========== Пролог ==========
Вениамин Эммануилович, лучший психотерапевт, нарколог, сексолог и детский психолог Москвы, прикрыв глаза, сидел в кожаном кресле. Прямо на него дул приятной прохладой кондиционер. Где-то за дверью ассистентка Светлана Эдуардовна делала кофе — ложка сахара, сорок грамм кокосовых сливок и жёлтая кружка со слоником.
Дверь открылась, Вениамин Эммануилович с усилием втянул ноздрями воздух, чтобы почувствовать аромат свежесваренного напитка. Но тут же закашлялся. Запах, забивший ему пазухи, был определённо чем-то из нишевой парфюмерии. Мужчина не первый день вращался в светских кругах и мог легко отличить тонкие нотки ладана и табака от вони, сопровождающей клиентов, которые нервно скурили сигаретку перед приемом.
«Интересно…» — Вениамин Эммануилович приоткрыл один глаз, затем второй, разглядывая посетителя.
Своих клиентов он грубо и непрофессионально делил на два типа: зажатые заморыши и зажатые заморыши с понтами. Первые тихо проскальзывали в кабинет, невнятно что-то шуршали, то и дело одергивая полы мятых пиджаков. То чаще всего были мужчины, пережившие сложный развод со стервой-женой, которая отсудила всё имущество: от загородного особняка до антологии FIFA, или же просто те, кому на Новый год подарили слишком много Hennessy XO, не взяв в расчёт склонность принимающей стороны к алкоголизму. Заморыши с понтами вели себя вызывающе — швыряли на стол ключи от бентли и стопки айфонов, расставляли ноги так, что трещали подлокотники кресла. К ним Вениамин Эммануилович тоже умело находил подход: стоило сбить спесь, как проявлялись всё те же алкоголизм, стресс, депрессия и стандартные психические расстройства.
Но вошедший не был похож ни на один из привычных психотерапевту типов пациентов. Молодой парень вежливо поздоровался, уверенно сел в кресло напротив, даже улыбнулся старику. Он выглядел опрятно и дорого: чёрная водолазка, брюки в цвет, на запястье хорошие часы. Пальцы с идеальными ногтевыми пластинами лежали на подлокотниках спокойно, не отбивая нетерпеливый ритм. Вениамин Эммануилович коршуном вскинул голову, цепляясь глазами за лицо клиента — нет-нет, с высоты своего двадцатипятилетнего стажа он не имел права не разглядеть проблему сразу!
Уложенные, но не слишком тщательно тёмные волосы.
«Чистые», — сокрушенно подметил психотерапевт.
Густые брови, длинные ресницы и глаза с опущенными внешними уголками. Дорогие, но неброские очки.
«И снова без понтов», — Вениамин Эммануилович тихо скрипел зубами.
Вежливая улыбка на маленьких, тонких губах. Гладко выбрит. Решителен и спокоен.
Психотерапевт привстал с кресла, оставляя между собой и лицом клиента расстояние от силы десять сантиметров. Но, даже чувствуя тяжёлое дыхание профессора медицинских наук практически у своего носа, молодой человек не поморщился.
— Венимин Минуилыч, с вами всё в порядке? — писклявый голос Светланы Эдуардовны заставил мужчину грузно опуститься в кресло.
Женщина поставила перед начальником жёлтую чашку со слонёнком, наполовину заполненную кокосовыми сливками. Клиенту ассистентка подала чай.
— Спасибо! — парень отреагировал тут же, не смутившись вечно недовольного взгляда Светочки.
«Не будь она дочерью этого проныры Калугина с его чёртовой пожарной инспекцией, работала бы на ресепшне ветклиники — шипела на змей», — раздраженно подумал врач.
Его не успокаивал даже любимый напиток. Он, как ни старался, не мог определить, что же мучает клиента. Ни единого самого крошечного признака. Такое в практике Вениамина Эммануиловича случалось впервые.
— Кхм… Прощу прощения, я немного увлёкся, — поспешил исправить неловкую ситуацию мужчина. — Сейчас я готов вас выслушать…
— Это я должен извиняться, Вениамин Эммануилович. Я знаю, как трудно даже просто попасть к вам на приём, а у меня тут целая двухчасовая консультация… Но дело в том, что я уже абсолютно здоров. И не нуждаюсь в вашей помощи, — парень пожал плечами, обтянутыми чёрной тканью.
Психотерапевт сдался: скосил глаза на экран монитора, куда были выведены данные о клиенте. Базанов Пётр Иванович, 2000 года рождения. Арахнофобия, гипсофобия, клаустрофобия, энтомофобия, ахлуофобия… Целый список уже диагностированных расстройств, которые точно должны влиять на качество жизни паренька. Вениамин Эммануилович перевёл глаза на фотографию в личном деле и едва сдержал удивленное «ой». С монитора смотрел совершенно несчастный и забитый человек в нелепых очках и взглядом, который просил прощения даже через жидкие кристаллы экрана.
— Мне нужно лишь, чтобы вы дали справку о моем психическом здоровье, — обезоруживающе улыбнулся Базанов.
— Давайте-ка по порядку, Пётр. Расскажите мне, как же вы избавились от такого внушительного списка фобий…
***
Полтора года назад.
Петя проскользнул через приоткрытую дверь, постаравшись сплющиться до состояния бумажного листа. Он наверняка был последним, кто пришёл на тусовку, отчего всё приходилось делать в два раза незаметнее. Ведь пока алкоголь не развязал языки разномастным друзьям Кости, они могли совместно обсуждать только одно — как же некрасиво опаздывать на День Рождения лучшего друга. Петя знал это и без чужих подсказок. Но что он мог сделать с забывчивым придурком Костей, который не предупредил, что празднует в съемном пентхаусе девяностопятиэтажной Башне Федерации.
Ведь Петя пришёл вовремя, даже немножечко заранее. Он нёс с собой красиво упакованный робот-пылесос — целых пять килограммов будущей идеальной чистоты для счастливого владельца. Петя по случаю двадцатилетия единственного друга тщательно распутал гнездо из жёстких, тёмных волос и надел светлую рубашку. Петя, вышедший из дома в шесть вечера, выглядел так, что девушки сворачивали головы и спотыкались, засмотревшись на него.
Петя, приползший в восемь к дверям пентхауса, мало напоминал человека вообще. На лестнице небоскреба, которая была добавлена в план здания явно в последний момент и с тяжелым вздохом «ой бля», не было ни нормальных перил, ни вентиляционных отверстий, ни, разумеется, кондиционеров. Петя чувствовал себя жалким навозным жуком, который в духоте упрямо тащит далеко-далеко тяжёлый кусок говна — после пятидесятого этажа робот-пылесос казался именно таким. Рубашка Пети промокла насквозь уже к семидесятой лестничной клетке. Все унылые водные процедуры, средства личной гигиены и парфюм остались между семьдесят вторым и семьдесят пятым. Способность злиться и упорствовать испарилась на восьмидесятом. До девяносто пятого этажа дошла жалкая тень взмыленного существа, прикрывающая своё уродство испачканной в строительной пыли подарочной коробкой.
Больше всего на свете парень хотел успеть проскользнуть в ванную и хотя бы высушить феном вонючую рубашку, пока его никто не заметил. Но, конечно, шикарное помещение с видовыми окнами проектировал человек беспощадный к изгоям, которых по счастливой случайности позвали на вечеринку. Дверь находилась напротив самого центра гостиной. На уютных диванчиках разместилась большая компания. Ни музыки, ни танцев, ни алкоголя. Костя действительно попросил всех дождаться Пети…
И теперь, когда существо, состоящее из пота и тихой ярости, открыло дверь, взгляды присутствующих уперлись прямо в огромные тёмные подтеки на подмышках, мокрую ткань, прилипшую к груди, капельки над узкой верхней губой и спутанные патлы.
— На улице разве дождь? — тихонько спросила какая-то девушка у своей подруги. Та пихнула идиотку локтем, кивая на абсолютно сухие стёкла огромных окон.
Петя ощутил, как горло сводит спазм неловкости. Он бы так и стоял у двери, прикрываясь подарком. Суетливый взгляд не находил Костю. Наверно, друг вышел покурить или позвонить.
— Вообще-то, повышенное потоотделение — это один из признаков тревоги и страха, Аня, — Петя сначала не понял, кому принадлежит уверенный голос. — Парню просто «повезло» увидеть тебя первой, вот он и подобосрался.
Незнакомец сказал обидные слова. Но девушка с улыбкой фыркнула под общий хохот. Внезапно объявившийся защитник оказался красавчиком-блондином. Он поднялся с подлокотника кресла, на котором сидел, болтая ногой, и двинулся к ещё больше смутившемуся Пете.
