Измученное дымом солнце заглянуло в почти закрывшиеся глаза барса. Его морда покоилась на грязно-сером снегу, а кончик великолепного хвоста слегка шевельнулся, будто прощаясь…

Ирбис чувствовал, что летит к свету, к солнцу и звёздам, которые сейчас так близки и ещё более прекрасны, чем на Земле. Усталость и боль от старых ран отступили. Пришло время спокойствия и гармонии. Седой житель тайги знал, что вернётся опять туда, где родился и вырос. Но только уже в образе лесного духа – вечного стража тайги. Будет беречь покой родных мест и дарить потерянный свет тем, у кого душа чиста, а помыслы велики.

Теперь он – Страж в ночи. Последний из своего великого рода Хранителей снегов.

(легенда по мотивам стихотворения С. А. Есенина)

“…и покатились глаза собачьи золотыми звездами в снег…”

С. А. Есенин

…Пум сидел на холодном снегу. Его сердце разрывалось от боли…

Лес шумел своими почти прозрачными от холода ветвями. Полукруглая Луна отражалась в далёком озере.

– Куда ты, хозяин?! – пролаял Пум, глядя на уходящего по тропинке человека.

Но человек не обращал на него никакого внимания.

– Помнишь, как ты кидал мне палку, а я за нею бегал? – прокричал пёс, еле успевая за человеком.

– Прочь, – сказал человек.

– Хозяин, хозяин…

Пум вертелся у ног человека.

– Убирайся вон! – гаркнул мужчина, сел в автомобиль и уехал.

Пум сел на тропинку и жалобно заскулил, но потом, собравшись с силами бросился вслед за машиной.

Почему хозяин, ЕГО хозяин бросил его? Может, он пошутил?..

Скоро верный пёс выбился из сил. Его лапы жутко болели.

“Нет, нет, – думал Пум. – За ним, за хозяином.”

Он подгонял себя этой мыслью до тех пор, пока мог бежать. Вдруг лапы его подкосились, он закрутился на гладком льду и поехал неведомо куда, потеряв совсем из виду серую “Волгу” хозяина.

Пум упал и больно ударился. ”Как же так? – думал он. – Хозяин меня разлюбил? Он не хочет больше видеть меня? Я ему не нравлюсь? Я стал стар? Но когда ему меня принесли, хозяин был в восторге…”

Вы знаете, что собаки плачут? Да, да, они плачут, но тихо, так, чтоб никто не видел. Забившись в тесный уголок, когда она несчастна, собака начинает плакать.

Но она никогда не плачет перед хозяином. ”Хозяину надо быть весёлым другом. А какой я друг, если я не виляю хвостом и не лаю радостно, при появлении хозяина? – считает собака.

Пум плакал. Слёзы текли из его глаз, тёплыми каплями падая на нос.

Пум скулил; но этот скулёж походил на рыдания. Слёзы Пума смешались со снежинками, которые падали с неба из свинцовых туч.

Пуму казалось, что никого на свете он не любил так, как любил своего хозяина. Душа пса разрывалась на части.

– Постой! Не уходи! Дай мне побыть с тобой ещё немного! – лаял Пум, сам не зная кому.

Отчаянье охватило Пума. Из леса он выбежал на дорогу, но вокруг тоже лес. “Почему я не орёл и не могу разбиться о скалы?”

Нет, стоп…впереди сиял какой-то огонёк! Пум пошёл на свет…

Его лапы резал наст, который, разламываясь под собачьими лапами, впивался в подушечки, словно раскалённое железо, обжигая их холодом.

Огонёк… отблеск костра? Луч фонарика? Мираж?

Лапы Пума почувствовали что-то совершенно гладкое. Лёд! А на нём, словно на гигантском зеркале отображено небо.

Но, что это? Кажется прорубь…

Пум потрогал ЭТО лапой – мокро.

“Вот! Я быстрее переплыву реку напрямик! Успею ещё догнать…” – подумал он и бросился в воду…

Пум открыл глаза.

Весна…пахнет цветами.…Светит веснушчатое солнце…. Радостно бегают дети на поляне среди цветов и берёз.… О чём-то говорят взрослые… У облаков какой-то золотистый свет, словно каждое облачко-барашек изнутри подсвечивает рыжее солнышко.

К изумлённому Пуму подбежала неземной красоты маленькая девочка, над головой которой что-то сияло.

– Ты ангел? – спросил Пум.

– Да, – ответила девочка. Её белокурые кудряшки коснулись носа Пума. – А как тебя зовут? – спросила в свою очередь она.

– Пум, – молвил пёс; а сам подумал, что прежде он не мог так свободно разговаривать с Человеком.

– Теперь это твой дом, – девочка обвела вокруг рукой. – А там такие же ребята как ты, – девочка кивнула головой в сторону примятой травы, на которой отдыхали собаки разных пород.

– Я попал в пёсий Рай? – изумился Пум.

– Да-да! – девочка мелодично засмеялась и побежала к другим детям. За спиной у девочки были белые крылышки…

Пум вздохнул и впервые ощутил, какой великолепный аромат исходил от цветов.

За свою преданность к своим хозяевам все псы попадают в Рай…

Настурция шла под проливным дождем…. Летние капли беспощадно стучали по рукам, ногам, били в лицо. Гулять в ливень, когда все спрятались в домах, очень удобно: не видишь никого. Никто тебя не спросит: “Эй, Настурция, тебе нужно удобрение, а? А то мы сейчас свинарник только что вычистили!”. Это обожали говорить ей сверстники. Они считали, что донимать девушку очень смешно.

Впрочем, это были существа, рожденные от людей, но руководимые лишь звериными инстинктами: крепко спать и сладко есть, ну и так по мелочам.

У Настурции, конечно, была подруга, но.… Слишком много этих НО. Кора была лишь ее тенью, ни больше, ни меньше. Советовалась ли Настурция с нею? А кто советуется с тенью? С тем же успехом можно беседовать со стенкой, шкафом или кошкой. И, пожалуй, кошка смогла бы дать Настурции более дельный совет.

Им обеим было не с кем пообщаться, они просто были изгоями.… Вот и познакомились. На безрыбье и рак рыба.

Настурция подставила лицо ливню. Это замечательное время, когда идет дождь! Никто не видит слез, боли на лице. А если и видит, то принимает слезы за дождинки; новые гримасы от душевных болей – за недовольство по причине дождя. А все-таки интересно, что скрывается за этой пеленой? Быть может, тайна?

Вот настигают новые капли ливневого потока. Бежать ли от этого? Нет! А зачем? Лучше просто идти в никуда… без цели…

Настурция вдохнула полной грудью, словно этот воздух был самым великим чудом. Ее зеленые глаза озорно сверкнули, словно вспышка молнии, а белокурые волосы наполнились сиянием солнца.

Пашка шел, мурлыкая от удовольствия себе под нос веселую песенку. Ну, во-первых, он счастливо избежал «лечения травами» (крапивой по ягодицам) от своей бабушки за две испорченные грядки и его просто заперли в чулан, из которого он вылез. Во – вторых, в том же чулане он изловил толстую крысу, которая сейчас вырывалась из двух скрепленных железных ситечек. И, наконец, он нашел сокровище: фосфорные шарики, светившиеся в темноте зеленым светом. Их было пять штук. Что же, отличное начало дня!

Пашка взобрался на дерево, подобно мартышке и свесился оттуда самым неподобающим образом. Ну, где это видано, чтобы пацан висел на высоченном тополе, держась лишь левой ногой? Но это так и было, а остальные существенно важные части его мальчишеского тела свисали, как лианы. (Если только можно себе вообразить лиану в кроссовке, шортах и футболке).

Мимо дерева весело проскакала маленькая девчонка, и Пашка закудахтал от удовольствия: вот если б выпала из «клетки» его крыса на эту прЫнцессу? Но тут же он поругал себя за эту мысль, потому что у него была совесть. Да, она у него была. Эта яркая, мудрая, загадочная…. Большинство людей лишены совести; или они слышать голос её могут лишь после дурного поступка. А вот у Пашки наоборот: он слышит её голос перед дурным поступком и, даже при мысли о нём. И поэтому Пашка очень редко страдал. Да он и вообще не страдал по-страшному; всегда мог сидеть в отличие от своих друзей. Но сейчас он был по-настоящему счастлив. Сидя на дереве, теперь уже в обыкновенной позе, мальчишка изучал свои сокровища.