– Ну, так красиво здесь, – оглянулась на павильон Грот девушка, единственная из присутствующих не имевшая отношения к искусству. Екатерина Русеева была будущим специалистом по компьютерному программированию, и темы искусства и культурологии ее интересовали только в приложении к личности Никиты.
Никита же достал планшет, и на его Asus высветилось фото документа, скопированного с оригинала в прошлом году на практике в этом музее. Это был документ о некоторых экспонатах в подвалах павильона Эрмитаж, которые не собирались показывать широкой публике ввиду их неоднозначности. Еще раз посмотрел он на важные надписи на артефактах, на фото двух изделий из мрамора, лишивших его покоя. Катя заглянула за его плечо, и не спеша мониторила дальше, смотря на перелистываемые кавалером фотографии.
Итальянский домик, парк Кусково
– Любопытненько, – сказала девушка, – вот из этого злая статейка выйдет, – малокультурно показав на фото пальцем, – а не только тебе писать всего лишь по видам декора аканта и меандра. И где это все лежит здесь, в усадьбе, я и не видела таких вещей здесь никогда.
Она оглянулась по сторонам, нагнулась и шепотом прошептала:
– Что, вампиров нашел? – и ее большой палец на правой кисти поднялся в знак одобрения, и она широко улыбнулась.
– Ты такая наблюдательная, Катя, но через руку подсматривать невежливо, – заметил с ехидной улыбкой Никита
– Ага, зрение у меня Единица. Очки совсем не нужны, – зыркнула на него Катька, и даже вытатуированные змеи на ее руках затряслись от возмущения.
– Пошли в Большой Дворец, – сказал Игорь, стараясь сгладить трения между двумя излишне горячими сердцами, – Семнадцатый век, единственная картина художника в России, «Мадонна с младенцем».
– Точно, – сказала и недобро посмотрела девушка на Никиту, убирающего свой Asus, – пошли. Там красиво.
– Хоть оценила, – пробурчал культуролог, – а вот перед нами сфинксы, на пандусе, построенном для карет. Здание покрашено в розовый цвет, из дерева, и оштукатурено. Колонны при входе в ионическом стиле, без канелюр.
Они поднялись по лестнице, вошли в открытые створки дубовых дверей прекрасного Дворца, и зашли в парадные сени. Катя смотрела на барельефы на стенах охряного цвета с античными сюжетами, прекрасными напольными вазами, и обратила внимание на парные светильники в виде девушки и юноши слева и справа, в дверях коридоров, ведущих в разные крылья Дворца. К ней подошел Никита, и стал рассматривать декор на светильниках, слева и справа.
Парадные сени дворца
– Ну и что увидел? – нетерпеливо спросила его Катя, положив руки в карманы брюк.
– Ну как, слева, мы видим статуи, держащие факелы украшенные плющом, а справа – акантом.
– Позвольте спросить, – он обратился к служителю музея, – а по коридору справа что находится?
– Справа библиотека, оружейная комната, – ответила работник, убирая очки в рабочий синий халат, с любопытством осматривая колоритных посетителей.
– Спасибо, – поблагодарил женщину Никита, – вот видите, слева путь чувственного познания, а справа- духовного. Плющ символизирует путь познания мира через чувства, путь Диониса, а справа- путь Аполлона, путь духовного познания мира, и символом этого является акант.
– И стены, стены сеней, – шепотом повторил юноша, осматривая семь рельефов на стенах, вспоминая десять изображений Таблинума Виллы Мистерий из Помпей.
Взгляд Никиты скользил от рельефа к рельефу, но идентичность с помпеянскими фресками была лишь у одного, с изображением Амура. Но идея, сам принцип подачи художественного изображения, внутренние смыслы изображения, переданные художником и архитектором, были идентичны. Но семь? Бланк изобразил семь фрагментов, очевидно, подобных Семи музам, Спутницам Аполлона. И каждый рельеф несет внутренний смысл, подобный внутреннему содержанию определённой музы.
Микеле Тозини, Гирландайо мл.
Отто ван Скирк
– Ладно, пошли в пинакотеку, – нетерпеливо добавил Игорь, готовя свой верный планшет, незаменимый Huawei, с двумя гигами оперативки. Они прошли через комнаты, обратили внимание на Малиновую гостиную, комнату которую нельзя пропустить, не налюбовавшись на интерьер, и пришли в собрание редкостей, а Игорь воззрился на своего Гирландайо, небольшую картину, висевшую на стене слева, среди других шедевров собрания. А под ним… Как же он смел не замечать этого чуда раньше! Отто ван Скрик, великий символист, «Пейзаж с чертополохом». Все его картины были посвящены этому сюжету, корни которого в находятся в пословице Цицерона» Через тернии к звездам.» Целая стена, до самого потолка была занята великолепными полотнами, подлинниками художников Европы от 16до 18 веков. Катя читала на стенде краткую информацию о картинах, Никита же наблюдал в окно, как люди фланируют по парку. Игорь сделал несколько снимков фигуры женщины с младенцем на свой планшет, добавив сохраненное в свою галерею. Они прошли до самого танцевального зала, Никита лишь бросил взгляд на плафон, оценил роспись, и лишь наморщил брови, но образы и их понимание не приходили, все понять пока даже он не смог.
– Вот теперь отлично, – пробормотал очкарик, водружая свои стеҡлышки обратно на свой нос, – для статьи достаточно.
– Никита, а ты в Эрмитаж хотел сходить? – спросила Катя.
– Да, время есть. И можно посидеть и поесть уютненько на лавочках, рядом с бюстами аллеи.
– Точно, есть хочется, – сказал Игорь, – но я купил по паре бургеров для вас, – сказал он, показывая пакеты, – с вас по сто рэ. Я человек небогатый, – и протянул руку за деньгами.
Никита хмыкнул с пониманием, и отдал двести за двоих.
– Спасибо, не забыл про камрадов, – похлопал по плечу друга Никита, – пошли, что ли.
Они прошли по лестнице вниз, к регулярному саду Парка, месту, неоднократно снимаемому в кино, мимо двух белых львов, лежащих мордами обращенными друг к другу, и разевающих пасти, впрочем, совсем нестрашные. Тут стоял и памятный обелиск, и начинался целый Пантеон под открытым небом, с парными статуями богов и богинь, и в центре всей композиции стояла большая статуя бога Скамандра, человека, согласно мифов, удостоенного обожествления. А ближе к Оранжерее была воздвигнута на высоком постаменте статуя Минервы, символизирующая мудрость мира и тайны, скрытые в расположении аллей и статуй парка. Статуя Минервы выдавала увлеченность графа Шереметева учением гностиков. И в саду виллы в Стра, в центре Лабиринта, имеется такая же статуя, на высоком постаменте с площадкой обозрения. Страдающий Геркулес, покрытый шкурой, посмотрел на них укоризненно, но они прошли и мимо Венеры и Плутоса, в направлении аллей, символизирующих стремлении к счастью, богатству и любви. Медленным шагом троица шла по дорожке, и Никите показалось, что бюст Сибиллы, юной девушки с вздернутым носиком, улыбнулся ему, обещая скорую разгадку тайны. Юноша посмотрел повнимательнее на бюст и постамент, украшенный акантом и пальметтой, знаками преодоления трудностей и возрождения.
– Что увидел? – спросила его Катя, тормоша юношу а руку, – что нового нашел?
– Повнимательнее посмотрел на постаменты бюстов, и тут налицо закономерность, изображение аканта и пальметты, и волюты на постаменте, – и он показал рукой на рельефные знаки, – акант- преодоление трудностей, пальметта- возрождение, этот знак венчал собой все античные храмы Эллады, а волюта- знак, изображаемы на капителях колонн, как видно, служащий основой и аканту и пальметте, порождающий их.
