К вечеру мы преодолели огромное, по моим меркам, расстояние, ибо спина у меня задеревенела, попа онемела, настроение упало ниже плинтуса.
Вокруг было все так же сыро и промозгло, и мысли о ночлеге в таких условиях состояния не улучшали.
Когда уже стало совсем темно, так, что приходилось прилагать все силы, чтобы не упустить Хромова из поля зрения и не потеряться, он, наконец, махнул рукой в сторону странного мохнатого дерева.
Мы подъехали к нему и спешились:
- Что это?- подозрительно спросила я, разглядывая тяжелые, опущенные до самой земли ветви, покрытые чем-то более напоминавшим жесткую щетину, чем нормальные листья или иголки.
-Косматая ива,- ответил он и зажег на ладони небольшой огонек,- она, как и любое дерево не любит огонь.
Сказав это, поднес к ветвям руку, и они, мелко задрожав, расступились в сторону, образуя проход. Хромов решительно направился внутрь, а мы, недоуменно переглянувшись, последовали за ним.
Внутри оказалось сухое пространство, усыпанное густым ковром прошлогодних листьев (или иголок?). Саша разжег огонь посильнее, и ветви выгнулись, образуя шатер. Хватило места и нам, и лошадям. Их мы разместили с одной стороны от тонкого, корявого ствола, каким-то чудом державшего на себе тяжелые, лохматые ветви, а сами устроились с другой. Развели небольшой костер, поужинали и легли спать. На улице тем временем снова началась гроза. Я лежала в своем спальном мешке и все ждала, когда же вода просочится в наше укрытие, но время шло, а вокруг по-прежнему было сухо. Лохматые ветки прекрасно защищали от непогоды, и я постепенно успокоилась и заснула.
Глава 8. Часть 2
Вынырнув из суетливого утреннего сна, блаженно потянулась и открыла глаза, обнаружив Александра, сидевшего у костра и задумчиво рассматривающего мою скромную персону.
- Что любуешься, как я сплю?- съязвила я, пытаясь скрыть смущение, вызванное его вниманием.
Мужчина ничего не сказал, лишь усмехнулся уголками губ и пожал плечами. Я приняла сидячее положение, попыталась пригладить спутавшиеся после сна волосы, но быстро оставила это бесполезное занятие. Без расчески нечего и пытаться привести эти космы в порядок.
Вика, как всегда продолжала спать, не обращая ни на что внимания.
- Ты чего так рано вскочил?- тихо интересуюсь у него.
- Не спалось, да и выходить уже скоро.
- Вику будить? Или пусть пока спит?
- Буди потихоньку, у нас сегодня долгий и трудный день.
В таки моменты, когда он рядом, спокойный, задумчивый, ну душе становилось так уютно, хотелось сесть рядом, взять за руку, прижавшись к крепкому мужскому плечу. Досадливо поморщилась от своих мыслей и поднялась на ноги. Нечего голову всякими глупостями забивать.
Как и обещал Хромов день вышел тяжелым. Мы ехали, ехали, ехали и еще раз ехали. Крошечный привал днем и потом до самого вечера дорога через холмы, покрытые молочными завитками тумана. Мы то поднимались вверх по скользкой траве, то спускались вниз, осторожно перебираясь через могучие корни, торчащие из земли.
К вечеру у меня было такое чувство, что в моем теле не осталось ни одной целой косточки, все ныло, ломило, болело. А Хромов как назло гнал нас вперед, не давая расслабляться. Он вообще был какой-то напряженный, постоянно осматривался, прислушивался и мы, глядя на него, тоже становились нервными.
Что заставляло его быть таким, мы поняли чуть позже, когда, спускаясь с очередного холма к его подножью, обнаружили торчащий выпирающий из земли черный, блестящий в вечернем солнце булыжник, размером с легковушку. Александр сделал жест, приказывая нам замереть. Естественно, мы с первого раза не поняли, и начали выяснять в чем дело. Саша, обреченно закатил глаза, и сделал что-то, от чего слова замерли в горле, так и не вырвавшись наружу.
Метод оказался эффективным, но запоздалым. Черный булыжник шевельнулся и ... открыл зеленые, цвета весенней травы глаза с узким зрачком. Лошади испуганно захрапели, и стоило огромного труда удержать их на месте. Только черный как смоль Торбан не дрогнул, лишь нервно пофыркивая и переступая с ноги на ногу. Булыжник тем временем приподнялся над землей и повернулся в нашу сторону. С ужасом поняла, что это огромная треугольная змеиная голова.
Мы, словно завороженные, замерли на месте, разглядывая ее. Голова мотнулась из стороны в сторону и начала подниматься вверх, из недр норы на гибком теле, демонстрируя перекатывающиеся под чешуйчатой кожей мощные мышцы. Мы, наверное, даже не смогли бы втроем ее обхватить, длины рук не хватило бы. Теперь, когда она, хищно изогнувшись, нависала над нами в метрах десяти над землей, нам пришлось задирать головы, чтобы смотреть на нее.
Саша произнес что-то явно нецензурное.
Змея высунула красный раздвоенный язык, пробуя воздух на вкус, а потом бросилась в атаку. Александр резко выставил руку вперед, выкидывая перед нами щит. Монстр налетел на него с яркой голубой вспышкой и замер с разинутой пастью в нескольких метрах от нас. Ну и пасть!! Я туда могу войти спокойно, даже голову не пригибая. Противно- розовая, с бурыми, покрытыми слизью и комками земли зубами, загнутыми назад.
Хромов не стал любоваться. Подскочив ко мне, сгреб в охапку и перетащил к себе в седло, предвидя мою реакцию, прошипел на ухо:
- Сейчас придется очень быстро скакать, и ты свалишься через первые десять метров!- он пришпорил коня, и тот сорвался с места в галоп.
Я сидела, ни жива, ни мертва, вцепившись в него до сведенных пальцев, и поглядывая краем глаза ему за спину.
Змея начинала медленно приходить в себя. Прикрыла пасть, в недоумении обнаружив наше исчезновение, потом опять попробовала воздух и хищно развернулась в нашу сторону. На какую-то долю секунды она зависла, рассматривая убегающую прочь добычу, а потом стремительно сорвалась в погоню. Я в панике наблюдала, как гибкое огромное черное тело проворно извиваясь, скользит по холму в нашу сторону.
От ее движений землю сотрясала дрожь. Сколько же эта тварь весит?
Александр еще несколько раз ставил на ее пути щиты, но теперь они ее практически не задерживали, с каждым разом она прорывалась сквозь них все быстрее и яростнее.
Вот тут стало совсем страшно. Нам не уйти, эта махина нас нагонит и сожрет! Рядом скакала Вика, пригнувшись к самой шее Буланой. Молодец подружка, как заправский жокей. Савраски и мохноногой не было видно. Надеюсь, они убежали, а не стали первым блюдом для настигающего нас монстра.
Вика что-то прокричала и махнула рукой в сторону, я глянула, куда она показывает, и заметила еще одну змеиную голову, торчащую из земли. Хромов тоже увидел ее, и, к моему ужасу, резко развернул Торбана, направившись прямиком к ней. Не понимая, что он делает, я зажмурилась и еле удержалась от того чтобы не завизжать. Когда расстояние между нами сократилось, голова плавно качнулась и, как и в прошлый раз, распахнула зеленые глазищи, а потом начала медленно подниматься над землей. Александр не стал ждать, пока она извлечет из недр холма все свои жуткие телеса, и швырнул в нее все тот же голубой щит.
Змея замерла, а мы рванули дальше. Она отошла от удара примерно в тоже время, когда первая змея, преследовавшая нас, поравнялась с ней. Заметив друг друга, они подобрались, зашипели, и звук этот был больше похож на грохот, словно тяжелую цепь, тащат по гравию, а потом сцепились, забыв о нас.
Хромов без устали гнал коня, до тех пор, пока мы не выбрались с холмов и не юркнули в, ставший уже привычным, лес.
Молча, мы углубились в чащу, подальше от жутких тварей и только тогда смогли остановиться. Спешились и дальше пошли ногами, ведя на поводу дрожащих и хрипящих от усталости лошадей. Александр как всегда вышагивал впереди, а мы с Викой плелись следом за ним, схватившись за руки. Вместе хоть не так страшно.
