— Но сэр, это против правил, и в отделе департамента… — начал было спорить Лестрейндж, робко подняв руку вверх, но Слизнорт перебил его.

— Требуются специалисты по данной части, — перебил его профессор мрачным тоном.

— Но есть ли правила? — спросила Мелисса, подхватив волну азарта.

На лице Слизнорта засияла улыбка. Он довольно кивнул и шутливо погрозил пальцем.

— Замечательный вопрос, мисс Эйвери, — похвалил он, увидев в девочке заинтересованность, — правила просты и кратки. Никаких запрещённых заклинаний, никаких угроз в сторону противников.

— Это все? — удивился Эрни.

— Разумеется, мы же тестируем всевозможные способы, доступные студентам!

В классе поднялся гул, и Слизнорт ему не препятствовал. Он отошел к доске и чуть ли не слился с ней, чтобы не мешать возникшей дискуссии. С раскрасневшими лицами и блеском в глазах, слизеринцы наперебой доказывали друг другу, почему именно они должны быть первыми и как им этого достичь. Профессор перевел взгляд на застывшего Тома и недовольно нахмурился. Его тактику не высовываться он еще мог понять, но сейчас она была совсем некстати. Том почувствовал на себе этот требовательный взгляд и безропотно подчинился ему, повернулся к Мелиссе и пару раз вставил свое слово в ее пламенную речь, агитировавшую за использование следящих чар, пока гриффиндорцы не найдут лазейку в секцию.

— А как же приз? — призадумался Розье, вспомнив о самом приятном в любой игре.

— Полагаю, процветание факультета, хвала имени Салазара, личные достижения, — ответил Гораций.

— Нет-нет, подумайте еще раз.

— Кхм, не буду препятствовать вашей наглости, вы все-таки оправдываете свое положение на факультете… Мне надо подумать… И обговорить все с директором.

Остаток урока они провели конспектируя рассказ Слизнорта о проклятиях на артефактах. Том записывал все совершенно механически, почти не вдумываясь, больше обеспокоенный задумкой профессора. Не нужно было много усилий, чтобы понять мотивы, стоящие за этим соревнованием. Профессор испытывает не систему, а его, хочет нащупать в нем истоки лидера. И Том… Слабо считал себя таковым.

На Слизерине его ценили за помощь в учебе, почти безотказную. Учителя знали, что на него всегда можно положиться. Том справлялся со всеми трудностями, которые мог подсунуть Хогвартс, но лидером себя не мог назвать.

И с этими переживаниями он подошел к Слизнорту после урока, выждав, пока кабинет не покинут все однокурсники. Эрни как-то недобро на него посмотрел и принялся очень медленно убирать свитки в сумку, тая надежду хоть немного подслушать разговор.

Когда дверь захлопнулась, Том оказался рядом с профессором, перебирающим на столе целую коллекцию песочных часов.

— Том, я не увидел ваше желание поучаствовать, — огорченно произнес Слизнорт, присаживаясь на шаткий поскрипывающий стул, — вы либо чертовски самоуверенны, либо наоборот, переживаете за ваши возможности. Вы же поняли, что это шанс для вас проявить себя?

— Сэр, я считаю, что могу справиться и без посторонней помощи, — ответил Том и прикусил губу.

— О, я не сомневаюсь, что сможете. Но дело не в этом. Подумайте, какой смысл достигать всего в одиночку? Вы станете сильнее?

— Конечно, они будут мне только мешать.

Слизнорт грузно вздохнул. Но пока терпеливо.

— Вы бывали за пределами магической Британии, мой мальчик? Если да, то вы должны знать, к чему ведет единоличие и разобщенность общества, — сказал профессор, постучав ногтем по стеклу часов, — да, наиболее вероятно, что с командой из тридцати человек сложнее справиться чем с двумя помощниками, но жизнь редко предоставляет такой выбор. Вам придётся научиться работать сообща, и поверьте историческому опыту, для вас же это выгоднее. Если режим в стране держится на одном человеке, то чтобы его свергнуть надо лишь устранить этого человека. Согласитесь, это не столь большой объем работы. А чтобы захватить страну, где лидер впутал в себя целые структуры, то здесь придётся очень тяжело. Понимаете, Том? Если Слизерину вы вдруг станете неугодны, то вас легко сбросить с трона, потому что вы один, и ваша сила, какой бы она не была, не сможет долго сдерживать натиск. А если у вас будут в подчинении люди, то, чтобы добраться до вас, вашим неприятелям придётся пройти сквозь препятствия. Это сыграет в вашу пользу, как минимум, у вас будет время подумать что делать дальше.

— Тогда мне надо убедить других, почему они должны следовать за мной, — Том задумался и скрестил руки на груди, прикрывая эмблему со змеёй, — это… Непросто.

— Тем интереснее, у вас замечательные соперники. Мистер Розье, выходец из благородного дома, явно напряжен нашим сближением. И можете не сомневаться, что на место лидера он претендует, это действительно ему необходимо. Иначе его отец будет в гневе.

— Но если я стану лидером команды, то спровоцирую его! Я еще не настолько силен, чтобы идти против богатого отпрыска со связями и влиянием за пределами замка. Это неразумно.

— Пожалуй, вы правы, — ответил Слизнорт после трех минут напряженного молчания, — тогда начните с поста правой руки. Это будет даже выгоднее, чем первое место, а затем у вас еще будет возможность сместить мистера Розье. Не робейте, мой мальчик, аккуратность превыше всего. Наберитесь опыта и козырей, таких, чтобы ваши однокурсники не колебались и шли за вами в огонь.

Слизнорт хотел было еще что-то договорить, но вдруг передумал и отвернулся. Мрачная тень упала на его лицо, и Том не смог разглядеть что поменялось во взгляде профессора — он волнуется? Он передумал? Том расстроил его? Подумав, что теперь уже неуместно прерывать его раздумия, Том тихо, чуть ли не на цыпочках, вышел из кабинета и побрел в уборную, чтобы умыться ледяной водой и взбодриться.

План подчинить себе Слизерин, а затем и все, до чего рука дотянется, казался простым и понятным, каким и должен быть хороший план, не рассчитанный на судьбоносные мелочи и перипетии. Тому придётся много работать над собой, доводить до совершенства каждую свою черту, пока Слизнорт оттачивает его, словно скульптор изваяние — где-то ударит посильнее, а где-то совсем незаметно.

Очутившись перед маленьким зеркалом, висящим над журчащими раковинами, Том подставил ладони под ледяную струю и вылил воду на лицо. Через огромное арочное окно на него падал серый дневной свет, придающий пространству унылость и превращая каждого зашедшего в подобие призрака. Тишина, разбиваемая лишь звуком бегущей воды, пустота и холод наводили иррациональный страх. Том захотел быстрее покинуть это место, уже закрыл кран и сделал шаг назад, но увиденное в зеркальной глади приковало его внимание, и он замер как статуя.

На него пристально смотрело существо, чем-то напоминающее человека. Но оно имело матовую мертвенно-бледную кожу, и походило на вытянутый скелет. Красные змеиные глаза впились в Тома, гипнотизируя своей нечеловеческой, дикой сущностью. Мальчик и не заметил как инстинктивно потянулся к отражению, хотя и испугался до того, что перестал дышать и едва чувствовал отголоски стука сердца в ушах.

Между их лицами осталось пару дюймов. Том почти ощущал на своем лице чужое холодное дыхание, но никак не воспротивился. Существо открыло рот, из которого вырвался шелестящий шепот, обволакивающий его разум. Не отдавая себе отчета, Том потянулся к чудовищу еще ближе. Ему показалось, что зеркало вот-вот поглотит его, как дверь позади громко раскрылась, и все иллюзии исчезли.

— Что происходит, Том? — профессор Дамблдор подошел к нему и положил руку на плечо, развернув лицом к себе.

— Ничего, — смутился Рэддл, и на его белых щеках проступили красные пятнышки, а взгляд тревожно забегал, — я просто плохо спал и чувствую слабость. Извините, у меня зельеварение, мне надо уйти.

Альбус убрал руку, но не сразу — пару секунд он изыскательно смотрел на мальчика, пытаясь понять, не солгал ли он, но потом отпустил и сам задержался у зеркала. Самое обычное зеркало. Самая обычная уборная, не имеющая за собой никакой таинственной истории, в отличии от других комнат в замке, кишащих привидениями, чарами и зловещими остатками древних изобретений. Во что можно было так вглядываться, профессор не мог себе представить.