у него есть весь долгий холодный путь через Манхэттен, чтобы подумать о поцелуях, которые он на самом деле получил от мистера Персиваля Грейвза. И от этих воспоминаний Криденс улыбается сам себе, пряча подбородок в воротник пальто.

========== Глава 8: Прощальные подарки ==========

Ньют не обращает внимания на булавку в галстуке Криденса. То есть, он ее замечает, но о том, что ее не было, когда Криденс уходил, не думает. Может, Криденс ее купил. И Ньют ничего не спрашивает.

Смотреть Криденсу в глаза так же сложно, как и большинству людей – с дополнительным усложняющим фактором в виде того, что Криденс вечно выглядит так, будто предпочел бы, чтобы на него не смотрели. И все-таки, после того, как Криденс зачем-то извиняется за позднее возвращение (можно подумать, Ньют ждал его к какому-то определенному часу), они чудесно проводят время за беседой о восточной магии, открытии японских границ, путешествии туда Ньюта и правильном способе лечить укус каппы.

Ньют как раз закатывает рукав, чтобы показать Криденсу шрам, когда приходят Тина и Куинни.

– Поверить не могу, что ты меня ждала, – удивляется Тина. – А если бы я на этом брифинге с Лимусом несколько часов сидела?

– Тогда я ждала бы несколько часов, – мягко отвечает Куинни.

Ньют выходит в кухню их поприветствовать, за ним следует и Криденс.

Тина в полуснятом пальто смотрит прямо на него, и Ньют в свою очередь выдерживает секунды две, прежде чем отвести взгляд от ее лица. Как на его вкус, лицо вполне симпатичное, но от этого становится только хуже. Ньют барабанит пальцами по столу и поднимает глаза, лишь когда замечает движение. Женщины сняли верхнюю одежду, Куинни уже принялась готовить ужин. Заметив, как Тина хмурится, Ньют прослеживает направление ее взгляда – та смотрит на галстук Криденса и булавку, которую Криденс все трогает левой рукой.

Отведя глаза, Ньют случайно ловит взгляд Куинни. Та глядит в упор, а за ее спиной готовится ужин. Ньют быстро отворачивается.

– Как день? – интересуется он, не обращаясь ни к кому в особенности.

– Длинный, – выдыхает Тина. – Меня все еще не подпускают к делам, в которые, как они выразились, я была лично вовлечена. Но знаете, кто-то случайно проклял целую дорогу возле Сент-Луиса. Это и не дорога толком, там участок с лесом с обеих сторон. Непонятно, кто это сделал, но там уже пропали два не-мага и пятилетний ребенок из волшебной семьи.

– Они уверены, что это проклятие?

– О да. На фотографиях выглядит впечатляюще: дорога буквально закручивается. Что-то темное в известняке. Двое местных авроров докладывали Лимусу, это мой теперешний босс, и мне надо проанализировать все их рапорты.

На волне упоминания о неудачной обходной иллюзии Ньют спрашивает:

– Думаешь, это может быть связано с…

И почти закрывает себе рот рукой.

– Определенно, – соглашается Тина. – Или кто-то вдохновился. В Миссури много гадости творится. У не-магов свои проблемы, но нам это небезразлично.

Насколько Ньют понимает, Миссури не так далеко от Нью-Йорка, как Аризона, но и не то чтобы совсем близко. Он отвлекает себя дискуссией насчет трудностей отмены неудачных заклятий. Похоже, на пару с Тиной им неплохо удается донести до Криденса основные принципы.

Потом Куинни подает ужин. Ньют оказывается напротив Тины за узкой частью стола и случайно задевает ногой ее ногу.

– Прости, – говорит он в тарелку.

– Ничего, – отвечает Тина.

Они молчат, хуже того, Криденс и Куинни тоже помалкивают. Ньют начинает прикидывать, стоит ли что-нибудь сказать, да хоть отпустить комплимент еде.

– Итак, Криденс… – начинает Куинни.

Ньют смотрит налево, потом вперед. Когда Тина глядит на Криденса, она поворачивается к нему в профиль. У нее весьма милый нос.

– Как дела у мистера Грейвза? – продолжает Куинни.

– Что? – голос Тины взбирается до небывало высоких нот.

Ньют, встревоженный, поглядывает на Криденса. Тот крепко сжимает вилку и не поднимает глаз.

– У него все нормально.

– Криденс, – произносит Тина с очень профессорскими интонациями.

– Он ходил в гости, – вставляет Куинни. – И не собирался вам рассказывать.

– Собирался, – возражает Криденс. – Просто не за едой.

– Да, разумеется. Ты сказал Ньюту, что идешь за покупками.

Упс, думает Ньют.

– У тебя нет необходимости нас обманывать, – серьезно говорит Куинни.

– Да, нет, – как можно мягче поддакивает Ньют.

Он косится на Тину, которая выглядит порядком рассерженной, и быстро переводит взгляд обратно в тарелку.

– Ты хоть хорошо провел время? – Ньют старательно орудует ножом и вилкой.

– Да, – отвечает Криденс. – Было очень мило.

– Как ты… – начинает Тина. – Почему ты… Стоп.

Она приподнимает руку, и от Ньюта не укрывается то, как Криденс вздрагивает. Но Тина лишь делает глубокий вдох.

– Где ты встречался с мистером Грейвзом? – спрашивает она. – Он приходил сюда?

– Нет.

Тина выдыхает, опуская плечи, и кажется, ей требуется немало таких вот глубоких вдохов, чтобы заставить себя снова сесть прямо. Ньют совершенно точно не смотрит, как с каждым вдохом двигаются часы на ее груди.

– Пожалуйста, не говори, что ты ходил к нему, – просит Тина через секунду.

Криденс молчит.

– В какое время? Сколько было времени, когда ты к нему пришел?

– Я не знаю.

У него ведь нет часов, думает Ньют.

– За тобой кто-нибудь следил? По пути туда или обратно? Ты долго там пробыл?

– Около часа, – отвечает Криденс. – Примерно.

– Ладно. Не так уж долго. Если это было около трех, то, может… Может, и обойдется.

От резкого скрежета металла по фарфору Ньют подпрыгивает на стуле. И смотрит на Криденса, вернее, на пустой кулак Криденса, лежащий на столе.

– Я пойду к нему еще, – произносит он голосом, напоминающим свернувшуюся змею, предупреждающую, что чувствует себя в опасности и может броситься.

– Ладно, – говорит Тина. – Когда? Он назначил время?

Ньют смотрит, как пальцы Криденса расслабляются.

– Так что? – торопит Тина.

– Он сказал, мне следует посоветоваться с тобой, – говорит Криденс.

– Ну конечно.

Такие слова надо бы произносить раздраженным тоном, но голос Тины звучит, напротив, довольно.

– Сперва мне надо убедиться, что никто тебя сегодня не видел, потому что график могли и поменять.

Долгая секунда тишины. Потом Криденс выдыхает:

– О.

– И я пойду с тобой, – припечатывает Тина.

Куинни фальшиво изображает приступ кашля.

– Я не собираюсь с ними сидеть, – говорит Тина сестре. – Погуляю по парку, например. А они пусть разговаривают… или чем они там занимаются.

– Я мог бы погулять с тобой.

Ньют произносит это совсем не громко, но на него разом обращаются взгляды всех присутствующих. Происходящее так живо напоминает ему собственную семью, что он, оказавшись под прицелом неожиданного внимания, сжимается на стуле.

– Если ты не против, конечно, – бормочет он.

– Знаете, на Парк Авеню то и дело открываются новые кафешки, – отмирает Куинни. – Вы могли бы там пообедать, пока Криденс навещает мистера Грейвза.