– Чучельник?!

– Чего ты глаза-то вытаращил? Ну, Чучельник.

– Откуда он здесь взялся?

– Переехал несколько лет назад. Ты его знаешь? А знаешь, что он делает чучела не только из зверюшек, но и… – тут Ворона приблизился и зашептал: – из нежителей?

Тео вспомнил голову с косыми глазами. Получеловек-полуживотное. И лапа перекидыша. Не зря отец предупреждал его держаться от Чучельника подальше. Цыган убивал нежителей и делал из них чучела.

– Цыган по фамилии Цепеняг, – убито проговорил Теодор. – Да, я его знаю.

– Так что теперь в нашей теплой компании завелся живячок, который, если увидит хоть одного нежителя, сдаст нас Пятерке Совета и самому мэру.

– Два живяка, – устало проговорил Теодор.

– Что? – Ворона ошарашенно уставился на него.

– Я знаю второго игрока, и тебе это не понравится…

– Второй игрок – тоже горожанин?! – вскричал Ворона. – Кто?

Альбинос сжал кулаки и огляделся, будто ожидая, что сейчас вылезет человек с удавкой.

– Мэр.

По тому фонтану из грязи, который Ворона поднял, когда свалился с надгробия, Теодор понял: эта новость была худшей из всех.

Титу Константин по прозвищу Алхимик жил на окраине Китилы. Дом его напоминал черный зуб – старый, гнилой, шаткий. Он стоял здесь с незапамятных времен и успел обрасти легендами. Алхимик прибыл в город много лет назад и поселился в Черном Зубе, отмахнувшись от суеверных толков, как от мух. Он жил уединенно, но активно участвовал в городских собраниях, жизни Китилы и водил знакомство с гробовщиками.

Тео и Ворона поднялись на всхолмье, откуда открылся потрясающий вид на другую половину города и поле. Теодор вдруг увидел огонек далеко на холме. Он прищурился – огоньков стало несколько, и они поползли вверх, словно какая-то процессия.

– Что это? – Он указал на холм.

– А-а, – кивнул Ворона, – руины смотровой башни. Там время от времени появляются загадочные огоньки. «Мертвые все еще держат дозор», – говорят пастухи, которые выгоняют отары на поле. Они убеждены, что призраки следят за трактом, чтобы охранять город. Алхимик, думаю, поселился здесь по той же причине: следит за кладбищем. Вон там, видишь? – Ворона указал на стеклянное здание поодаль. – Оранжерея Чучельника. Ишь, устроились рядышком – как пара сапог.

Они стояли среди деревьев, глядя на луну, отражавшуюся в темных окнах Черного Зуба. На темной улочке показался старик, который быстро шел по направлению к старому дому. Теодор удивился, насколько энергичны его движения, будто маленький мальчик надел взрослый костюм. Ворона потянул за собой Теодора и залег в перелеске. Старик приостановился, будто поджидая кого-то. Теодор огляделся. Со стороны дороги шагал рослый паренек.

– Это Корнел. Его племянничек. Гнусный, мерзкий, прыщавый… – Ворона зашипел, брызжа слюной, так что разобрать ругательство оказалось невозможно.

Корнел нес что-то длинное и темное. Луна вышла из-за туч, и Теодор увидел, что парень тащит за хвост дохлую кошку.

Алхимик подошел к Черному Зубу, но вдруг налетел сильный порыв ветра. С головы старика сорвало шляпу, он бросился за ней, и ветер потащил его по дороге, словно маленький аэростат, только ноги волочились по земле.

– Помогите! – закричал старик.

Корнел вскрикнул, кошка полетела в кусты, и племянник ринулся за дядюшкой. Ветер крепчал, и ноги Алхимика уже оторвались от земли. Еще чуть-чуть – и его унесло бы в небо. Корнел вцепился в старика и опустил того на землю. Ветер, крутя шляпу помчался дальше.

– Уф! – донесся тяжелый вздох. – Дядюшка, ты уверен, что это хорошая затея? Тебя уже третий раз сдувает.

Алхимик поднялся с колен и принялся деловито собирать камни. Он напихал булыжники в брюки, в карманы пиджака и даже немножко за пазуху, а после, чуть подумав, сыпанул горсть гальки в отвороты сапог.

– Все! Теперь не утащит! – заявил Алхимик. – А если что, буду передвигаться, держась за железную тележку.

– Мне кажется, это дурная затея. Тебе лучше выкинуть эту кость. Тот чудак в дурацкой шляпе, по-моему, наболтал какой-то чуши! Не верь ему. Он просто хочет содрать с тебя денег.

– Корнел, – старичок вытащил из куста дохлую кошку, – я давно читал про Макабр в записях алхимиков – это правда. Кобзарь не лгал. Я получу вечную жизнь! Он сказал, там можно набрать живой воды! Дело решено – я играю. Ты бы лучше помог. Может, и тебе достанется!

Корнел подпрыгнул, по-видимому обрадованный идеей перехватить частичку бессмертия от дядюшки, и все трое, включая дохлую кошку, скрылись в доме. Некоторое время спустя мансарда осветилась, и оттуда начали доноситься странные звуки, будто воет какое-то придушенное животное. Изредка кто-то вскрикивал. Потом – тишина. И снова вой.

Теодор с Вороной переглянулись.

– Значит, не просто так крыша упала на его дом! И Чучельник, и Алхимик – оба игроки!

– Да-а… – протянул Теодор. – Вот так поворот.

Они подождали до полуночи. Свет погас, в доме стало тихо. Теодор и Ворона посидели еще немного, но ничего не происходило. Видимо, хозяева отправились на покой.

– Это необычно, – задумался Ворона. – Чаще свет горит чуть ли не до утра, Алхимик много работает именно по ночам. А днем спит. К счастью.

– К счастью?

– Я, – кисло сказал Ворона, – тоже днем сплю.

Альбинос вздохнул и полез сквозь кусты. Тео подумал и отправился следом. Они зашагали к кладбищу. Делить дорогу было неловко. Одно дело – следить сообща. Но вместе прогуливаться под луной для таких одиночек – это что-то из ряда вон выходящее.

– Алхимик… чем он занимается?

– Я бы тоже хотел знать. Полагаю, тем же, чем и остальные алхимики.

– И многих ты знаешь?

– Некоторых, – туманно ответил Ворона.

– Хм.

– Ты наверняка слышал, что алхимики ищут секрет вечной жизни? Они суют нос в подлунный мир, и хотя большинство остается без носов, самые пронырливые узнают то, что смертным ослам знать не надо. Я давно наблюдаю за Алхимиком. Он хорошо скрывается. Но кое-что упускает, – Ворона усмехнулся, – как и любой из города. Алхимик кое-что хранит в тайне даже от Пятерки Совета.

– Что, например?

– Похищение трупов.

Теодор шумно выдохнул. Они молчали до следующего холма, где оба остановились. Тео исподтишка рассматривал Ворону. Хотя его нос был небольшим, в лунном свете он отбрасывал просто гигантскую тень. Теодору почудилось, в глубине тени что-то движется, вроде как очертание птицы… А может, просто иллюзия.

– Итак, вот и участники Макабра: Чучельник, Алхимик, мэр, Маска и я.

– Ты знаешь о Маске?

– Да, Шныряла рассказала.

– О-о, да вы помирились.

– Никак нет, – фыркнул Ворона. – Но игра подразумевает кое-какие условия. Приходится взаимодействовать. Итак, двое нежителей, трое живых. Если я правильно понимаю, должно быть равновесие. Макабр – соревнование со Смертью. Чтобы силы обеих сторон были равными, нужно равное количество участников. Ты знаешь кого-то еще из игроков? – спросил Ворона.

Теодор угрюмо глянул на альбиноса и нехотя кивнул.

– Игрок Икс. Не знаю, кто он, нежитель или живой, но у него кость огня.

– Что ж… – Ворона улыбнулся и подкинул в воздух свой кубик. Тот зеленой вспышкой упал на белую ладонь. – Спасибо за игрока Икс. Ну, и я расскажу тебе кое-что. В городе недавно произошло еще одно похищение. Теперь даже безмозглые живяки о чем-то догадались, и потому о нем мало слышно. Я как-то прогуливался у молочной лавки, и в соседнем дворике услышал разговор… Думаю, тебе следует наведаться туда, к дому молочника и его жены… Жизнь за жизнь, так ведь?

Ворона вспрыгнул на пригорок.

– Кажется, я понимаю, зачем Смерть устраивает Макабр. Раньше люди верили, что иногда живые и мертвые сходятся в жутком танце, и вешали на стенах гобелены, где со скелетами отплясывали все – от крестьян до епископов. Чушь, конечно, но в этом отголосок Игры. Макабр – союз живых и мертвых! И хочешь ты или нет, а всем придется в нем завертеться! Впрочем, «кто научился умирать, тот разучился быть рабом». – Альбинос подмигнул и скрылся из виду.