— Вы уйдете? Но как же мы? — перспектива скорого расставания свалилась на Тома внезапно. Он еще не до конца все понимал и не мог выдавить из себя ни одной адекватной реакции. На его лице мелькнуло замешательство. Даже не печаль, не тоска по упущенной надежде о семье, а простое непонимание — как жить дальше, зная, что в чем-то повинен, и груз этой вины крайне велик, — мне нужно время, чтобы понять вас и себя.

— У вас впереди его достаточно, — Слизнорт достал маховик, — я не вижу в вас того, что раньше пугало меня. Моя цель почти достигнута, а вы, Том, простите меня за эту горькую правду, но я хотел как лучше.

Том вышел из-под навеса. По его бледному лицу стекали холодные капли дождя. Руки покраснели, он спрятал их в карманы мантии, спустившейся с его плеч. Рубашка промокла насквозь и прилипла к телу. Стоя посреди площади, он казался совсем беззащитным, преисполненным чем-то трагичным, отчаянным. Где-то далеко, в другом измерении, люди боятся и ненавидят его… это казалось нереалистичным, неправильным. Способен ли он на подобное зло? Хотел ли он стать его воплощением?

Ответы он услышал только сегодня и был твёрдо уверен, что не допустит никаких разрушений. Мир невообразимо огромен, его амбиции широки, а сам Том наконец-то понял — если в него верят, то он не безнадёжен. И точно чего-то стоит.