Несколько недель у меня слились в один сплошной день сурка, когда я, словно заведённый, загонял себя до полного изнеможения, и только когда до финала Турнира оставалось всего несколько дней, я наконец остановился. Перед смертью ведь не надышишься, правда?

***

Проснувшись, я полежал, разглядывая высокий потолок спальни. Спустил ноги вниз, нащупывая тапочки. Была сущая рань, рассвет только-только начал красить розовым потолок спальни. Оглядев спящих товарищей, не стал их будить, чуть удивившись лишь пустой кровати Гарри — неужели он встал ещё раньше? Тихонько накинул халат и, прикрыв за собой дверь, спустился в пустующую гостиную.

Оп-па, не совсем пустующую. В большом кресле у камина самозабвенно целовались моя сестра Джинни и ранняя пташка Поттер, причём сестрёнка по-хозяйски расположилась на коленях нашего избранного, обхватив того за шею.

Понаблюдав за ничего не замечающими голубками, я хмыкнул и прошествовал мимо них к дивану, на который с удовольствием плюхнулся, уставившись на весело трещавшее пламя.

На короткое, испуганное «Рон?!» я только махнул рукой, сказав миролюбиво:

— Да вы продолжайте, считайте, что меня здесь нет.

Правда, эффект вышел обратным — они как-то сразу засмущались, и Джинни, почему-то пунцово-красная, убежала к себе, а Гарри, помявшись, подсел ко мне на диван.

— Рон, ты это…

— Да ладно, — я смотрел на огонь, на причудливо изгибающиеся язычки пламени, бездумно, и рад был чрезвычайно. От всех этих попыток проникнуть в замыслы противника у меня пухла голова. И только сейчас меня слегка отпустило, и я, в кой-то веки, смог нормально расслабиться. — Я не сторож моей сестре, и уж точно не страж её целомудрия, — на этих словах Гарри закашлялся, и я постучал его ладонью по спине. — Подавился?

— Да что-то… гм… — Поттер ещё пару раз кашлянул и зачем-то протёр очки.

— Дело хорошее, — рассеяно произнёс я, не отрывая взгляда от камина. — Ей четырнадцать, тебе пятнадцать, Ромео и Джульетта помладше были. Так что не теряй времени, чёрт его знает, сколько нам осталось.

Гарри снова закашлялся, а затем хрипло произнёс, восстановив дыхание:

— Рон, что-то у тебя настроение чересчур похоронное. На Турнире же жизнь не заканчивается, да и я, знаешь ли, планирую до внуков дожить.

Я покивал и, тряхнув головой, отвёл взгляд от огня. Нахмурившись, посмотрел на Поттера. Про магический лабиринт в финале нам уже сказали, потому стоило обговорить пару моментов.

— Слушай, по поводу лабиринта. Запускать нас будут в одном месте, но в самом лабиринте раскидает по разным концам, вряд ли до финиша сможем пересечься, — сбитый с толку резким переключением темы, парень неуверенно кивнул. — Окажешься первым — не хватай кубок один, дождись меня. Если я первым доберусь, то дождусь тебя.

Брови Поттера чуть дёрнулись, но затем он кивнул, всё обдумав, и улыбнулся.

— Конечно, Рон, это будет наша общая победа.

— Ага, — кивнул я ему, а про себя произнёс: «Главное, чтобы не поражение».

Гарри, конечно же, подумал совсем не о том, но так было даже лучше. По крайней мере, он не подумал ничего плохого.

— Ну что, — я хлопнул ладонями по коленям, — лёгкая пробежка и в душ?

***

Где-то в Шотландии

По большому, явно расположенному под землёй залу нервно прохаживалось существо. Безносое, безволосое, с вертикальными змеиными зрачками — пародия на человека. Вблизи становилось понятно, что резкие, порывистые движения были следствием крайнего раздражения существа.

— Успокойтесь, — произнёс неизвестный в глухой мантии с капюшоном, полностью скрывающим лицо, спокойно стоящий чуть поодаль. — Всё идёт по плану.

— Чёртов твой план! — Волдеморт, а это, без сомнения, был он, с треском сжал кулаки. — Я хочу наказать этого мальчишку, на глазах у всех заставить его молить меня о пощаде, своими руками выдернуть его душу из тела! На глазах моих рыцарей!

— Не сомневаюсь, — донеслось из-под капюшона. — Только зачем? Уж простите, но от этого веет какой-то театральностью.

Разъярённое лицо Тёмного лорда повернулось к неизвестному.

— Любого другого за такие слова я давно уже пытал бы Круцио!

— Любой другой бы не вытащил вас из той дыры, где вы находились, и не провернул бы ваше возрождение столь тихо, что ни один из ваших врагов ничего и не узнал.

— Мне некого бояться!

— Возможно. Но вот когда сработает мой план, тогда точно не останется никого способного помешать нашим планам. А пока я бы предложил подумать, что и кому из ваших бывших поручать.

— Они сделают всё, что я прикажу. Любой из них!

Фигура в капюшоне тяжело вздохнула.

— Мой лорд, помимо верности и преданности — не важно, на страхе ли они основаны или на уважении, — есть ещё такая вещь, как личные качества, и они могут как помогать в определённом деле, так и мешать. Неразумно боевика отправлять на переговоры, а дипломата — в бой, лучше наоборот.

— Чёрт с тобой, — полы мантии взметнулись, когда Волдеморт стремительно пересёк зал и почти рухнул в большое троноподобное кресло. — Будет тебе информация по бывшим.

— Что же, тогда я пойду, мой лорд, некоторые дела требуют личного и только личного контроля.

— Ступай, — надменно бросил самоназванный Тёмный лорд, отворачиваясь и делая вид, что занят важными думами.

Неизвестный коротко поклонился и вошёл в темнеющий проём, слабо видневшиеся в котором ступеньки вели куда-то наверх.

Когда он удалился достаточно далеко, чтобы Волдеморт уже не смог его услышать, из-под капюшона послышался лёгкий смешок.

— Тонкий магический поводок, вплетённый в ритуал возрождения, и ты, лорд, можешь лишь беситься и брызгать слюной, не в силах ничего мне сделать. Ничего, скоро ты поймёшь, что мы нужны друг другу… Пока, по крайней мере, — после этих слов голос неизвестного стал чуть озабоченным: — Но, пожалуй, всё же надо поменьше его злить. А то он слишком рьяно начнёт искать способ поводок скинуть. Чем чёрт не шутит, вдруг и найдёт. Нет, пусть концентрируется на своих целях, посчитав меня меньшей проблемой, и подуспокоится. А там посмотрим.

Третье испытание, финал. Оно начиналось совсем не так, как предыдущие. Никаких трибун и толп зрителей — все они находились на стадионе для квиддича, заполнив его в ожидании разрешения главной интриги всего Турнира: кто же станет победителем и вместе с Кубком окажется посреди поля?

Не знаю, кто придумал начинать в опускающихся на землю сумерках. И зачем? Добавить острых ощущений участникам? Усложнить задачу? Неизвестно. Но мрачный лабиринт, чуть подсвеченный колдовским бледно-сиреневым свечением, идущим от корней живой изгороди, действительно вызывал лёгкую дрожь.

Как я и думал, взять с собой что-нибудь стоящее нам не дали — пару простеньких амулетов, защищающих от физического воздействия, и всё на этом. Ну и ладно. Мы с Гарри прошли школу Грюма, а это уравнивало шансы.

Возле отправной точки были только мы и Бэгмен, взявший на себя функции выпускающего.

— Итак, первым идёт Виктор Крам с, ого, почти пятью минутами форы! — Людо широко улыбнулся. — Мистер Крам, это хорошая заявка на победу. Прошу.

Проводив болгарина ко входу в лабиринт, Бэгмен вернулся и запустил отсчёт времени на пузатом хронометре. Посмотрев на наши хмурые лица, подбодрил:

— Ну, ребята, веселей, фора — это ещё не все, есть ведь и удача.

— Фи, — высказала своё мнение Делакур. Шармбатонка стояла отдельно, всем своим видом показывая, что презирает нас и не считает себе ровней. Мы с Поттером дружно считали так же.

— Мисс, ваша очередь.

Гордо задрав подбородок, француженка удалилась. Зная цену её гонору, я не удивлюсь, если и в этом испытании до конца она не дойдёт. Чем-то Делакур напоминала мне плохой паровоз, у которого весь пар уходил на свисток.

— Гарри, прошу.

И вот я уже один. Да, я официальный аутсайдер турнира, несмотря на громкий титул повелителя драконов. Что мне эти драконы? Пользы с них чуть, как и с титула. Будь это реально сила, а не так, повод для гордости…