Каминский не знал, как теперь смотреть на Петю. Одно осознание того, что Базанов тоже видел всё это, заставляло неметь ноги и кончики пальцев. В теле Вадима осталась единственная часть, которую он прекрасно чувствовал и, к сожалению, это была вовсе не голова. Парень сгорбился на стуле, сделав вид, что должен срочно ответить на сообщение. Золотистые кудри пухом лезли в глаза, закрывая обзор.

«Что же, блять, делать? Господи, умоляю, опусти мой член», — причитал Каминский, печатая в заметках точки и вопросительные знаки.

Он думал вообразить себя опоссумом и притвориться мёртвым, чтобы Петя, разочаровавшись, ушёл домой. Или сунуть голову в горшок с жухлой пальмой. Свернуться в клубочек. Заползти в одежду, как в раковину.

— Как вам представление? — свистящий голос раздался совсем близко. — Петя, я хотел бы вас кое с кем познакомить…

Вадим понимал, что нужно обязательно поднять голову, вежливо сказать ушлепку «нам всё очень понравилось, спасибо, нет, больше не придём, поищем видосы в интернете», но от одно имени «Петя» шея затекла, словно он сутки проработал кройщицей на китайской текстильной фабрике.

— Это Лия, одна из моих нижних. Могу одолжить вам её на сегодня. В качестве своего вклада в терапию, — продолжал змей-искуситель.

До ушей Каминского долетел лёгкий звон цепочки — такие обычно крепились к ошейникам. Значит, всё серьезно: брат притащил одну из своих «рабынь» и решил подложить её под Базанова. На глазах Вадима выступили слёзы. Он не мог понять, что с ним твориться, но ясным осталось одно: если Петя примет цепочку из рук Кирилла — сердце Вадима лопнет, выдавливая изо рта комки крови и клапаны с желудочками.

— Хотя я до сих пор считаю, что сам подойду вам куда больше…

Напряженная, как когтистая лапка, рука Каминского зацепилась за Петину футболку. Парень всё ещё не мог поднять голову, но на ноги с горем пополам встал.

— Спасибо, Кирилл, — эти слова стёрли эмаль нижних зубов в пыль. — Но я его врач, и я справлюсь сам.

Коварный совладелец клуба мог и оргию устроить, только бы насолить брату; осознавая это, Вадим спешил. Он тараном пронёсся вперёд, чувствуя, что пальцы до сих пор отлично сцеплены с Петиной одеждой. Бежал по памяти — в комнату, где раньше делал уроки. Он залетел туда, хлопнул тяжелой дверью, нащупал выключатель. Парней окружили чёрные стены и диковинные предметы, красиво подсвеченные тусклыми диодами.

— Вадим?…

Грудной и тёплый голос вывел Каминского из ступора. Он поднял глаза на Петю. От того, что он увидел, кости в ногах вновь превратились в мармеладных червячков, а сердце решило наверстать все пропущенные удары.

========== Глава 5. Бронтофобия ==========

У Базанова было странное выражение лица: будто бармен-шутник в шейкере смешал острый соус чили и «Бейлис». Паника и нежность в глазах, но чудовищное напряжение сжатой челюсти, от которого небольшие узкие губы казались еще меньше. Парень легко разбирался на части, словно пирамидка из кубиков: красные ушки — в одну сторону, яростно раздутые ноздри — в другую. Вместе это производило сильное впечатление. Вадим одновременно думал о том, как оказывать первую помощь при обмороке, и боялся наложить в штаны.

Крупное тело Пети стучало локтями и лопатками о тяжелую, обшитую металлом дверь позади него. Было похоже, что пытается вырваться, но нет — парень всего лишь дрожал. Он обхватил свои руки, чтобы остановить безумную тряску, но стало только хуже, потому что вся вибрация перешла в ноги. Как пляска святого Витте и болезнь Паркинсона вместе взятые. Наверно, будь обстановка чуть более располагающей, Вадим бы принялся за изучение этого странного симптома, но сейчас он упирался спиной в знакомый с детства андреевский крест и затравленной ланью смотрел на друга.

— Т-ты ссказал, ч-что займешься м-мной с-сам, — Петя произносил слова даже не по слогам, а выбивал отдельные буквы.

Вадим почувствовал ощутимый укол вины. Он притащил сюда это безгрешное и невинное создание, скорчив из себя беспристрастного профи, а теперь, оставшись наедине, жмется к кожаной обивке, будто его собрались насиловать.

«Помни, это твоя работа! Ты врач, а не похотливое животное», — увещевал он себя, поддерживая свой начавший расслабляться член.

— Да, конечно, — Каминский отлип от кожи, оставив на кресте влажный след пота. — Давай начинать. В этом нет ничего страшного. БДСМ — совершенно точно не секс. Буква «с» там означает «садо». Бондаж, доминация, садизм, мазохизм…

— Н-немного не так. Рабская зависимость и дисциплина, доминация и подчинение, садизм и мазохизм…

Вадим уже стоял спиной к Пете, осматривая инвентарь, хранящийся в комнате, поэтому решил, что ослышался. Наверняка его собственное волнение сглаживало голос Базанова, делало его сильным и плавным. А в реальности парень так и дрожал у стены. Да и откуда ему знать о таких вещах?

— Видишь эти наручники? — Каминский потрогал рукой приспособление, свисавшее с потолка на уровне его шеи. — Зафиксируй меня и…

Следующую фразу нужно было сказать скороговоркой, или все пропало. Вадим уже чувствовал, как плавятся корни его волос, а уши становятся меньше вдвое, догорая в пожаре стыда.

— И ударь… нет, отшлеп… — скороговорка захлебнулась в спазмах, которые свели горло парня; он не мог выдавить и слова, зато член бодро шевельнулся, очнувшись ото сна.

— Отшлепать т-тебя? Десять ударов хватит? — внезапно уверенно продолжил Петя.

Вадим неистово закивал. Он до сих пор не мог повернуться. Происходящее все больше становилось похожим на влажный сон. Вот сейчас он соберется с силами, просмотрит на Петю, а тот обеспокоенно взглянет в ответ и произнесет откуда-то из реальности: «Вадим, вставай, ты обкончался…».

— Тебе н-нужно снять штаны, — мягкий голос Базанова заставил парня вздрогнуть.

Было в нем что-то такое, отчего Вадим потянулся к поясу серых свободных брюк, сразу захватывая пальцами и резинку трусов.

— Я оставлю футболку и… б-белье?

Вадим подумал о том, что результатом терапии скорее станет его заикание, чем выздоровление Пети.

— Конечно. Вставай рядом с наручниками, — сознание точно вело какую-то странную игру, делая голос Базанова эротичным.

Каминский, потупив глаза, дал сковать свои руки. От стыда наворачивались слезы, из-за них он не мог разглядеть даже Петиных ног. Зато заметный, но пока не очень однозначный бугор на своих белых трусах он видел прекрасно. Утешение одно: это ненадолго, боль от первого удара гарантировано опустит непослушный член, ведь ни он, ни его владелец не любят БДСМ.

— Нужно оговорить правила, — Петя, наверно, отошел к столу с плетками, голос звучал издалека. — Стоп-слово?

Наручники, хоть и обитые внутри мягкой кожаной подушкой, сдавливали запястья. Ощущение странности происходящего усиливалось. Раньше одним из переживаний Вадима было то, что он не сможет сдержать смешков, чем испоганит атмосферу. Он никак не мог себе представить скромнягу Базанова с плеткой в руках. Уж больно нелепо она смотрелась вкупе со старыми кедами и футболкой с суперменом. Но сейчас, то ли из-за того, что Каминский не мог поднять голову, а значит, не видел парня, то ли по какой-то другой — куда более пугающей — причине, атмосфера была напряженной и сексуальной. Низкий и спокойный голос Базанова отлично сочетался с приказным тоном, Вадиму хотелось подчиняться.

— Фобии, — прошептал он. — Это слово…

— Какие-то табу?

Шуршала кожа, шелестела, соприкасаясь с руками парня. Вадим зачем-то представил их: мощные кисти с прочными лентами сухожилий, по которым можно изучать анатомию — червеобразные и межкостные мышцы, сгибатели, кости и вены — казалось, Вадим запомнил каждый выступ и каждую впадинку. От мысли о длинных пальцах с выпирающими узлами суставов у парня свело низ живота. Ногти короткие и ухоженные, подушечки большие и мягкие.

«Ну и зачем ты представил их у себя в заднице? Это твой фетиш?», — вдруг проснулся внутренний психолог, решив устроить внеплановый сеанс.