Через некоторое время давление стало резко падать, что ощущалось даже без приборов, задул всё усиливающийся ветер в сторону Чёрного моря, откуда и доносился этот грохот, перешедший в какой-то момент в нестерпимый титанический рёв, а затем постепенно ослабевший. Корабль, упираясь в воздушную массу, заметно сбавил ход.

Наши учёные решили, что это подсос воздуха, вызванный взрывом и поднятием нагретых продуктов сгорания над Чёрным морем. Какие последствия вызвал этот чудовищный катаклизм на побережье, можно было только гадать.

Видимость резко снижалась. Ночь опускалась гораздо раньше положенного. Капитан, несмотря на недомогание, встал к штурвалу. Нужно было найти вход в пролив Дарданеллы, а не запутаться в островах Мраморного моря. Разбитые маяки, а также все радиоприборы не работали, компаса тоже. На Земле разыгралась магнитная буря как следствие нарушений в магнитосфере и ионосфере.

Вместо ночи спустились густые сумерки, всё же сохранившие кое-какую видимость. Анастасия подсвечивала сквозь пелену серого неба, и огненные стрелы метеоров ещё проблёскивали сквозь сильно запылённую атмосферу и временами набрасывавшийся дождь. Анастасия была уже совсем где-то рядом. Если не произойдёт ещё каких чудес с гравитацией, она не врежется в Землю.

Капитан ориентировался по показаниям эхолота, придерживаясь глубин порядка двухсот метров, и скоро корабль подошёл к проливу.

Ещё одна яркая двойная вспышка справа заставила развернуться и принять неистовый удар. Пластырь сорвало с места, вода снова стала прибывать, опять пришлось повозиться с его заводкой. Теперь решили, однако, поставить цементную наделку – зацементировать шпацию быстросхватывающим раствором. Через час наделка была готова и все смогли немного перевести дух. Пластырь убрали. Корабль прибавил ход.

Капитан приказал выпить по стопке водки, чтобы снять напряжение и вывести радиоактивность из организма. Тут Сан Саныч и Евгений вспомнили, что давали обет трезвости, и наотрез отказались. Пришлось им довольствоваться таблетками и водой.

“Так то ж вы договаривались не пить до конца света, – ухмыльнулся капитан, – а если пронесёт… за это просто нельзя будет не выпить! Считайте, что у вас начнётся новая жизнь. Нет, я не уговариваю, но просто…”

Упорство непьющих было поколеблено.

Капитана уговорили лечь. В проливе за штурвалом стоял Юра и с честью увернулся от очередного взрыва. Падение было совсем рядом, в пределах прямой видимости слева и сзади. Юра мгновенно сообразил подставить корму. Развернуться носом было не успеть. Обломок оказался не слишком крупным, а взрыв килотонн на десять, но близко. Удалось потом даже рассмотреть и заснять образовавшийся в результате падения кратер.

Лопнула и потекла одна из задних цистерн с топливом. За кормой потянулся переливчатый след. Большую часть солярки удалось перекачать в другие цистерны, заполнив их под пробку.

Сан Саныч придумал провести в пробитую цистерну трубку от впускного коллектора одного из вспомогачей и создать разрежение. Пусть немного подсасывается и забортная вода. Несколько тонн кораблю не повредят. Зато потери драгоценного горючего свелись к минимуму. След за кормой исчез. Пришлось, правда, устроить забор солярки из повреждённого бака сверху, а не снизу, как было, чтобы в расходные баки двигателей не хватануть воды.

Пройдя Дарданеллы, взяли севернее острова Лемнос, чтобы уйти на большие глубины. Здесь волны от близких падений были бы менее опасны. Эта предосторожность оказалась очень кстати, поскольку вскоре крупное тело упало где-то юго-западнее острова. Огромная волна, выйдя на глубину, не причинила вреда, плавно приподняв корабль на стометровую высоту и также плавно опустив.

Чудом сохранившийся авиационный барометр, подаренный капитану одним знаменитым лётчиком-испытателем, дёргался как сумасшедший, регистрируя отголоски тысяч далёких и близких взрывов. То, что творилось на суше, трудно было себе представить. Ближайший из пройденных островов был похож на тлеющую кучу угольев.

Место назначения уже было недалеко. Близился час пролёта Анастасии. Все притихли в тревожном ожидании.

– Не пора ли искать убежище от ураганов? – прервал тишину Евгений.

– Каких ураганов? – удивлённо спросил капитан.

– Ну, как же, – скользящее соприкосновение атмосфер вызовет массу неприятностей! Бури и ураганы невиданной силы нам обеспечены!

– Насколько я понимаю, – осторожно возразил капитан, – особенности циркуляции земной атмосферы таковы, что катаклизмы локализуются в том полушарии, в котором возникли. Моделирование в своё время показывало, что случись, скажем, ядерная война в северном полушарии, страны южного полушария нескоро почувствуют её влияние, поскольку регулярные ветры, дующие в нижних слоях по вращению планеты и к её экватору, экватор не пересекают. Массы воздуха поднимаются вверх и затем в верхних эшелонах движутся обратно к полюсам.

– Следовательно, кроме небесных камней, нас ждут только землетрясения и цунами? – вставил Сан Саныч.

– Будем надеяться, что так. Во всяком случае, мне кажется, в эти дни лучше остаться на глубине, – заключил капитан.

Разыгрывался шторм. Постоянный ветер, дующий в сторону Чёрного моря, постепенно разгонял волны.

Ободряя приунывший экипаж, начинающий ощущать признаки морской болезни, капитан затеял своеобразную лекцию, о достоинствах корабля:

“Двадцать-тридцать метров – это наилучшая по безопасности длина для морских судов, – начал он. – Не зря же во всём мире морские сейнера, плавучие маяки и сторожевики, многие месяцы штормующие в море, делают именно таких размеров.

Дело в том, что морские волны, как и всякие другие, помимо высоты или амплитуды, имеют ещё и длину. Длина морских волн в среднем в двадцать раз превышает их высоту. Чем дольше дует ветер, тем это соотношение больше. Судно раскачивается сильнее всего, когда длина волны примерно соответствует размерам судна. Для тридцатиметрового “Командора” – это волны соответственно высотой полтора метра. Но что нашему кораблю полутораметровая волна?! У него минимальная высота борта и то больше! Такие волны даже палубу не заливают.

Волны более высокие ему не страшны, поскольку они длиннее. На них судно, подобное “Командору”, плавно взбирается и так же плавно спускается!”

Теория – теорией, а морская качка – дело не из самых приятных. С настоящим морским штормом наши путешественники встретились впервые. Ветер разогнался до сорока метров в секунду. Скоро волны стали достигать огромной высоты. Ветер срывал их макушки и уносил мириадами брызг.

Наиболее глубоководный район был достигнут. Бросили плавучий якорь – специальный маленький брезентовый парашютик с распорками. Он раскрылся в воде, натянул канат и стал удерживать катер носом к волне. На всякий случай поставили небольшой, но прочный штормовой парус на кормовой мачте – дополнительная стабилизация носом по ветру. Сан Саныч, Евгений и Юра под командой капитана выполняли все палубные работы. Закончив, обследовались дозиметром, который весело застрекотал и защёлкал, указывая на радиацию. Это веселье в больших количествах предвещало смертельный исход. Поэтому соблюдали все правила действий в зоне радиоактивного заражения: встали под водяной душ, а зайдя внутрь, сняли штормовую одежду и заперли в железную отгородку. Для каждого рассчитывали полученную дозу и фиксировали в журнале.

Судно легло в дрейф. Метеорный дождь на некоторое время утих. Всё вокруг погрузилось в густую тьму, изредка прорезаемую яркими болидами. Природа притихла, затаилась.

Комета влетела в тень Земли и не подсвечивала небо. Несколько томительных минут прошли в напряжённом ожиданье. Все прильнули к иллюминаторам. Сан Саныч и Женька, истые астрономы, не удержавшись, высунули головы наружу и напряжённо вглядывались во тьму. Несмотря на уговоры, к ним присоединилась Ася. Капитан дежурил у штурвала, опасаясь пропустить близкий взрыв.

На юго-востоке разгоралась кроваво-багровая заря. Вскоре небо в той стороне было залито немигающим красным светом, а ещё через минуту стало казаться, что всё вокруг, вся планета превратилась в раскалённый пылающий шар. Только вместо пекла на землю опускался холод.