– Дверь закрыта?

– При входе? Да, конечно. Давай, дело сделано, уходим, – проговорила Катерина, выходя из тайной комнаты, и начала закрывать замок. Наконец, несмотря на усталые руки, и нервное потрясение, все замки были закрыты, и группа собралась к выходу. Никита высунул голову из подвала, прислушиваясь к малейшим шорохам в ночи. Но ничего, кроме стрекота насекомых, ничего не было слышно. Они поднялись по степеням, и спрятались за постриженными кустами, как вдруг раздался дикий крик, от которого у обоих заледенела кожа. Они посидели немного, Никита высунулся из укрытия, осматриваясь вокруг, но шагов не было слышно.

– Кать, – это павлины в птичьем дворе орут, – вспомнив, прошептал юноша.

– Точно, – с облегчением вздохнула девушка, – пошли, надо двигаться.

Они уходили еще быстрее, и черными тенями скользили между деревьев и стриженных кустов, и вот, запыхавшись от волнения, прибежали к спрятанной лодке.

– Отлично, – проговорил Никита, и помог Кате забраться в лодку, и взялся за весла. Надувная посудина не спеша двигалась к противоположному берегу, и новоявленный гребец работал веслами шустро, поднимая при этом кучу брызг.

– Потише, мой герой, – усмехалась Катя, держась за борт спасательного средства. И вот, лодка уткнулась в кусты, и любители ночных прогулок покинули свое судно, и принялись лишать его воздуха, чтобы засунуть обратно в вещмешок. Сняли с голов маски, а с рук перчатки, и выкинули это добро в мусорку. Оба дышали прерывисто, а у Никиты стали дрожать ноги, но он и вида не показывал Кате, которая тоже лишь нервно улыбалась. Девушка же проверяла сережки и свои снасти для исследований-отмычки и прочие нужные и важные вещи. Вдруг она дернулась, и схватилась за икроножную мышцу и зашипела от боли. Никита нагнулся, и принялся растирать ей ногу, пока девушка не вздохнула облегченно.

– Спасибо, а то видишь, ногу свело. Пошли, поймаем такси.

– Двигаемся, – добавил Никита,

И они двинулись в направлении Итальянских прудов, перейдя автомобильную дорогу от усадьбы. Вскоре проехавшее такси прихватило усталых путешественников в сторону их дома. Вышли у подъезда, и Катя не могла не спросить, ее просто распирало от этой тайны и неизвестности:

– Ну, честно, что ты думаешь- Шереметев вампиром был все- таки или нет? – запинаясь от волнения, спросила девушка, и взяла за руку Никиту.

– Теперь и не знаю, – честно ответил юный культуролог, – ну, вампиры, типа ненаучно…

Петр Борисович, получив отпуск на год, трясся в карете, читая любимого «Гаргантюа и Пантагрюля», четверка отличных коней уносила графа к намеченной цели, любимой Италии, впрочем, известной ему лишь по гравюрам. Он наметил посетить Венецию, Милан, Флоренцию, Равенну и Рим, выполнив при этом и поручения государыни. Разбойников боялся не особо, ведь его слуга, Евлампий, был с мушкетоном и двумя пистолями, а Елпидифор с двуствольным ружьем, да и Трофим, кучер, тоже имел двухствольное ружье, заряженное картечью и два пистолета тульской работы, да и сам граф неплохо владел шпагой, и у него наготове был пистолет с колесцовым замком, и редчайшее короткое ружье с револьверным фитильным замком. Этому чуду было почти сто лет, но за вещицей хорошо ухаживали и смазывали, так что стреляло ружьецо великолепно, шесть выстрелов – это вам не шутка. А фитильный запал получше кремневого, с этим Петр Борисович уже сталкивался, если есть рядом лампада, то не нужно этого кремневого баловства.

Шел 1763год, и знатный путешественник, с заемными письмами от банкирских домов и небольшой суммой наличными чувствовал себя вполне уверенно. Ночевал в хороших гостиницах или постоялых дворах, кучер неотрывно следил за конями и экипажем. Пару раз приходилось менять колеса в пути, но бог милостив, ничего страшного не происходило. Вот и подъехали к границе Венецианского государства, и стража подошла проверить документы.

Стража

– Здравствуйте сеньор, – поздоровался стражник с алебардой и пистолей за поясом, подходя к окну кареты.

Граф подал ему проездные грамоты, свой паспорт, и рекомендательные письма, заверенные послом Венецианской республики. Стражник осмотрел документы, переглянулся с вторым стражником и офицером, кивнувшим ему головой,

– Документы в порядке.

– Проезжайте, – сказал старший из них, в кафтане, расшитом галунами, и повозка двинулась далее, к знаменитому городу, видимому графом лишь на гравюрах отца. На постоялом дворе рядом с городом Петр Борисович остановился, а Евлампий затащил сундук с графским добром в здание, и присел, пока хозяин договаривался с владельцем заведения о цене. Знатный постоялец занял две комнаты, одну для себя, и вторую комнату рядом для слуг. Елпидифор пошел проверить кухню, познакомиться с поварами и кухарками. За время странствий он и Евлампий поднаторели в немецком и уже освоили итальянский. Подрабатывали лечением- Евлампий был отличным травником, и у него была легкая рука, так что вырывал зубы у страждущих великолепно, граф видя это, купил ему немецкие медицинские инструменты франкфуртских мастеров, из хорошей бронзы. Евлампий, теперь выглядел заправским лекарем, особенно когда наряжался во все черное. Хотел он завести и очки для солидности, но барин счел, что это будет уже слишком для него. Елпидифор был талантливым коновалом, и как ни странно, прирожденным кулинаром, готовил для барина и русские блюда, да и немецкие и венгерские. Вот он и пошел на кухню, что бы продвинуться в своих талантах, и увидеть вживую, чем знаменита венецианская кулинария. Поваром служил здесь Пьетро Мочелли, полноватый мужчина, возрастом около сорока лет, волосы были у него уже с проседью, и одет просто, для работы в серый кафтан и штаны, и ботинки с пряжками, и одежу прикрывал серый полотняной фартук. Итальянец встретил русского кулинара радушно, но заставил одеть поварской фартук, и опять помыть руки. Елпидифор с интересом осмотрел убранство кухни- громадную дровяную печь, с несколькими камфорками, висевшими вокруг медными сковородками, и помошников повара, потрошащих уже ощипанных кур во дворе, и еще одного, готовящего рыбу в кляре. Поваренок сноровисто обрабатывал неизвестные в России вытянутые зеленые овощи, обрезая с них кожуру, и вынимая крупные семечки из мякоти, а затем взялся за круглые и красные плоды, разрезая их вдоль и поперек, и смешивая с давленым чесноком.

– Позвольте попробовать, Пьетро, – спросил его слуга барина, показывая на неизвестный овощ.

граф Шереметев

– Конечно, коллега. Вот попробуйте потом и это, – показал и на нарезанный красный овощ, – это помидор, или томат. А зеленый- это кабачок, все плоды из Америки.

– И у вас тут из капусты не готовят, – сказал Елпидифор, дожевав уже готовый кусочек кабачка, а потом принялся и за помидор. Подумал, надо барину сказать, что бы дома в теплице

такие растить, – у нас едят и щи, и квашеную капусту, и пирожки с капустой.

Пьетро посмотрел с любопытством на русского и покачал головой. Чего только не бывает на свете!

– Раньше у нас до Петра Алексеевича все только томленое и тушеное на стол подавали, а теперь и салаты, и жаркое, Петр Борисович даже луковый суп ест.

– Ну а мы на стол графу предложим рыбу в кляре, луковый суп, тушеная курица в красном вине, рис с американским сладким перцем, томаты с чесноком, на закуску вяленый окорок, вяленая же колбаса, если пожелаете, кровяная колбаса, спагетти с тартуффо, прекрасное итальянское вино.

Елпидифор внимательно слушал, кивал многозначительно, иногда закатывал глаза, представляя себе все необыкновенность закусок, записал все в блокнотик свинцовым карандашом, и пошел докладывать графу. Вернулся скоро.