Выпутаться из этой ситуации и остаться в живых у незнакомца не было ни единого шанса.

– Раз уж мы решили обменяться глупыми шутками, – холодно сказал незнакомец тем временем, – я тоже пошучу. Хозяин, огромную сосиску и восемь вилок.

Четверка снова переглянулась. Сейчас больше всего они походили на гиен, решивших поиграть с жертвой. Джормо же решил, что незнакомец задумал умереть с достоинством, раз уж его смертный час пришел. Уважение трактирщика к постояльцу мгновенно выросло. Конечно, не настолько, чтобы вступиться за гостя и умереть вместе с ним.

– Даже не знаю, – фальшиво-озадаченным тоном сказал заводила. – Если ты решил напоследок угостить всех присутствующих, нас тут вроде шестеро, а вилок восемь?

– О, добрые господа, – тихо сказал незнакомец. – Вилки только для вас.

– Но нас четверо, – пожал плечами задира, – по две на каждого?

Незнакомец внезапно развернулся всем телом и Джормо увидел, как четверо гвардейцев отступили на шаг. Вероятно, от неожиданности.

– Само собой. У вас же у каждого по два глаза, верно? – резко сказал незнакомец и добавил скороговоркой какую-то белиберду: – Скоро семь семерок скажут.

Вилки выпорхнули из ящика под столом и устремились к лицам гвардейцев. Каждая из них застыла в сантиметре от глаз опешивших солдат.

– Хвататься за шпаги и вообще шевелиться не советую, – сказал незнакомец, – Мои маленькие стальные друзья настроены выколоть вам глаза если вы хотя бы моргнете.

Джормо попятился и едва не полетел кубарем, наступив на стоящий на полу чугунок. Мелькнула глупая и несвоевременна мысль, что надо бы наказать служанку, чтобы не разбрасывала посуду где ни попадя. Мысль мелькнула и исчезла в водовороте страха. И если до последней секунды Джормо опасался четверых забияк, то теперь…

– Шор Кхан, – выкрикнул трактирщик в панике.

Краска мгновенно сбежала с лиц гвардейцев, словно стертая тряпкой и все они как по команде судорожно сглотнули, не сводя испуганных глаз со стальных вилок перед носом.

«Ну все, довольно\легкое раздражение\. Попугали и хватит».

Незнакомец вздохнул и что-то проворчал. Вилки упали на пол с жалобным звоном.

«Зачисти их\озабоченность\. Шумиха нам сейчас точно ни к чему.»

– Четыре черных чертика чай часом чаровали, – выдал очередную скороговорку незнакомец.

Глаза гвардейцев и Джоромо словно заволокло серебристым туманом. Руки их безвольно упали, челюсти отвисли, а обмякшие колени заставили шататься так, словно крепкое вино ударило им в головы.

Незнакомец втянул носом аппетитный запах кофе и булочек и, досадливо поморщившись, быстрым шагом вышел из «Кипящего котелка». Как только дверь за ним закрылась, пятеро оставшихся в трактире людей пришли в себя.

Джормо встряхнулся будто вылезший из воды пес и любезно посмотрел на растерянно моргавших гвардейцев. Трактирщик в упор не помнил, как они вошли, видать вчерашняя попойка сказалась, но стоять столбом явно не стоило.

– Чего изволите, господа гвардейцы? – любезнейшим образом осведомился Джормо.

Четверо недоуменно посмотрели друг на друга, словно тоже забыли зачем пришли.

– Кофе и булочек, пожалуйста… нам с собой, – промямлил наконец тот, что стоял впереди.

– Сию минуту, – улыбнулся Джормо и пошел на кухню. Ровно через 37 секунд после того, как он скрылся за закопченной дверью, что-то металлическое упало на пол, и гвардейцы зажали руками уши. Дикий нечеловеческий крик, слегка приглушенный стенами кухни, стегнул малолетних солдат словно пастуший кнут. Четверо забияк, забыв о булочках, ринулись прочь из трактира.

Тем временем таинственный незнакомец быстро шагал по мощеной серо-старыми булыжниками дороге. Солнце уже осторожно взбиралось повыше, неловко протискивая пыльные от тумана лучи сквозь лапы столетних сосен Корабельного леса.

«Тебе стоило бы быть поосторожнее\мягкий упрек\. Не стоит давать волю эмоциям и выступать в роли Шор Кхана. В этом мире не оперируют магической энергией напрямую, только при помощи проводников и аккумуляторов в виде заряженных камней. Видел, сколько здесь чернорезов, на каждой улице предлагают превратить рубины и алмазы в амулеты и обереги. А Шор Кхан в их мифологии, это демон, обратившийся к стихиям напрямую, чем совершил самое страшное преступление против вселенского миропорядка. Шор Кхан обрел власть, с которой не сумел совладать и в результате чего, половина этого мира погибла в огне. Как видишь, легенда прочно осела в местных умах и может вызвать нездоровый ажиотаж и проблемы».

– Расслабься, Араин, – холодно сказал незнакомец, не сбавляя шаг. – Все уже улажено. Впредь буду осторожнее.

«Ты снова разозлился\озабоченность\. Я показал тебе двери, которые следует открывать с величайшей осторожностью. Ты же использовал гнев, то есть распахнул их ударом ноги…»

– Спасибо за очередную лекцию, – проворчал незнакомец.

«Того, кто желает тебе добра нужно хотя бы выслушать. Твой разум все еще развивается и хоть ты и стал выглядеть взрослым, вернувшись из бездны, тебе по-прежнему все еще четырнадцать, мой дорогой Элемрос».

Элемрос очнулся от того, что сочный зеленый лист, то ли пальмы, то ли здоровенного папоротника шлепнул его по лицу. Лист был довольно увесистым, так что нет ничего удивительного в том, что шлепок этой своеобразной ладони привел в чувство потерявшего сознание человека. Правда человек этот был ранен отравленным клинком, после чего свалился в портал, открытый неведомой зверушкой. Кроме того, зверушка эта предупреждала, что через портал надо проходить определенным способом, которым Элемрос воспользоваться не мог. Подведем итог: предварительно отравленный человек прошел через магические ворота, нарушив при этом инструкцию, как именно через эти самые ворота нужно проходить… Как видите, шансов на выживание у героя нашей с вами истории было маловато.

Тем не менее, Элемрос лежал на спине и глядел в небо. Белые пушистые облака плыли в безупречно кристальной голубизне, похожей на воду, пропущенную сквозь алмазный фильтр. Он не мог сказать точно, сколько именно пролежал так, глядя вверх и попросту ни о чем не думая, ничего не ощущая и ничего не видя, кроме этого, невообразимо прекрасного неба.

Постепенно-постепенно его уши стали различать пение птиц, жужжание пчел и стрекот кузнечиков, сливающихся в уникальный хор, способный появиться лишь в не испорченной человеческим присутствием природе. Легкий ветер шевелил Элемросу волосы, будто взъерошивал их дружеской рукой.

И ребра его, по которым, если вы помните, он получил ногой уже не болели, да и тело свое он почти перестал ощущать, такое сладостно-расслабленное состояние окутывало его с ног до головы. Казалось, ничто и никто не может вывести Элемроса из этого дремотно-волшебного оцепенения.

Вот почему он даже не вздрогнул, когда небо над ним заслонила чья-то голова. Прищурив глаза, Элемрос приподнялся на локтях и с интересом взглянул на того, кто нарушил его покой.

Перед ним стояла девушка, чуть постарше чем он сам. С волосами цвета густого топленого молока, что появляется лишь естественным путем, без помощи красителей. И глаза ее были того ярко-зеленого цвета, который стыдливо в нашем мире пытаются повторить контактные линзы, причем без особого успеха.

Цвет ее волос напомнил ему Марту. Марту убитую много лет назад тем жутким существом, которое едва не прикончило его самого. Удивительное дело. По всему выходило, что Элемрос должен был испытывать в этот момент скорбь, отчаяние, страх и все прочие негативные эмоции, которые просто обязаны появиться у того, кто только что, по сути, лишился всего, едва избежав смерти.

Однако Элемрос чувствовал лишь легкое сожаление и сладковатую тоску в сердце. Такую, которая появляется, когда вспоминаешь о давно умершем родственнике. И хоть так оно и было, Марта ведь умерла давным-давно, но все мы прекрасно понимаем, что любой на месте Элемроса не был бы в состоянии ни здраво рассуждать, ни попросту адекватно реагировать в ситуации, когда только что сразил существо, так недавно притворявшееся его сестрой.