На зельеварении Том точь-в-точь следовал инструкциям в учебнике, потому что доверие к себе вдруг исчезло, а он не хотел допустить ошибки и испортить огнедышащее зелье. Его изматывал вопрос — что это было? Он сходит с ума? Кто-то решил подшутить и наложил на зеркало проклятие? Жаль, что ему не удалось это проверить. Но уборная открыта, так что он сможет еще раз наведаться туда и проверить, чьих это рук дело.

Он резал твердые бобы, выдавливал пахучий сок из корешков и, увлеченный работой, не замечал как Эйвери внимательно и нежно следит за движениями его ловких рук и как рассматривает его темные серьезные глаза. Она придвинула к нему колбу и помогла отделить пыльцу в равной пропорции со стручками пажитника.

— Спасибо, — буркнул ей Том, и Мелисса широко улыбнулась, хоть его расстроенный вид взволновал ее, но стоило ли сильно переживать, если Том всегда был склонен к меланхолии?

Ощутив укол совести, пока учитель заснул, сидя на жестком стуле, Том наклонился к девочке и прошептал:

— Ты знаешь кого выберут на роль капитана?

— Я буду голосовать за тебя.

— Голосуй за Розье, — попросил Рэддл.

Мелисса нахмурилась, но не возразила и не уточнила, для чего Тому нужна победа Эрни. Раз он настаивает, то, наверное, это имеет какой-то смысл. Конечно, Эрни Розье замечательно владеет магией и завоевал одобрение среди учеников своими проделками. Она не сомневалась, что его поддержит большинство, но разве можно добровольно сидеть в тени?

— Я так и сделаю, — добавила Эйвери, сморщив свой маленький нос от терпкого аромата получившейся настойки, — но хочу сказать, что считаю тебя талантливее Эрни. Он больше играет на публику, чем реально чего-то достигает.

— Именно поэтому он и будет лидером, они всегда такие — снаружи больше, чем внутри, — согласился Том.

В рядом стоящем котелке запенилась и зашипела мутная жидкость. Мелисса опасливо покосилась на нее и на всякий случай отодвинулась подальше.

— Это несправедливо, даже для Слизерина.

— Зато удобно тем, кто стоит позади них, понимаешь?

— Том, ты гений, — шепот Эйвери в один миг перерос в восклицание, и все на них недовольно обернулись.

В особенности Эрни и Руд, работающие в паре. Розье словно спиной ощутил, что речь шла о нем, и смотрел исподлобья, прикусив губу, и так сосредоточенно, что ножичком порезал не плод, а свой палец. Лестрейндж толкнул его локтем, и он ойкнул и быстро сунул палец в рот.

— Мы не должны с ними поссориться, — Рэддл наставлял Мелиссу таким же тоном, что и у Слизнорта, поучительно и мягко, — напротив, надо сблизиться. Сегодня вечером мы поддержим их.

— Хорошо, — вкрадчиво согласилась Мелисса.

Все-таки их переговоры не прошли бесследно — бурлящие зелья вытекли из котелков на стол. Оба получили «тролля» и с понурым видом вышли из кабинета. Мелисса попыталась уговорить учителя дать им еще одну попытку, но ничего не вышло.

Как и предполагалось, Розье привлек к себе все внимание на собрании. В этот вечер в обыкновенно холодной гостиной было душно и без пылкого огня в каминах — на диванах, на подлокотниках, опираясь на спинки — на всех доступных местах сосредоточились неугомонные третьекурсники. В центре собрания восседал Гораций Слизнорт. Картина, на первый взгляд, могла показаться умилительной, но присмотревшись более внимательно, можно было понять, что эту шумную толпу не связывают дружеские узы и понимание. В Хогвартсе все учились за неимением других школ, общение ограничивалось вынужденными диалогами и проделками от скуки. Занятий, трапез и общих спален оказалось недостаточно, чтобы послужить почвой для тесных отношений подростков. Они были разобщены, сидя за одним столом, проживая одинаковые годы. Они не смогли раскрыться друг перед другом. Гораций узрел в этом феномене стержень Слизерина. Но признание Розье подходящей кандидатурой ненадолго сплотило их. То ли его фамилия сыграла свою роль, то ли обаяние Эрни и впрямь было чарующим.

— Вам предстоит найти способ проникнуть в запретную секцию и, тем самым, помочь инспекции безопасности выявить косяки системы, — объяснял Слизнорт, — вы просили приз, я переговорил на этот счет с директором, и мы пришли к согласию подарить победителям вредноскопы — помощники в обнаружении опасных чар. Вещь, чрезвычайно полезная для любого волшебника. Прежде чем я дам вам старт, вы должны выбрать лидера. Он будет нести ответственность за каждый ваш шаг, на нем будут сказываться ваши ошибки и допущения, он должен организовать вашу работу так, чтобы вы работали как единый отлаженный механизм. Заметьте, я не сказал, что лидер это почетно и что именно он станет лицом победы. Потому что это — сказочный финал, а в реальной жизни все по-другому.

Все активно закивали, и у многих мелькнула тревожная мысль: а вдруг выберут меня? Перспектива очень двоякая, но лестная одним своим названием.

Слизнорт прервался и взывающе посмотрел на Тома, стоящего поодаль у гобелена, расшитого сюжетом про русалку и морское чудовище. Это сообщение для него.

— Исторические факты наглядно показывают нам, что люди, апплодирующие в момент, когда вы садитесь на трон, так же апплодируют, когда вас ведут на гильотину. Помните это. А теперь голосование!

Из кармана пиджака декан достал палочку и безмолвно взмахнул ей — перед каждым возникли маленький листик и перо.

— Извините, а ограничения, сэр? Они есть? — спросил Руд, протиснувшись сквозь плотный круг учеников.

— Абсолютно никаких, я хотел сделать соревнование наиболее реалистичным, — улыбка Слизнорта была отнюдь не мирной.

— Но разве можно голосовать за себя или вписать несколько имен? — послышались возмущения. Не то чтобы слизеринцы были честолюбивыми, просто они не привыкли к таким официальным признаниям.

— Ну разумеется. Просто имейте ввиду, что ваш выбор не пройдет бесследно. Рано или поздно вы платите за все.

Том не удержался и громко вздохнул, словно вместе с воздухом из него выйдет напряжение. Он быстро написал имя Эрни, передал сложенную бумажку декану и скрылся под шумок из гостиной, чувствуя острую необходимость остаться наедине с собой. Слишком многое сегодня случилось. Норма странных происшествий превышена, ему очень хотелось, чтобы день как можно скорее закончился, чтобы с восходом солнца рассеялся его страх перед иллюзией из зеркала.

Пробежав по ступенькам, ведущим в одну из башен Хогвартса, где никогда и никого нельзя застать, Том уткнулся в один из углов заброшенной каморки домовиков и прислонился к стене, задрав голову вверх и прикрыв глаза. Веки стали тяжелыми. Пульс участился, кровь припала к лицу.

Он не мог вытеснить из головы образ существа из зеркала. Можно ли это списать на недосыпание и развитую фантазию? Но Том очень отчетливо ощущал чужое дыхание, отчетливо слышал шипение, похожее на человеческую речь, однако в тот момент он был в трансе и не разобрал ни слова. В Хогвартсе ходило много легенд и страшилок, часть которых оказывалась правдой, но среди них не упоминалось ни одно проклятое зеркало!

Его тонкие пальцы крепко сжали полы рубашки. Из узких окошек было видно как на темном полотне неба сияла полная луна. Ее свет мягко падал на поляну и поверхность Черного озера. Наступившая ночь была такой умиротворенной, что даже кентавры Запретного леса не издавали свой клич. Так почему же страх не покидает его?

Нужно проверить, игра ли это воображения или в Хогвартсе в самом деле завелась новая потусторонняя нечисть.

Приказав себе успокоиться и начать трезво мыслить, Том резко встал и словно скинул с себя первый слой паники. Остались еще несколько. Как можно иметь планы на мир и при этом глупо бояться какое-то неразумное существо? Ха! Том победит его, теперь это принципиально, иначе он перестанет уважать самого себя. Сжав кулаки так, что побелели костяшки, напустив на себя грозный вид, мальчик направился в туалет на третьем этаже, где сегодня его настигло видение.

До двенадцати ночи оставалось два часа, ровно два часа до того момента, пока чудовища и древние ведьмы, как в книжках, не проснутся и не начнут вершить свои темные коварные дела. Пройдет еще лет пять или десять, и тогда они будут бояться тени Тома. Он уповает на это, а пока идет на трясущихся ногах к зеркалу.