– Я надеюсь, вы тоже меня простите, – говорит он. – Я причинял вам боль. Мучил вас. Скрывал от вас части себя. Я лгал. И я… Я не заметил…

Криденс плачет, и от этого очень трудно говорить. И еще ему ужасно стыдно. Признаваться не хочется, но он должен.

– Я не заметил, что это были не вы, – выдавливает он.

На этом мистер Грейвз неожиданно приходит в движение – наклоняется и смыкает пальцы на своем колене.

– Криденс, – говорит он. – Не вини себя за это. Только не ты…

– Я же знал, – всхлипывает Криденс. – Мне кажется… я заметил. Что-то изменилось, только я подумал, что это из-за меня. Решил, что сделал что-то неправильно.

Мистер Грейвз тихо зовет его по имени, внимательно вглядываясь в лицо. Но Криденс больше не хочет на него смотреть. Он разглядывает серые полоски на своих брюках и маленькие темные пятнышки, расплывающиеся на ткани.

– Он не интересовался моими делами, как всегда делали вы, больше льстил и давал обещания. Но не целовал меня, даже когда мы оставались наедине. Я должен был понять, что это не вы.

Криденс втягивает воздух через заложенный нос.

– Все было неправильно, и если бы я сражался с ним вместо того, чтобы…

– Тебя бы убили, – говорит мистер Грейвз с нажимом.

– Нет, – вздрагивает Криденс, – не убили бы. Но тогда я нашел бы вас раньше.

Мистер Грейвз качает головой, приглаживает волосы.

– Спасибо тебе за это. Но я предпочел бы умереть там, чем подставлять тебя под удар этого… зверя.

– Звери куда проще людей, – возражает Криденс. – Только человек может быть таким порочным.

Наступает тишина, потому что Криденс больше не желает говорить о человеческой порочности. Мистер Грейвз смотрит на него, просто смотрит. Он переносит вес на одно колено, и Криденс поднимает глаза. Прижимает подбородок к груди, разглядывая складки на брюках мистера Грейвза, потом его манжеты, рукава, плечи. С близи Криденс находит на лице мистера Грейвза новый шрам – на виске, напротив еще одного, под глазом. Мистер Грейвз чисто выбрит, что только подчеркивает худобу лица. И обнажает две родинки – или ведьминские метки, думает Криденс – делает их заметнее. Криденс всегда находил их особенно привлекательными.

– Я перед тобой в неоплатном долгу, Криденс, – говорит мистер Грейвз.

Криденс опускает глаза.

– Спасибо. За готовность простить, за… все.

Персиваль Грейвз выпрямляется, откидывается в своем очень высоком, очень синем кресле. Трогает переносицу, пальцы движутся ниже, задерживаются на губах. Криденс дышит очень аккуратно.

– Ты спас меня после… – Пальцы замирают на подбородке. – После всего, что я с тобой делал. За это я тоже перед тобой в долгу.

Глядя на его губы, Криденс говорит:

– Мне нравилось многое из того, что вы со мной делали.

Он чувствует себя наглым. Он думает о Персивале Грейвзе – с его красивой одеждой, твердым голосом и уверенными руками – который чем-то обязан Криденсу Бэрбоуну, который пустое место и у которого руки трясутся, если не сжимать их в кулаки. Он смотрит на разведенные колени мистера Грейвза и думает, как мог бы встать между ними. Криденсу так хочется быть ближе к мистеру Грейвзу, что его кресло вдруг начинает скользить вперед. Жутко сконфуженный выплеском магии, Криденс смотрит на мистера Грейвза большими глазами. Пылающие языки стыда вспыхивают еще ярче, когда мистер Грейвз вскидывает брови.

– Все-таки ты с ней совладал? С магией?

Криденс кивает.

– Да, думаю, да. Простите, что скрыл.

– Ты имеешь право на секреты. Хотя мне бы хотелось…

– Мне тоже, – говорит Криденс.

Они смотрят друг на друга – все еще с порядочного, хоть и сократившегося, расстояния. Но Криденсу хочется быть ближе. Ему так многого хочется.

– Можно мне ближе? – спрашивает он.

Мистер Грейвз ставит локти на подлокотники. Одну ладонь кладет на колено, другой прикрывает рот.

– Полагаю, ты можешь делать, что хочешь, – произносит он так небрежно, будто это не приглашение к ужасному греху.

Криденсом овладевает сильнейшая жажда, он горбит плечи и опускает голову, сжимаясь. Потом подается вперед, стараясь не царапать ножками кресла деревянный пол, пока от его колен до края кресла мистера Грейвза не остается не больше ширины пальца. Мистер Грейвз смотрит на него, приподняв бровь, словно хочет что-то сказать. Но продолжает держать ладонь на колене и молчать.

– Я хочу писать вам, – говорит Криденс, когда тишина становится оглушительной. – И если вы чувствуете себя обязанным, вы, возможно, могли бы отвечать на мои письма.

Подняв голову, он смотрит на мистера Грейвза как можно смелее. Его так и подмывает встать и упасть на мистера Грейвза полностью, всем телом, но он сдерживается.

– Я действительно в долгу перед тобой, – говорит мистер Грейвз. – А тебе… Тебе очень трудно отказать, Криденс.

– И все-таки вы отказываете. Простите, – Криденс потупляет взгляд. – Я не хотел этого говорить.

– А по-моему, хотел. В конце концов, я прошу тебя уйти, оставить меня. Я определенно пытаюсь тебе отказать.

– Я не хочу вас оставлять, – спорит Криденс. – Я хочу обладать вами.

Он так резко захлопывает рот, что клацают зубы.

– Я сказал лишнее. Я прошу прощения.

– Не стоит, – возражает мистер Грейвз. – Ты едва ли одинок в этой проблеме.

– Если бы мы писали друг другу, – говорит Криденс, – этого было бы достаточно.

– Правда?

Расстояние между ними невелико: подавшись вперед, Персиваль Грейвз задевает пальцами руку Криденса. Тот вздрагивает, и вдруг его ладонь оказывается на предплечье мистера Грейвза, чуть выше манжеты рубашки.

– Это все, чего ты хочешь? – спрашивает мистер Грейвз. – Чтобы я тебе писал?

– Нет, – отвечает Криденс.

– А чего ты на самом деле хочешь?

Было бы очень легко сказать «всего». Но Криденс не знает, что мистер Грейвз хочет предложить и что может принять. Он даже не уверен, что именно это «все» подразумевает. Он отпускает руку мистера Грейвза, и у него дрожат пальцы. Потянувшись к этому новому шраму, исчезающему под волосами, Криденс смотрит мистеру Грейвзу в лицо. Шрам он толком не трогает, но мистер Грейвз слегка наклоняет голову набок, пока пальцы Криденса касаются коротких волос. Кожа под ладонью теплая.

– Я скучал по тебе, – говорит Персиваль Грейвз. – Ужасно.

– И я, – вторит Криденс. – Каждый день.

Он придвигается, пока не упирается коленями в синюю обивку кресла. Он смотрит в глаза мистера Грейвза, очень темные и сосредоточенные.

– Хочешь, я тебя поцелую? – спрашивает мистер Грейвз.

Криденс медленно кивает, чувствуя чужое дыхание на губах.

Их рты встречаются медленно и осторожно, очень осторожно. Криденс вдыхает, смутно удивляясь теплу. Мистер Грейвз сжимает пальцы на его предплечье. Криденса влечет вперед, будто магнитом, он вдруг обнаруживает, что успел положить руку мистеру Грейвзу на плечо, касается его шеи ладонью. Мистер Грейвз прикусывает ему нижнюю губу, и Криденс, ошарашенный, разрывает поцелуй.

– Я не хочу тебя пугать, – говорит мистер Грейвз.

– Я не боюсь, – горячо возражает Криденс и бросается во второй поцелуй, так яростно, что врезается носом мистеру Грейвзу в щеку.

На этот раз мистер Грейвз отстраняется первым. Передвигает ладонь Криденсу на затылок, где волосы, прежде очень короткие, начинают отрастать. Криденс вздрагивает, чувствуя, как пальцы скользят по затылку. Опускает голову, утыкаясь лицом между собственной рукой и шеей мистера Грейвза.

– Нет нужды торопиться, – произносит мистер Грейвз, словно Криденс не намерен покинуть страну в самом ближайшем будущем.

Двигая головой, он трется щекой о воротник рубашки мистера Грейвза и отвороты жилета. Одежда мягкая и теплая от жара тела. Нахлынувшее желание заставляет Криденса чувствовать себя распутным. Он хочет, чтобы мистер Грейвз его держал. Он хочет обнимать его, окружить каждым дюймом собственного тела. Он хочет так много, что ему больно.

Бедро вдруг сжимает горячая рука. Касание прожигает сквозь полосатую ткань новых брюк. Криденс резко выпрямляется, от чего ладонь мистера Грейвза соскальзывает с его затылка.