— Шантаж? — Руд подпер щеку рукой, — я мог выведать его секрет и пригрозить раскрытием. Я пробовал этот способ, он не сработал, потому что в таких случаях гриффиндорцы становятся на редкость молчаливыми.

— Банально. Есть еще предложения?

— Наложить заклятие забвения!

— Заклятие немоты!

— Внушить, что он сам все выдумал!

Эйвери подняла руку, и профессор кивнул ей.

— Сделать вид, что секрет таковым не является?

— Уже лучше, — довольно ответил Слизнорт и приблизился к девушке.

Рядом с миниатюрной Мелиссой сидел юнец с темными короткими волосами и необычайно располагающей внешностью. Он спокойно смотрел в ответ, но какая-то внутренняя сторона сознания Слизнорта видела в нем большой потенциал, маскирующийся под учтивость и приятный тон.

— У вас есть предложения? — спросил профессор, обращаясь к Тому.

— Да, сэр. Подстроить исчезновение, — ответил Том.

Гораций заметно поник. Он ошибся?

— Неплохо, но это сродни грубой силе.

Кабинет вновь заполнился воскликами. Предложения выкрикивались по наклонной, от самых практичных до самых бесшабашных. Руд от усердия даже покраснел, не давая себе ни секунды на отдышку. Если перед ним кто-нибудь озвучивал что-то смелое, то он считал себя обязанным предложить способ еще жестче и сложнее.

Том ничуть не расстроился, зная, что ошибочное впечатление профессора вскоре разобьется вдребезги.

Он озвучил то, что могло показаться неплохим, но не самым лучшим, ведь если он и нашел самый выигрышный способ, то вслух перед всеми его произносить преступление. Если бы Том промолчал, то его рейтинги упали бы, и однокурсники посчитали бы его схожим с гриффиндорцем Коулом, даже не подозревающим, что он за собой повлек.

Но воплотить свой план сразу у Тома не получилось. Слизнорт вдруг выпорхнул из кабинета самым первым, и до субботы в замке его было не найти. В Большом Зале профессор тоже отсутствовал.

Новый декан немало озадачил своими поведением. По вечерам в мрачной гостиной Слизерина проходили собрания, на которых старосты передавали указания. Особо старательные записали их в свиток и закрепили его скрепками на пыльном гобелене.

Ни на одном уроке они не имеют право не отвечать. Никто в Хогвартсе не должен быть в курсе их ссор и скандалов. Они не должны быть замечены в грубых выходках. Прежде чем действовать и семь раз подумать, они должны подумать еще раз десять. Зубы чистить каждый вечер, дантисты нынче в дефиците.

Дни пролетали очень быстро, под календарём образовалась кучка сорванных листов. Том, наконец, решил не томиться в ожидании и в полдень субботы стоял перед дверью в спальню Слизнорта. В кабинете тот давно не появлялся. Три кратких, ненавязчивых, стука, и дверь отворилась.

Слизнорт сидел за круглым столом, покрытым аляпистой скатертью, и листал справочник по травологии. Несмотря на выходной день, он надел один из лучших костюмов, засунул золотые часы с цепочкой в карман бархатного жилета и пил ароматный напиток из тонкой фарфоровой чашки. Выглядел он как человек, который читает меню в ресторане не справа налево, а слева направо. Он указал Тому на стул и свистнул.

Хлопок, и домовик услужливо разложил на столе дополнительный набор сервиза, на котором появились пирожные, и тут же испарился.

Том, не ожидавший радушного приема, немного замялся, но прочитав по лицу декана, что тот очень даже рад его компании, расслабился и приступил к делу.

— Если вы не против, я хотел бы обсудить наш урок, сэр, — негромко сказал он, приступая к пирожному.

— Обычно эти дни я провожу наедине с собой и с письмами к бестолковым авторам подобной чепухи, — Гораций громко ткнул пальцем в справочник, — но если дело срочное, то говори, мой мальчик.

Вторая странность профессора только что была обнаружена.

— Мой предложенный способ был заведомо не самым хорошим.

Но Гораций ему не поверил. Он хитро прищурился, хотя на нем было пенсне, и усмехнулся.

— Неужели? Вы либо хитрите, либо докажите мне состоятельность вашего плана.

— Видите ли, я не мог себе позволить ответить очень плохо или очень хорошо, сэр, — неохотно объяснял Рэддл, чувствуя что с раскрытием тайны он раскрывает часть себя, — в первом случае мнение обо мне упало бы и меня перестали бы воспринимать как стоящего человека, во втором случае было бы глупостью разглашать действенный способ, ведь он тогда утратит часть своей эффективности.

— Имеет смысл, — Слизнорт резко стал серьезным, и улыбка слетела с его лица, — что же это за способ?

— Чтобы заставить человека молчать, надо сделать его сопричастным.

Настала пауза.

Том ощутил, как по телу прошло мерзкое напряжение, заставляющее все органы сжаться. Он продолжал хранить внешнее спокойствие, но давалось это не так просто, как перед другими профессорами.

— Так вот с кем я имею дело, — медленно пролепетал Слизнорт и постучал пальцами по столу, — это хорошая идея, очень хорошая. Как думаете, почему ваши однокурсники не предложили ее?

— Они не очень склонны к содействию, сэр, — пояснил Том, успокоившись, чувствуя как декан проникается к нему симпатией, — видите ли, открыто враждовать проще. А действовать сообща, да еще и с другими факультетами немного зазорно для них.

— А вы склонны, значит, к содействию?

Вопрос был риторическим. Гораций все больше отдалялся на неведомую высоту размышлений, не сводя глаз с Тома, и говорил он уже не в диалоге, а будто бы с собственным эго.

— Тогда логично предположить, что и пришли вы не только за тем, чтобы поведать мне способ. Способ хорош, следовательно делиться им просто так не выгодно. Не могу знать точно, была ли у вас конкретная цель, но я знаю чем вас занять. Напомните вашу фамилию?

— Рэддл, сэр.

— Не припомню среди своих учеников кого-то из ваших родственников, — продолжал Гораций, — впрочем, это не важно. Как обстоят дела с учебой?

Том ожидал далеко не подобных вопросов, но не возразил профессору, все еще грея надежду, что того несет в нужное русло. Он отвечал, стараясь придать своему голосу нотки отзывчивости и легкости, но получалось не так хорошо. Какая-то тяжесть внутри всячески мешала ему не только изобразить легкость, но и в самом деле ее ощутить, и этот якорь он никак не мог сбросить с себя.

— Вполне отлично.

— А планы на будущее?

— Преподавать ЗОТИ, — ответил Рэддл, за что тут же получил грозный взгляд.

— Я искренне надеюсь, что это прикрытие истинных мотивов, — строго проговорил Слизнорт, — если нет, то я буду разочарован. Признайтесь, Том, вам никогда не хотелось быть не актером пьесы, а ее постановщиком?

— Ох, — вдруг вырвалось у мальчика.

На долю секунды Том стал обычным мальчиком и в его глазах мелькнула наивность, но он тряхнул головой, и навес взрослой личности вернулся к нему.

— Вы весьма прямолинейны, сэр. Вы предлагаете мне…

— Править миром, — нетерпеливо перебил его профессор и встал из-за стола, — конечно, ставки нужно повышать постепенно, и начать стоит хотя бы с развития способностей, но мыслить масштабно очень полезно, Том. Мыслить вообще очень полезно. К вашей удаче, вы пришли ко мне в выходной день, когда я более смел в своих высказываниях. Но не переживайте, в понедельник я не отклонюсь от заданного курса.

Одно из указаний Слизнорта Том выполнял прямо сейчас. Он подумал десять раз прежде чем подумать еще семь и решиться на шаг.

Пожалуй, это звучит абсурдно. Больше похоже на шутливый бред, но Слизнорт был настроен решительно. Том почему-то считал, что декану было не столь важен конкретный человек, ему просто требовался спуск курка, чтобы предложить свои услугу по части становления властелином мира. Как часто он их оказывал?

Том продолжал смотреть в одну точку, чувствуя себя зверьком в ловушке. Предложение крайне заманчивое. В его душе всегда жила потребность подстроить мир под себя, но где-то в уголке крылся сгусток сомнений, не дающий бдительности заглохнуть. Что если профессор просто сумасшедший? Что он потребует взамен? На какие жертвы придется пойти? Но…