– Я вижу, вы тоже поражены увиденным. Фрески времен Тита… Где их увидишь, даже в самом Риме. Бесспорно, мавзолей Констанции в Риме прекрасен, а изображения на куполе неповторимы. Или собор Петра и Павла за Римом, прекрасная базилика времен Гонория и Феодосия, пережившая войны и смуты… Да она радует нас прекраснейшей архитектурой, богатым убранством и великолепнейшими мозаиками да и портретами римских пап.

Но это- просто прелестно своими небогатыми красками.

– Господин Вебер, – начал Шереметев, – но все изображения в охряно- желто-черных, багровых и коричневых тонах?

– Вы заметили? – улыбнулся швейцарец, – зеленая и синия краски были страшно дороги, поэтому и фрески Италии, эпохи Ренессанса не балуют нас такими цветами.

– А Ботичелли? – мечтательно вздохнул Петр Борисович, – «Рождение Венеры»?

– Он был художником династии Медичи, а с ними даже римский папа не рискнул портить отношения из-за школы неоплатоников во Флоренции. Так что великий Козимо нашел синюю краску для картин своего любимца. Все же найденное будет выставляться в Неаполе, во владениях Неаполитанского короля.

– Похоже, у него прекрасный музей, – согласился Шереметев.

– Превосходнейший, смею вас уверить, – добавил сеньор Калци, – а сеньор Вебер начал раскопки и в Геркулануме, найдя там виллу Папирусов. Там нашлось множество свитков, их пытаются прочесть. И нашли пару бронзовых статуй, вероятно, эллинской работы. Пока они у меня в доме, если пожелаете, можете осмотреть.

Шереметев поклонился, принимая приглашение. Вилла была велика, и полностью раскопана и очищена от пепла. Гости осмотрели помещения, а Банк зарисовывал увиденное здесь. Пьеро тащил за хозяином суму с картонами, подавая новые взамен использованных. Экскурсия была закончена, и Шереметев шел в задумчивости, окидывая взглядом все вокруг, стараясь навек запечатлеть это в своей памяти. Около малого холма свежевырытой земли Петр Борисович увидел своих кавальери, худопрославленного Микеле и злоизвестного Джузеппе. Впрочем, после излечения и поступления к нему на службу, они, кажется, встали на путь исправления. Его сиятельство не подал и вида, что знает своих итальянцев, и те разумно отвели взгляд, занимаясь своей работой. Трофим сидел на козлах кареты, а Евлампий с Елпидифором стояли рядом, обсуждая свое житье – бытье, иногда бросая взгляд на бывших бандитто. Светило жаркое и яркое солнце Италии, и граф чувствовал себя неуютно в своем облачении, но терпел, дожидаясь новых приятелей. Вот все сели в экипаж, кучер хлопнул вожжами, и колеса, крутясь, понесли любителей старины в дом Кальци. Приехали быстро, и радушный хозяин провел гостей под навес дома, где стояли де бронзы. Это были статуи двух мальчиков, прекрасной работы. Они бежали, смотря вперед глазами из резного камня, подняв свои головы с бронзовыми кудрями.

– Превосходная находка, – похвалил Бланк, отрываясь от своих зарисовок.

Кальци покраснел от удовольствия, и сам окинул взором влюбленного свои шедевры.

Хозяин проводил гостей до выхода из дома, а граф пожал руку чиновнику в знак уважения.

– Спасибо за экскурсию, сеньор Калци, – поблагодарил Петр Борисович, – это было незабываемо.

– Мы счастливы вашим посещением, ваше сиятельство, – откланялся хозяин дома, – предавайте привет Пьетро Мори.

– Пренепременно, – ответил граф, покидая гостеприимный дом.

Карета Шереметева двинулась к постоялому двору в Торе дель Греко.

***

Джузеппе и Микеле стояли, опершись на лопаты, и увидели своего покровителя. Тот посмотрел на них, но не подал и вида, что знаком с ними. Друзья с пониманием переглянулись, и продолжили работу.

– Граф неглуп, – проговорил Джузеппе, вонзая заступ в землю, – не стал портить нашу легенду.

– Здесь работа почти окончена, – вздохнул его товарищ, – нас переведут на северный участок, в Геркуланум. Нам нужна тележка для перевозки.

– Ты думаешь…

– Само собой мы не разочаруем графа, и себя не обидим. Но тележка нужна. На себе много не унесешь. Осел нужен.

– У нас есть один, – рассмеялся Микеле.

– Я тебе в морду дам, – проговорил, свирепея, Джузеппе, и закатывая рукава на своей блузе.

– Я говорил о серых и ушастых, – прокричал, отскакивая, как мяч от стены, Микеле, – согласен, у домовладельцев спросим.

– Ладно, – пробормотал Джузи, одним сапогом очищая землю с другого, – понятно. Ты тропы здесь знаешь, что бы нам мимо стражи выбраться? Они здесь каждый фургон, каждую тачку промеряют, не ворует ли кто королевское добро с раскопок. А то раз – и в петлю.

– Тропы знаю, я из Остии все же. Начинал свои дела с Ренато, а он здесь все тропки знал.

– Тогда все отлично. Кажется колокол прозвонил, на сегодня работа окончена.

Друзья сдали инструмент мастеру, получили ежедневную оплату, и двинулись домой, удивленно чувствуя в карманах деньги за честный труд.

– Как то не по себе мне. Сроду честно не работал, – и Джузеппе выразительно глянул на друга.

– Все бывает в первый раз. Не забивай себе голову, что -нибудь придумаем. Тем более, у нас есть план.

Дома, около их мансарды, вернее, деревянной лестнице ведущей наверх, их ждал хозяин дома.

– Мы не сразу узнали, – говорил он, и мял шапку в руках, – что вы, сеньоры, спасли моего сына. Вы можете теперь столоваться у нас бесплатно, как члены нашей семьи.

– Нет почтенный, мы объедать вас не будем. Но мы бы хотели, – и Микеле переглянулся с Джузеппе, – купить с твоей помощью крепкую тележку и осла, и так, что бы никто этого не знал.

– Для вас теперь можно многое, я узнаю цену и договорюсь, – и хозяин взглянул на Микеле, – через неделю, может быть, полторы, сеньоры. Все будет сделано. Тележку, хорошую, я и сам для вас сделаю.

– Отлично. Вот задаток, – и Джузеппе вложил деньги в мозолистую ладонь плотника и прикрыл монеты его пальцами, – честные деньги за честный труд.

– Хорошо. И никто ничего и не узнает. Я буду нем, как рыба.

На том и порешили. Но обед, надо сказать, стал лучше, так что пули попали не только в блохастое чудовище, желавшее искусать хозяйского сына, но и в сердце хозяйки, добавив кулинарного мастерства в приготовленные блюда.

Но Микеле оказался прав, и они направились в Геркуланум, где разведчики обнаружили богатую виллу. Раскопано былом немного- центральная часть, где был ранее бассейн. Джузеппе видел разведочные шурфы разбросанные по площади раскопа, и людей с тачками, снующими туда и обратно с выкопанным грунтом.

– Вам сюда, – проговорил десятник, показав, где они будут трудиться, – но, будьте осторожны. Здесь глубокие шурфы, работайте вдвоем, что бы видеть друг друга, мало ли, кто упадет в расщелину. Но оплата полуторная по сравнению с Помпеями.

Джузеппе начал вгрызаться лопатой в грунт, а Микеле расширял проход. Потом они менялись, и дело шло неплохо. Джузи заметил обвалившийся лаз, и мигнув напарнику, нырнул вниз. Он увидел кирпичную кладку, но темень была такая, хоть глаза коли, и далеко идти не рискнул, быстро выбрался, и увидел сооруженную напарником куклу, с лопатой в руке. Он в восхищении только поднял большой палец в знак одобрения.

– Завтра фонарь возьмем, – прошептал Микеле, -проход забей, – посоветовал он другу.

Джузеппе умело забил кусками породы проход, и товарищи работали, как ни в чем ни бывало, лишь улыбались, поглядывая друг на друга. Опять рабочий день закончился с ударом колокола, и уже опытные землекопы отправились отдыхать.

Гаспаро встретил их на пороге, довольно улыбаясь.

– Все, как и обещал, – и он показал на новехонькую свежеокрашенную тележку с сбруей, уложенной аккуратно, – осел тоже на месте.

– Спасибо, Гаспаро, – сказал Микеле и отдал обещанную сумму плотнику, – хорошая работа, – сказал он, пытливо осмотрев тележку и колеса. В кузове были и ремни для крепления груза, и крепкие веревки, – Все что нам нужно.

– Пойдемте, пора ужинать, – сказал растроганный хозяин, – все готово, вас ждем.