Томас застывает, пытаясь услышать приближающиеся шаги.

Их нет. Только дождь.

Испустив дрожащий выдох, Томас вжимается в матрас — сперва осторожно, потом сильнее. Если бы Маркус застал его сейчас… Томас закусывает уголок подушки, чтобы не стонать… Если бы Маркус застал его сейчас.

Я надеюсь, что это случится.

От этой мысли Томасу хочется плакать. Даже такая малость приносит облегчение — как сбросить обувь после долгого дня на ногах.

Томас хочет, чтобы Маркус поднялся сюда и захлопнул за собой дверь. Хочет ощутить на себе его руки, его дыхание на своей шее, услышать его голос, взлетающий в исступленной молитве. Томас хочет обхватить его за пояс и чувствовать, как узка талия под ладонями. Хочет лежать с ним. Держать его. Хочет, хочет, хочет.

Страсть внутри достигает пика — влажное, теплое, болезненное крещендо, от которого кровь кипит и каждая мышца поет от напряжения. Томас чувствует, как все тело сжимается, чувствует, как близка разрядка, и издает тихий разочарованный стон, утонувший в громовом раскате.

Он изливается в ладонь, думая о пальцах Маркуса в своих волосах.

Напряжение разом покидает тело — сокрушительной волной. Томас обмякает, веки трепещут, грудь вздымается от блаженной усталости. Холод он почти не чувствует.

Немного погодя Томас шмыгает носом, утирается и кидает взгляд на окно. Затем встает на нетвердые еще ноги и задергивает длинные белые шторы. Парой бумажных платков из коробки он приводит себя в порядок, промокает пятно на простыне и ложится обратно. Скомканные салфетки остаются на полу у кровати.

Веки тяжелые от подступающего сна, слишком тяжелые, чтобы держать глаза открытыми. Вымотанный, словно бы выжатый, Томас как можно плотнее закутывается в одеяло. Он думает о Маркусе — будто тот лежит рядом, одна рука у Томаса на груди, другая — почти собственнически — на мягком члене.

Сон приходит к Томасу быстро. И гром его не беспокоит.

Комментарий к Часть 7

*Молодые отварные початки кукурузы, покрытые соусом и обвалянные в тертом сыре.

**Имеются в виду девочки-близнецы из фильма ужасов «Сияние» по роману Стивена Кинга.

***Бабушка (исп.)

****Люблю твое тело (исп.)

========== Часть 8 ==========

На следующее утро Томаса будит стук в дверь. Стучат внизу – так сильно, что полотно грохочет в дверной коробке.

Дезориентированный и заторможенный, Томас скатывается с кровати и пытается нащупать выключатель. Тот щелкает, но ничего не происходит – из-за грозы пропало электричество.

Чертыхаясь в темноте, Томас на ощупь влезает в первую попавшуюся одежду. На этапе розыска пальто ему приходит в голову выглянуть из окна: дождь льет, и, похоже, с вечера ничего не изменилось. Кукуруза здорово потрепана, а земля, насколько удается различить через залитое стекло, превратилась в липкую мешанину воды и грязи.

Энди и Грейс не видно, и у Томаса обрывается сердце.

Он бежит вниз, скрипя резиновыми подошвами по ступенькам, и влетает в гостиную в тот самый момент, когда Маркус выскакивает из ванной. Он в кожаной куртке и выглядит испуганным. На секунду встретившись с ним взглядом, Томас надеется, что Маркус не заметит, как напуган он сам.

Подоспев к двери первым, Маркус рывком распахивает ее. Там Энди – черный силуэт на фоне хмурого серого утреннего пейзажа. Его грудь вздымается, плечи поднимаются и опускаются от тяжелого частого дыхания. Вместе с ним в кухню врываются струи дождя и леденящий кисло-сладкий ветер, от которого Томаса начинает знобить.

Это ваше?

То, что выходит из горла Энди – скрежещущий адский сплав двух голосов, говорящих в унисон: взрослого мужчины и маленькой девочки. В одной его руке Черри, в другой – Лестер. Он держит их за шеи, практически на весу, хотя они брыкаются и извиваются – с силой, явно превосходящей человеческую.

Энди швыряет их вперед, и они грудой падают на порог.

Я же сказал не делать глупостей. А это, приятель, и есть глупости.

- Господи, именем Твоим спаси меня! – рявкает Маркус, делая шаг назад. Распятие появляется в его руке, словно из воздуха – зловещая с виду вещица из черного железа. – Дай мне силы сразиться со злом! Господи, услышь мои молитвы, услышь мои слова!

Экзорцизм на них не сработает, Марки-бой. Энди ступает вперед, его промокшие ботинки громко скрипят. Они не одержимы. Я всего лишь их позаимствовал.

Ухмыляясь, Энди вскидывает руки и, удерживая растопыренные локти в воздухе, позволяет им бессильно упасть, от чего становится похож на мертвую марионетку. Он поворачивает голову влево и вправо, роняет подбородок на грудь и вновь поднимает – со смехом. Позади, за дождевой завесой, маленькая мокрая фигурка Грейс. Она делает те же движения, что и отец. Вернее, это он делает те же движения, что и она.

- Святые угодники! – заикается Черри, отползая в кухню и не сводя с Энди глаз. – Блядь, это же Дьявол, чертов Дьявол, едрить твою мать!

- Маркус, – Лес дрожащей рукой тянется к ботинку Маркуса, словно бы желая проверить, настоящий ли он. – Мы нашли, мы знаем, где это, мы знаем…

Его руки начинают трястись еще сильнее. Порывшись в кармане, Лес вытряхивает несколько клочков бумаги.

- Мы нашли…

Энди делает еще шаг. Лес и Черри, дрожа и спотыкаясь, практически на четвереньках отползают за Маркуса. Томас ступает вперед, зная только, что должен сделать хоть что-то, но Маркус выставляет руку, не пуская.

Оставайтесь в доме, – говорит Энди. – Снаружи опасно.

Томас косится на Маркуса, отчаянно надеясь на какую-то подсказку, намек, что тот знает, что делает. Они обмениваются взглядами, оба думая про заднюю дверь, но только-только они собираются к ней рвануть, как слышат визг шин.

Маркус и Томас снова смотрят друг на друга, оцепенело, как пораженные громом.

- Беннетт, – произносят они хором.

- Нужно убираться отсюда, – острые ногти Черри вонзаются Томасу в плечо. – Да побыстрее!

Томас перехватывает ее руки, пытаясь удержать.

- Как вы сюда попали? – шипит он.

- Приехали, – мямлит Лес. – На кемпере. У нас там много нужного…

Громко хлопает дверца, и Энди оборачивается на звук, вывернув шею под жутким углом. Томас видит, как сияют в полумраке его мертвые глаза.

Беннетт уже на ступенях крыльца. Снаружи слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица, но Томасу этого и не требуется. Все видно по осанке, по крепкой хватке на трости и твердой руке, сжимающей револьвер, пока опущенный, с дула которого сбегает вода.

- Значит, это ты, – холодно произносит Беннетт. – Ты Дьявол. Маркус Кин, ты притащил проклятого Дьявола в мой город.

Па-а-ап! – визжит Грейс, наставив на Беннетта маленький бледный пальчик, и Энди, прыгнув с крыльца, с такой силой врезается в доктора, что оба катятся кубарем.

Томас бросается было на помощь, но Маркус уже оттаскивает его прочь – нет, Томас, не смей, черт тебя подери, ты же убьешься – и Томас видит, как Беннетт сбрасывает с себя противника – с силой, которую сложно заподозрить в человеке его размеров.

- Вы двое! – кричит Беннетт. – Бегите!

Он стреляет один раз, пуля уходит в сторону, а Энди бьет Беннетта локтем в живот. Больше Томас ничего увидеть не успевает: Маркус тащит его в дом – и они, вместе с Лесом и Черри, спотыкаются в темных коридорах, пытаясь найти заднюю дверь по памяти. Маркус крепко обнимает Томаса за плечи и что-то встревоженно говорит на ухо, но Томас не разбирает ни слова. В ушах все еще звенит от выстрела. С улицы доносится шум драки – Томас различает кряхтенье Энди, Беннетт же нем, как могила.

- Я ничего не вижу! – вскрикивает Лес, и Черри яростно на него шикает.

Чье-то колено встречается с ножкой стола – стук и приглушенная ругань. Маркус.

Томас врезается плечом в стену. Нащупывает щеколду двери – та со скрипом открывается.

- Скажи, что в вашем кемпере есть фонарики, – выдыхает он.

Они толпой вываливаются наружу и тут же разделяются. Лес и Черри висят друг на друге, каждый героически пытается прикрыть другого от дождя. Маркус и Томас тоже держатся вместе, но от дождя не прячутся. Молнии озаряют небо, освещая качающиеся на ветру кукурузные стебли. Мешанина листьев и шелухи. Маркус хорошо потрудился над изгородью: та кренится под напором, но справляется.