– Традиционное тройное приветствие? Реверанс? Улыбка? – фыркнула Фел. – От самой Илории? Что, конец света уже близок?

– Из серии мелочь, но приятно, – сладенько ухмыльнулась Илория, удаляясь прочь. – Мальчик уже пускает слюни, так что мое дело сделано.

Элемрос хотел было на нее разозлиться, но попросту не мог. Она могла звать его хоть мальчик, хоть пальчик, или еще, как угодно. Ему было все равно.

– Если бы бастерии превращались не только в котов, – свирепо проворчала Фелисия, – эта становилась бы старой козой.

Не смотря на свои вновь приобретенные чувства к волшебной незнакомке, Элемрос не мог не рассмеяться.

– Значит, она тоже бастерия? – отсмеявшись спросил Элемрос, глядя вслед почти уже скрывшейся из виду Илории. – Твоя коллега?

– Рангом повыше, – буркнула Фелисия, поправляя пояс. – Опять вспомню про превращения: если бы порода ткотов зависела от наших заслуг и опыта, то она превращалась бы в породистую тварь с километровой родословной, а я бы в дворового Ваську.

Краем сознания Элемрос отметил, что беспечно звучащие слова Фел странно противоречили ее слегка напряженному взгляду. Однако возникшие в его голове подозрения почти мгновенно исчезли, стертые теплым ветром с запахом клевера.

– У вас и иерархия есть?

– Неофициальная. Вроде как ее нет, но мы все знаем, кто есть кто. Я вот курьером, а она – официальной встречающей.

– Мне очень повезло с курьером, – вежливо сказал Элемрос, кланяясь немного ниже, чем искренне.

– Дурында, – хмыкнула Фелисия, но потом улыбнулась.

Элемрос наконец решил осмотреться вокруг. С вновь ожившим внутри восторгом, он увидел, что находится на берегу того самого озера, что было изображено на вышивке в доме Мелли. Воспоминание о ней с Грифом слегка царапнуло его по сердцу, но благодаря волшебству этого места, боль не сразила его, а лишь уколола знакомой тихой скорбью, какую могла вызвать приглушенная годами утрата.

Озеро было воистину огромным. Где-то далеко-далеко у самого горизонта Элемрос с трудом различил тот самый водопад, в который он не так давно свалился.

– Это не тот водопад, – сказала Фелисия. – И нет, я опять не читаю твои мысли, просто они очевидны. Не факт, что мы вообще упали в водопад. Мы видели только то, что хотел показать нам Ламбриль.

– А кто он вообще? – поинтересовался Элемрос, переводя взгляд с водопада на три одинаковые горные вершины, видневшиеся слева от низвергающегося потока воды.

– Перевозчик, – пожала плечами Фелисия. – Он помогает призванным пройти через испытания.

– Испытания?

– Не думай, – спокойно сказала Фел, – что все, кто проходят по тропе, попадают в город тысячи зеркал. Ламбриль не всех берет в свою лодку… Тебя он взял.

Элемрос раскрыл было рот, однако Фелисия помотала головой.

– Я не могу большего тебе рассказать. Кое-что не знаю, о кое-чем просто не могу, – решительно сказала она. – Прими как факт: все, что происходит после встречи с Ламбрилем до момента расставания с ним происходит не просто так. Ладно, хватит уже торчать тут. Солнце повернуло на закат. Пора идти.

Элемрос отвернулся от озера и…

Тогда он впервые увидел город тысячи зеркал.

Тонкие белые башни, сверкавшие в лучах солнца поднимались всего в паре сотен метров от него. Белоснежный камень, из которого были сложены стены этого города-крепости, не тускнел с годами, не старел, не сыпался и не разрушался. Все, кто когда-нибудь смотрел на них, был в этом так же уверен, как в том, что его сердце все еще бьется. Чем ближе подходил Элемрос к стенам города тысячи зеркал, тем сильнее становилось это биение. Фелисия ободряюще похлопала его по плечу.

– Нам туда, к башне Юга, – она показала на ближайшую остроконечную вершину с золотой птицей наверху. – Приготовься.

– К чему? – Элемрос любовался идеально подогнанными гигантскими камнями, из которых были сложены стены города.

– Петушок на верхушке башни. Вон та скульптура, – пояснила Фелисия. – По легенде он не пускает зло в город, так что, если запоет, когда ты проходишь под ним: жди беды.

Элемрос подозрительно покосился на Фел. Он продолжала невозмутимо идти вперед.

– Думаю, это ерунда, – выдержав паузу добавила Фелисия. – Вон Илория постоянно под ним туда-сюда шляется, а этот гаденыш хоть бы пискнул.

Элемрос рассмеялся и ткнул Фелисию пальцем в бок.

– Она всех призванных встречает там у озера? – спросил он.

– Нет, конечно. Узнала, наверное, что прибывает невиданный красавчик… ладно, ладно, держи свой палец подальше от моего бока… Не всегда призванные приходят вместе с бастериями. Илория встречает всех, и тому, кто прибывает один, показывает путь в город. Тебя же пришла встретить просто, чтобы позлить меня.

– А она…

– Она больше не путешествует, – сухо сказала Фелисия. – Ей… нельзя. Орден полярного волка запретил. Помнишь, может, я говорила тебе там на Селене, что «орден полярного волка с меня шкуру спустит»?

– Ну?

– Вот это и означает «спустить шкуру». Лишение возможности путешествовать, – вздохнула Фел. – Бастерии перемещаются между мирами только в облике котов, знаешь ли.

– Ее наказали? – робко спросил Элемрос.

– Трудно сказать, – задумчиво произнесла Фел, поднимая руку, чтобы постучать в величественные каменные ворота, к которым они с Элемросом подошли. – Это место – мечта для любого и вроде как получить право здесь жить постоянно считается уникально почетной привилегией… да и должность встречающего вроде как ценна неимоверно, но ведь Илория – бастерия.

– Кажется я понимаю, – кивнул Элемрос. – Ты вас сравнивала с врачами и пожарными и Илория вроде как получила почетную отставку… но заниматься своим делом уже не может.

– Быстро схватываешь, – удовлетворенно кивнула Фел. – Как всегда.

Ворота перед ними медленно распахнулись. Удивительно, с какой легкостью и насколько бесшумно двигались эти гигантские створки. Сразу же за ними начиналась обыкновенная городская улица. Обыкновенная для очень старинного города. Старательно отполированные камни, того же белого цвета, что и стены города, тщательно подогнанные друг к другу, складывались в извивающуюся тропу между стоящими в высокой траве одноэтажными домиками, среди которых не было ни одного одинакового. Об этом Элемросу сообщила Фел.

– Каждый дом в этом городе уникален, – сказала она, – как и каждый его обитатель. Сразу же говорю, зайти в гости мы не сможем. Без приглашения нельзя, а ни с кем из местных ты точно не знаком.

Элемрос кивнул и последовал за Фелисией, жадно осматриваясь вокруг. Удивительное дело, чем дольше он смотрел на те дома, мимо которых они шли, тем сильнее у него было ощущение, что они все пустые. Не было слышно голосов, кроме птичьих, не шевелились задернутые занавески, не лаяли собаки и кошки не подавали голоса. На мгновение Элемросу даже стало не по себе.

– Они действительно пустые, – сказала Фел. – Сегодня вечером церемония отражения. Все жители там, на площади перед замком зеркал. Что, не слышишь?

И тут Элемрос действительно услышал. Были когда-нибудь в очень большом скоплении народа? Вернее, поблизости от него? Если были, то вспомните тот непередаваемый гул, который образуется только из смеси хохота, песен, разговоров и криков ОЧЕНЬ большого числа людей. Именно этот звук и услышал сейчас Элемрос и становился он все громче и громче с каждым шагом, который приближал бастерию и призванного к замковой площади. Белокаменная тропа сделала очередной виток и шум праздника обрушился на героев нашей с вами истории подобно гигантской невидимой волне.

Это и в самом деле было настоящее людское море. Море из мужчин, женщин и детей, одетых в костюмы самых разнообразных расцветок, похожие на те, что носили когда-то альпийские крестьяне. Дети с визгом бегали друг за другом, женщины и мужчины либо оживленно беседовали, либо перебирали товары, красиво разложенные на наскоро сколоченных прилавках.

– Ежецеримониальная ярмарка, – старательно выговорила Фел, увлекая Элемроса прямо в людское море. – Ярмарка, которую организуют во время церемонии отражения. Можешь брать, что хочешь. Хозяева будут только рады.