Но сейчас он готов был расцеловать Кристину Рубеновну, сплавившую ему вчера ягоды за полторы тысячи рублей.

«Каша с клубникой! У меня ведь точно где-то валялась овсянка», — ликовал Петя, стараясь не хлопать дверцами шкафов.

Он поставил воду и засыпал туда сероватые хлопья. Сел на стул, вздохнул на манер благородной девицы. Все его мысли крутились вокруг Вадима. Это определённо была любовь. Петя никогда не считал капкейк своим любимым десертом, но Каминского с его розовыми толстовками и трусами он бы съел целиком. Парень не мог и на метр отойти в своих мыслях от этого невероятного человека. То, как он легко и непринуждённо извинился вчера, полностью взяв на себя ответственность, подкупило Петю окончательно. Вадим с разбитой скулой — утром это стало заметно — и полученным при всех согласием «пациента» на участие в экспериментах всё равно пришёл. Без обидняков, просто и прямо.

Петя схватился за голову, сдвигая массивные очки. Придурок именно он. Придурок, который впервые за много лет смог подняться на лифте и уснуть без ночника. А человеку, приложившему к этому руку, он едва не сломал челюсть.

Базанову хотелось, чтобы Вадим рядом с ним чувствовал себя так же комфортно, как сам «пациент» рядом со своим «врачом». Но пока Петя не мог даже словами описать это странное состояние. А ведь он влюблялся и раньше… Но никогда это не помогало ему с фобиями. Однажды, в пору влюблённости в плюющуюся Наташу, посреди урока в класс залетела оса. Петя изо всех сил старался не обращать на неё внимание, но одно жужжание довело его до слёз. Обошлось без кататонического ступора, но вот панической атаки и мокрых штанишек избежать не удалось. Наташа, посмотрев на описавшегося мальчика, ловко поймала осу, раздавив её учебником. А потом закинула себе в рот, демонстративно разжевав. Остатки жёлто-чёрной тушки девочка выплюнула перед бледным, как мел, Петей. И он ощутил ещё больший ужас. Усидеть на мокром стуле оказалось сложно, поэтому потерявший сознание Базанов сполз под стол.

Петя замотал головой, пытаясь вытрясти из неё это воспоминание. Ему не хотелось, чтобы оно даже существовало в одном помещении с Вадимом.

«Каша, наверно, уже готова», — отвлёк себя парень и, вооружившись ложкой, подошёл к плите.

От ора содрогнулись стены. Крик так резко напряг голосовые связки, что в следующую секунду Базанов мог только хрипеть. Разварившаяся овсянка кишела трупиками крошечных жучков. Петя сделал шаг назад, чтобы не смотреть, и уткнулся спиной во что-то. Снова попытался завопить, но вышел жалобный кашель.

— Что случилось?

Петя обернулся на знакомый голос. Сзади стоял Вадим, держащий над головой стул. На лице ещё алел след подушки, футболка едва прикрывала розовые трусы, но парень выглядел воинственным. Петя всхлипнул и ткнул пальцем в направлении кастрюли. Каминский немного подумал, а потом всё же поставил стул. Заглянул в посудину сначала издалека. Видимо, ничего не увидел и подошёл ближе.

— О, бесплатный белок что ли? — Каминский ослепительно улыбнулся, припухшие глазки собрались в щёлочки.

Петя, дрожа, сел на стул, прислоняя кулак ко рту. Обошлось: ни ступора, ни панической атаки. Лёгкий испуг. Постарался незаметно опустить глаза на шорты — они, к счастью, выглядели сухими.

Искреннее хотелось посмеяться над шуткой Вадима или хотя бы со спокойным сердцем полюбоваться его ослепительной улыбкой, но Базанов никак не мог унять дрожь. Блондин быстро это понял. Он подошёл и опустился на корточки напротив «пациента». Наклонил голову чуть набок, чтобы получилось заглянуть в глаза. Петя увидел перед собой два взволнованных голубых леденца.

— Энтомофобия тоже?

Петя отрывисто кивнул.

— Давай подышим? — Вадим только задал вопрос, но тут же продолжил: — Всё по два счёта: вдох, задержка дыхания, выдох и снова задержка.

Ладони с длинными пальцами обхватили руку Пети. Каминский набирал в лёгкие воздух. Парень повторял за ним, цепляясь за этот шанс беззастенчиво пялиться на милое личико. Капкейк выглядел серьёзным и сосредоточенным, отчего опять вспомнилась мягкая розовая ткань и негромкий стон. Краска разлилась по лицу, обжигая кожу изнутри.

— Ну вот! Уже здоровый румянец! — Вадим торжествующее взмахнул руками, поднимаясь. — Я сейчас выброшу кашу, не волнуйся. И раз с завтраком не задалось — с тебя ужин.

Сердце Базанова вновь застучало, словно силилось отбить чечётку на рёбрах. Всё то время, пока Вадим возился с кастрюлей, Петя сидел, уставившись в одну точку, и прислушивался к себе. Ему очень хотелось поужинать с блондином. А ещё лучше: поужинать блондином. Но при этом он чувствовал невыносимый ужас от одной мысли, что они останутся вдвоём при свечах и с бутылкой вина.

— Я напишу ещё Ане с Костей, можем встретиться в какой-нибудь кафешке в центре, — донёсся из туалета голос Каминского.

Звук слива заглушил протяжный судорожный стон Пети. Аня, Костя, ресторан… Совсем не то, что он успел себе напредставлять.

— Х-хорошо…

Каминский вихрем пронёсся мимо, на ходу натягивая свои розовые пижамные штаны, в которых сидел у Кости. Он одновременно с этим приглаживал волосы, чистил пальцем зубы, набирал на телефоне сообщение и наливал воду во взявшийся из воздуха чистый стакан. Петя жадно ловил глазами каждое движение, заряжаясь этой энергией. Внезапно Вадим замер. Задумчиво укусил себя за губу и посмотрел на Петю, повернув голову, как маленькая птичка. Кровь вернулась к щекам.

«Заметил, что я пялился?…»

— Петь, мы ведь продолжаем… — Каминский замялся, — наше лечение?

В который раз Базанов внутренне выдохнул. Он так испугался, что Вадим сейчас уличит его в излишнем внимании или странном поведении, что едва не потерял сознание.

— К-конечно! Я т-тебе д-доверяю, — парень растянул губы в улыбке, которая, как всегда, вышла неловкой.

Вадим, путаясь в узких штанинах, кинулся к парню, стискивая его в объятиях. Пете даже показалось, что блондин чмокнул его в щёку — ох уже это воображение…

— Тогда я побежал, до вечера!

***

— Бля, ну ты уверен? — басистый голос Кости отлично передавал сомнения.

— Давай коробку!

Вадим не счёл нужным отвечать на столь непрофессиональный вопрос. Всё уже давно решено и согласовано. «Пациент» на месте, лекарство готово. Парень аккуратно принял из рук друга розовую жестяную коробку. В такой обычно хранят нитки, но сегодня внутри лежало печенье и… ещё кое-что.

— Ты уверен? — надрывно потянула очень взволнованная Аня.

— Пахом, ты ведь тоже знаешь о «Маленьком Петере»?

— Бедненьком Петеньке? — переспросил Костя, Каминский отмахнулся.

— Вадим, я знаю, — девушка глубоко вздохнула, видимо, пытаясь оставаться спокойной. — Но суть эксперимента была в том, что к мальчику, который боялся кроликов, постепенно их приближали…

— И кормили при этом конфетами! — просиял Каминский, радостно встряхнув коробкой.

Аня с силой ударила себя по лбу. Но Вадим, правда, не понимал, в чём дело: у него был Петя, условный «кролик» и печенье. Ни намёка на провал.

***

Петя сразу заметил вошедшего Вадима. Его присутствие наполняло помещение светом, на него оглядывались даже те, кто видел парня впервые. Но радуга и лепестки цветов, испускаемые Каминским, разбивались о непроницаемые лица Ани и Кости. Они шли сзади, своей бледностью и серьезностью напоминая всадников апокалипсиса.

— Петя! Это тебе! В качестве извинения, — Вадим плюхнулся на стул рядом и протянул большую розовую коробку.

— Нитки?

— Печенье!

Каминский улыбался, и у Пети во рту уже стало сладко.

— Открывай прям здесь! Тебе ведь уже принесли кофе, поешь с ним.

Светящиеся глаза Вадима гипнотизировали, Базанов не смог ему отказать, даже попроси он запихать всё печенье в рот разом, даже вместе с коробкой. После ночи, проведённой вместе, блондин возымел полную власть над душой и телом парня. Петя открыл жестянку. Ему показалось, что вместе с крышкой скрипнули и Анины зубы.

— Ешь-ешь, — Вадим не отводил глаз, а значит, не мог опустить их и Петя.