— Гораций Слизнорт, профессор ЗОТИ и декан Слизерина.

— Не советую использовать морских чертей, дети их обожают, а черти обожают их конечности, — предупредил Альбус шутливым тоном.

— Я сделаю все возможное, чтобы студенты Слизерина не питали любви к подобному времяпрепровождению, — пообещал Гораций, не притрагиваясь к еде.

— Только студенты Слизерина?

— Им точно не пристало тратить время на подобные глупости.

— Прошу прощения, — Дамблдор издал нервный смешок, — но что вы подразумеваете под «им точно»?

— Каждому известно по какому принципу шляпа распределяет на факультеты, — пояснил Слизнорт, ничуть не смущаясь замечанию, — Слизерин пристанище способных победителей, и даже если сейчас дело обстоит иначе, я заверяю, что мне хватит полгода исправить это недоразумение.

Дамблдор приподнял брови, одаривая коллегу тяжелым взглядом.

— Гораций, ваше заявление очень провокационное. Диппет приложил все усилия, чтобы стереть межфакультетную вражду.

— Фатальная ошибка.

— Разве?

— Соперничество стимулирует развитие, — невозмутимо объяснил Слизнорт, водя ложкой в стакане тыквенного сока.

— Согласен, но дети склонны бросаться в крайности и следовать советам буквально, — сказал Альбус и отодвинул от себя тарелку с пирогом, — сейчас их стимулирует ежегодное соревнование баллов.

— Этого мало, по моему скромному мнению. Многим из них есть дело до баллов и общей победы?

Оба профессора синхронно обернулись к волшебным песочным часам, показывающим сводку баллов каждого факультета. Лидировал Когтевран, остальные же три были примерно на одном уровне, на одну треть ниже чем явный победитель. Вывод напрашивался сам собой.

— Предлагаете это исправить? — уточнил Дамблдор, подхвативший волну куража.

— Определённо, — кивнул Слизнорт, — это равенство в баллах послужит отличным стартом для поднятия энтузиазма.

— Полагаю, Диппета не стоит посвящать в нашу общую идею. Пока.

***

Обычно новоприбывшие учителя не спешили разворачивать свою деятельность в первый же день, но Гораций Слизнорт созвал к себе старост Слизерина и приказал им оповестить третьекурсников об уроке в пятнадцать часов ноль три минуты. Почему три минуты были так принципиально важны, никто не спросил, и Слизнорт понял, что в его распоряжении самые настоящие будущие чиновники — лишнего не скажут, а из-за его авторитета подумают, что ноль три минуты имеют особое значение.

Яркий дневной свет пробивался сквозь огромные окна. По второму приказу столы и скамьи составили в две линии напротив друг друга. Под потолком медленно летали сферы и скрежетали странные устройства. Класс постепенно заполнялся учениками со стопками учебников в руках.

Том вошел одним из первых, боясь опоздать и разозлить профессора, обещающего еще не раз удивить своими причудами. Он занял самое ближайшее к меловой доске место, поправил чернильницу и проницательным, не подходящим для его тринадцати годам, взглядом обвел своих однокурсников. Рудольфус Лестрейндж комично изображал, как Коул убегал от Розье и умолял не трогать его. Эрни широко улыбался, глядя как Руд копирует голос гриффиндорца.

Мелисса Эйвери и Том были единственными, кто не оценил выходку. Увидев взаимную солидарность и схожесть во мнении, Мелисса села рядом с Рэддлом и облокатилась подбородком на сложенные руки.

— Говорят, он неуклюжий.

— Вот как? — Том изобразил любопытство.

— Интересно сколько он продержится, — продолжала Эйвери, — ставлю на месяц. Если он, как и прошлые, самоустранится, то мы завалим экзамены.

Вскоре все места заняли. Студенты с нетерпением поглядывали на часы, висящие над доской. Когда маленькая стрелка остановилась на тройке, тяжелая скрипучая дверь отворилась и впустила в кабинет декана Слизнорта. Суетливой походкой, он приблизился к доске, схватил мел и быстро написал неровным почерком «Падение Слизерина». По классу пронеслись вздохи ужаса.

— К моему огорчению, эта надпись — правда, — сказал он с неподдельной скорбью в голосе и развернулся к ученикам, — не могу назвать вам точную дату расцвета Слизерина, но это отнюдь не мешает мне ознаменовать этот год крайне неудачным для факультета. Вас не предупредили о новом профессоре? Вы не догадались произвести самое лучшее впечатление? За обедом я обнаружил, что баллы факультета равны баллам других. Когтевран, по критериям шляпы, чуть ли не равный качествам Слизерина, обогнал вас. Но я не стал бы делать скандальное заявление только из-за баллов, они — далеко не главное. Сегодня утром я стал свидетелем как двое ваших однокурсников напали на гриффиндорца.

Никто не произнес ни звука и не обернулся к Лестрейнджу и Розье, но выражение глаз виновников выдали их с головой. Всех пронзило возмущение, не поступком однокурсников, а тем, что декан факультета, по умолчанию хитрого и идущего вразрез с моралью, читает им лекцию о примерном поведении!

Только Том не поддался общему настроению. Он смутился и немного растерялся, ведь никогда не сталкивался с подобными личностями, но, кажется, он раскусил профессора и подавил ухмылку.

— Мистер Розье, мистер Лестрейндж, — обратился к виновникам Слизнорт, отчего те вздрогнули, но сохранили невозмутимость, — скажите, почему я недоволен вами?

— Мы нарушили правила? — предположил очевидную мысль Эрни.

Руд оказался сообразительнее:

— У вас проблемы с директором из-за нашего проступка, сэр? Одно письмо, и мой отец уладит это.

— Очевидно, директор не в том положении, когда можно позволить разбрасываться учителями, — усмехнулся Слизнорт и прошел в середину класса, — вероятно, у вас была причина напомнить Коулу о важности хранить секреты, но ваша ошибка состоит в том, что о ней знаю я. Вы пробовали способы, не допускающие применение физической силы? А как насчет способов уровня выше, когда жертва даже не подозревает, что ей управляют?

— Мы выбрали самый быстрый метод, так требовали обстоятельства, — ответил Розье, дергая себя за края рубашки.

— Но не самый эффективный, — заключил декан, — мои уроки ЗОТИ я направлю на развитие умений использовать ваши амбиции максимально эффективно. Вы привыкли к венцу Слизерина, привыкли, что вокруг вас люди наименее изворотливые и расслабились. Авторитет, завоеванный предками, имеет свойство падать. Конечно, я буду немного снисходительнее к вашему возрасту, и понимаю, что карьера вам уготовлена заранее. Но, прежде чем вы будете управлять, вам следует лучше изучить подопечных, а значит, не трясти их за рубашку в темном закутке. Итальянец, чье имя начинается на М и заканчивается на И, проповедовал право государя на жестокость, но призывал даже во времена хаоса сохранять видимую добродетель для простого народа.

Класс погрузился в задумчивую тишину. Эйвери первая очнулась, развернула пергамент и принялась что-то выводить на нем пером. Следом за ней пробудились и остальные. Заскрипели перья.

Том записал только потому, что не хотел выделяться на первых порах, в душе он искренне считал глупостью хранить материальные инструкции по урокам хитрости. Любая стоящая хитрость априори не может быть написанной чернилами.

Уголки его губ слегка приподнялись. Уроки ЗОТИ впервые обещают быть прагматичными и не сводиться к простому изучению заклинаний. Боковым зрением Рэддл следил за Слизнортом, ходящим по кругу между рядами столов. Его мягкое выражение лица, тяжелая походка, добродушный тембр голоса никак не указывали на сокрытую изворотливость и способность нанести серьёзный удар своим противникам. В голову прокралась мысль, что, наверное, Слизнорту вовсе не нужна официальная власть, он, скорее, тот, кто стоит позади и помогает поначалу, чтобы потом наслаждаться посеянным.

Что же, Тома это более чем устраивало. Если постараться, из этого выйдет весьма взаимовыгодное сотрудничество.

— Мистер Лестрейндж, давайте поразмышляем, как вы могли заставить Коула промолчать, — предложил Слизнорт и остановился напротив Руда, к которому были обращены все взгляды.