— К-конечно.
Парень сделал шаг в сторону, пропуская гостя.
— К-кстати, что з-за хуйня с К-костей? Почему он в-всё-таки в-включил с-свет? — Петя вспомнил ещё об одной вещи, которая взволновала его сегодня.
Вадим, собиравшийся снять кроссовки, замер на пуфике, постукивая кулаком по бедру.
— Ну как тебе сказать, — Базанов по голосу легко смог понять, насколько сильно скривилось лицо Вадима. — Мы с ним как-то развлекались суггестией* и гипнозом… Он хотел перестать чувствовать боль от ударов. Я вызывался помочь. Решил, что если достаточно долго воздействовать на его подсознание, то можно потом назначить некое слово, к которому будет привязан приказ о нечувствительности к боли.
— З-звучит к-классно…
— Да и на деле неплохо вышло! — ободрился Вадим. — Вот только привязать конкретное требование не вышло… Костян просто начал делать всё, что я просил после этой ебучей «лиственницы». Прикол: один раз даже жука съел…
Вадим хихикнул, но ощутив на себе теперь уже осуждающий взгляд Пети, притих, стараясь продолжать серьёзным тоном:
— Да и действует это недолго. Я сначала с ним на ринг выходил и перед каждым раундом шептал ему в ухо эту формулу внушения. Но слухи, что мы педики, расползлись слишком быстро. Костя решил, что лучше больно получать по роже как натурал, чем ничего не чувствовать, но прослыть пидором. Ну мы с ним и договорились, что я уберу «лиственницу» из его сознания…
— И?
— И я не ебу, как это сделать. Пусть остаётся, на крайний случай.
Петя всё-таки рассмеялся, несмотря на сочувствие к Косте. Ведь он тоже застрял в одной лодке с безумным психологом.
Комментарий к Глава 2. Ахлуофобия
*Сугге́стия, внушение (лат. suggestio) — психологическое воздействие на сознание человека, при котором происходит восприятие им убеждений и установок.
========== Глава 3. Энтомофобия ==========
Комментарий к Глава 3. Энтомофобия
Да-да, прошло три месяца… Я сама в ужасе. Прошу прощения у всех читателей и особенно у автора заявки!
Проснувшись, а вернее, вырвавшись из сладкой и мучительной дрёмы, Петя почувствовал своё тело легчайшим пухом и чугунной гирей одновременно. Рядом сопел Каминский. Ночью он скомкал вокруг себя и своё, и Петино одеяло, а теперь лежал на них, словно ангел в облаках. От тепла его лицо порозовело, вихры волос окончательно спутались. При виде этой картины Базанову захотелось кричать во весь голос. Ничего милее он в жизни не наблюдал, даже когда помогал тёте кормить молоком из пипетки новорождённых котят. Спящего Каминского однозначно стоило объявить восьмым чудом света, а ещё показывать психопатам и маньякам — это зрелище в силах исправить самую гнилую душонку.
Петя любовался парнем всю ночь. Вечером они решили лечь вместе, и с этого мгновения Базанов больше не воспоминал о том, что в мире вообще существует свет. Ему хватало едва различимых черт лица Вадима, который долго возился и кряхтел, устраиваясь поудобнее. Даже когда звезды и луна скрылись за облаками, погрузив спальню в густую тьму, Петя слушал мерное дыхание, ощущал на своём теле его руку, спросонья закинутую на торс, и думал только о том, что сейчас он самый спокойный и счастливый человек на свете.
Иногда парень проваливался в чуткий сон, смешанный с приторными фантазиями. В них Вадим представал перед ним с завязанными атласной лентой глазами и тонкой плоской кружев на бёдрах. Иногда они всё так же оставались в кровати: Каминский кутался в одеяла, прикрывая обнаженное тело и рвущуюся от напряжение ткань трусиков. Или он уже в таком виде он приходил домой к Пете, стыдливо тупя глаза, и предлагая наказать его за неудавшийся эксперимент со светом. Базанов выныривал из этих видений в реальность, явственно ощущая, что один орган всё же оставался там. Член гудел, звенел и молил о воплощении в жизни хотя бы части увиденного.
Ближе к утру справляться с этим напряжением стало невозможно. Вадим спал в футболке и розовых боксерах, закинув ногу на сбитые горой одеяла. Петя воспалёнными от бессонной ночи глазами буравил упругую попку, вызывающе отставленную из-за согнутой в колене ноги. Каминский похрапывал, отвернувшись к окну.
«Он ничего не узнаёт. Это ведь лучше, чем если он с утра заметит стояк (в который уже раз?..) и пятно на твоих трусах», — внутренний голос звучал убедительно, но Петя держал оборону. Ровно до тех пор, пока Вадим не простонал что-то в глубоком сне. Что-то подозрительно похожее на «трахни меня». Хотя Петя не мог ручаться, ведь эти слова, по его мнению, сейчас пели и проснувшиеся с первыми лучами дрозды за окном.
Демон перестал уговаривать Базанова, он просто забрал контроль над телом, оставив сознание парня наблюдать за происходящим. Руки проворно стянули шорты вместе с бельём. Член с готовностью бойца, просидевшего в окопе целую ночь, вырвался на свет. Петя, неспешно проводя рукой от головки к основанию и обратно, пожирал глазами задницу Вадима. Пришлось приподняться на локтях, чтобы увидеть расплющенное о матрац «сердечко» яичек и заросли кудряшек, начинавшиеся за розовой тканью. Петя осторожно положил другую руку на мягкую ягодицу — Вадим всё ещё лежал затылком к нему. Слегка погладил. Пенис отозвался дрожью на робкое движением. Этого было достаточно для того, чтобы кончить. Но демон внутри Базанова оказался жадным бесстыдником. Рука соскользнула ниже, задевая то место, где мошонка переходила в анус. Биение сердца раздавалось у Пети и в голове, и в больших пальцах ног; он весь вздрагивал от каждого удара, круговыми движением поглаживая промежность Вадима. Пальцы плотно обхватывали член, который распирало изнутри от возбуждения.
Базанов кусал губы, чтобы не стонать, как последняя шлюха. Живое воображение умело чередовало картинки: вместо руки светлые кудряшки Вадима, а ствол сжимает его нежный ротик; розовые боксеры на полу, а пальцы чуть выше, чем сейчас — растягивают анус парня; Каминский отставляет попку и сладко выдыхает похотливый стон…
Петя мощной струей кончил, как только понял, что последняя фантазия — реальность. Вадим действительно подался вперёд, к стимулирующим его промежность пальцам, и сквозь сон тихо простонал. Болт Базанова продолжал дергаться, выплевывая из себя мутные капли спермы. Оргазм был такой силы, что парень не смог бы наверняка сказать, трясся ли он молча или же оглушительно кричал. Главное: Каминский продолжал безмятежно дрыхнуть рядом.
Вадим спал до сих пор: хозяин квартиры уже успел сменить и постирать испачканные трусы, отмыть с дорожки волос на животе лужицу спермы, оттереть её же с простыни и поспать минут эдак сорок. Петя почти успокоился, он мог просто выкинуть из памяти то, что случилось пару часов назад, навсегда забыть об этом. Хотя, пока он лежал в кровати, пытаясь прийти в себя и встать, каждый взгляд на задницу Вадима напоминал о том, как это самое розовое сердечко похотливо подаётся вперёд.
«Блять. Блять, блять, блять», — высокоинтеллектуально беседовал сам с собой Базанов, полемизируя с желанием остаться в кровати и повторить шалость.
Но кроме шаловливых мыслишек в Петиной голове водились и романтические сюжеты. Там Вадим просыпался, получая завтрак в постель и нежный поцелуй в заспанную щёку. Только эти картины и заставили Базанова добраться до кухни.
Парень скептически оглядел содержимое холодильника. Он точно знал идеальную формулу завтрака для возлюбленного: хрустящие тосты, яичница с беконом в форме сердечка, помидоры черри, стакан апельсинового сока и американо. Холодильник, возможно, тоже был в курсе — всё-таки на Петиной кухне висел телевизор, где периодически крутили мелодрамы, — но помочь ничем не мог. На взгляд романтика ответила холодная белая пустота. Посреди средней полки гордо стоял йогурт. Фольга на нём вздулась так, что Петя не рискнул трогать эту кисломолочную бомбу, в очередной раз помолившись о том, чтобы ананасовый взрыв случился в его отсутствие.
Парень огляделся и увидел контейнер с клубникой и голубикой, который вчера купил у той самой женщины. Эта леди — явно внебрачная дочь цыганского барона, сделавшая ставку на коммерцию, а не гадания — слишком быстро поняла, что молодой жилец с третьего этажа не умеет говорить «нет». Каждый день она караулила его после универа и впаривала всё: от ведёрок яблок до поломанных часов. После того, как эта удивительно убедительная дама продала Пете женские, причём очевидно не новые колготки, он решил переехать и тут же позвонил хозяйке своей съемной квартиры, номер которой узнал у родителей. Звук звонка раздался где-то рядом. Предпринимательница, всё ещё считавшая деньги за спиной Базанова, взяла телефон и внятно произнесла: «Пётр, здравствуйте! Что-то с квартирой?». Тогда-то парень и понял, что ему суждено умереть в захламлённой однушке в Альтуфьево.
