Том взял их все, хотя он точно знал, что в первых двух не найдет нужной информации. Но уж больно ему было интересно порыться в чужих семейных тайнах. Пусть и весьма условных, ведь настоящие тайны в книгах не раскрывают.

Он сел за стол у окна, зажег лампу с зеленым абажуром, пусть нужды в ней не было, и жадно впился взглядом в желтоватые веткие страницы, исписанные черными чернилами. Уже давно он во всех доступных источниках искал фамилию Реддл, но не нашел ее даже в задрипанном некрологе забытого журнала. Теперь Том понял, что все время искал нити своего рода неправильно.

Марволо. Нужно двигаться от этого имени. В мире магглов мужчин по имени Марволо едва ли было можно встретить. В телефонном измятом справочнике директрисы приюта Том никогда не видел его, что подталкивало к выводу, что имя Марволо относится к волшебному миру, а это сильно упрощает задачу. На миллионы магглов приходится десять волшебников. В Хогвартсе многие чистокровные и полукровки носят имена своих родственников, и среди них тоже нет ни одного Марволо. Теперь Том был уверен, что благодаря редкости имени, найти родственников будет существенно легче и шанс ошибиться мал.

Профессор Слизнорт был прав. Чтобы чего-то достичь, не нужно ждать таинственного наваждения или озарения, нужно лишь взять свои действия под контроль.

Звонкий гонг призвал всех на завтрак, но Тома это ничуть не испугало. На его лице застыла сосредоточенность. Указательный палец ткнул в одну из строчек.

Марволо Мракс приговорен к шести месяцам Азкабана за причинение вреда сотруднику обеспечения магического правопорядка Бобу Огдену.

========== Урок 5. ==========

Комментарий к Урок 5.

Автор - слепой. А это значит, что вместо кнопочки черновик он иногда тыкает в опубликовать.

Если вы откроете главу и увидите, что она очень маленькая - закройте этот ужас и забудьте

приходят люди в черном

Неуверенность губит людей. Великие писатели, художники и ученые умирали в нищете и среди чужих из-за нее. Неужели вы выбрали это?

После занятий третий курс факультета Слизерина собрался в читальном зале, залитом солнечным светом. Все расселись за длинными дубовыми столами в ожидании Эрни, который задерживался у декана. Пролистывая книги и периодически кидая взгляды на часы и престарелую пугливую библиотекаршу, студенты томились в нетерпении и легком раздражении из-за косых взглядов, и, что самое удивительное, этими взглядами их награждали не только гриффиндорцы или когтевранцы, но и ребята с их же факультета. Не то чтобы это было странно, такая реакция вполне ожидаемая, когда Слизнорт уделяет им гораздо больше внимания, чем остальным, но все равно им было немного не по себе.

Всему Хогвартсу стало понятно, что слегка чудаковатый декан Слизерина делает на них особую ставку, и это не могло не отразиться на поведении. Третий курс вдруг стал на путь к привилегированному положению. Конечно, не благодаря лишь удаче, а ценой кропотливого труда. Слизнорт и видеть не хотел отметки ниже выше ожидаемого, а если кто-то их и получал, то несчастного ждала самая продуктивная суббота в его жизни. В гостиной не осталось пустых полок — Слизнорт заставил их древними томами по продвинутой магии с условием, что прочесть хотя бы десять за полугодие должны все. Именно эта библиотека обеспечивала досугом отстающих в их особую субботу.

Такое различие заметно встряхнуло не только весь факультет, но и весь замок. Появилось соперничество. Оно и раньше существовало под видом ежегодного соревнования за баллы, но теперь стало несколько иным. Появился азарт, а он повлек за собой работу над стратегиями и невольное понимание, что есть победители и проигравшие, и позиция первых до безумия притягательна.

Гриффиндор отбросил проказы в сторону и не на шутку занялся учебой. По вчерам стало тихо — все сидели за уроками и не пренебрегали дополнительными занятиями. Пуффендуй стал активнее проявлять себя, Когтевран не отставал. Слизерин, годами сидевший в неком затишье, пусть и не теряя своего статуса, внезапно стал серьезным конкурентом.

Однако промелькнуло различие. На других факультетах никого не выделяли. На Слизерине же, декан, действуя по своим особым соображениям, не скрывал, что, будучи истинным слизеринцем, он хоть и ратует за всех своих подопечных, но преимущественно его интересуют личности, которые готовы разделить степень его… К этому еще не придумали названия. Просто обозначили, что Слизнорт человек одаренный, широких и нестандартных взглядов, и нужны ему люди такие же. На будущее.

— Меня задержали! — вбежал Эрни, на бегу скидывая сумку на кресло.

— Держи.

Мелисса выступила вперед и протянула Эрни свиток.

— Это все способы, испытанные гриффиндорцами, — пояснила она, — соответственно, пробовать их мы не будем, пустая трата времени.

— Не хочу вас расстраивать, но здесь почти все, что нам в принципе известно, — заключил Эрни, хмуро глядя в написанное.

— И что тогда?

— Надо…подумать. Давайте соберемся.

Слизеринцы сконцентрировались у широкого каменного подоконника. От яркого света многие сощурились и приставили ладони ко лбам, спасая свои глаза. Эрни сел прямо на подоконник, скрестив ноги по-турецки, и подпер узкий подбородок кулаком. От него исходила особая энергия целеустремленности и задора, глаза горели, тело немного покачивалось, как маятник. Он посмотрел на задумчивую фигурку, стоящую позади толпы, и что-то ему не понравилось — она вела себя слишком отстраненно. Это был Том. Как всегда, безупречный внешний вид, ничего лишнего, никаких побрякушек, какая-то незнакомая, для самого Эрни, аскетичность, неизвестно чем вызванная — все это начинало его пугать.

Эрни наконец понял, что интуицию стоит послушать. Она нашептывала ему, что Том Реддл вряд ли ограничиться ролью умного помощника, уж слишком много в нем чувствовалось большой воли и скрытой опасности.

Сам Том, сделал вид, что по-прежнему увлечен слушанием общей болтовни, на деле же он вел неслышный диалог с самим собой. И по какому-то таинственному наитию он вдруг уловил мысли Эрни, ощутил их на расстоянии.

— Мерлин, неужели у меня получилось? — мысленно спросил он, покрываясь мурашками, — легиллименция по учебникам Слизнорта продвинулась гораздо дальше, чем по учебникам школьной программы.

Том решил повторить это. Он опустил вдумчивые глаза вниз, выставил на лице тень безразличия и направил все усилия, чтобы опять проникнуть в сознание Розье. Для этого он привел свой разум в порядок, освободил его от всего лишнего и навязчивого и представил себя стрелой, которая должна разбить вазу, чтобы развеять заключенный в нее прах.

Легиллименция — искусство сложнейшее, которое освоила ничтожно малая часть магов. Большинству она не давалась лишь потому, что они не обладали организованностью, ни в каком виде. В их головах творился хаос, царили алчные желания, жажда признания притупляла мозг, мешала сосредоточиться для конкрентной цели. Том совершил это открытие только этим утром. Это утро вообще обозначилось для него началом чего-то масштабного и необычного. Он осознал, что неуверенность и непонимание своих истинных желаний мешали ему найти в жизни место. Он еще не нашел его, не до конца, но впервые нащупал нужные нити.

Разум Эрни впустил его.

Желание признания, постоянное ожидание чужого одобрения, страх быть отстающим — вот, что обнаружил Том и что он записал в личный список качеств, которых следует избегать. Страшные зависимости руководили Эрни. Том сам недавно был близок к ним, но периферии уберегли его.

Том прекратил. Пора заняться другим делом. Сначала на ум пришло слово «помощь», но его сразу же отвергли. Помочь своему курсу выиграть соревнование — не столько помощь, сколько собственная лестница наверх. Он протиснулся сквозь галдящую толпу прямо к Эрни и посмотрел на лежащий помятый лист, исписанный мелким нервным почерком с завитушками.

Заклинания взлома, конечно же, отвергли, как и любые другие заклинания, занесенные в реестр разрешенных.