Ужин был превосходный, да и настроение у постояльцев приподнятое. Микеле присмотрел отличный фонарь на полке сарая.
– Гаспаро, я возьму на время? – он кивнул на фонарь.
– Бери, только принеси потом.
– Отлично.
Археолог-любитель с наслаждениям поглаживал фонарь и довольно улыбался, так что обеспокоенный Джузеппе быстро вывел друга из-за стола.
– Ты в порядке? – спросил он, в упор смотря на друга и сильно встряхнул его за плечи, – пошли, время не терпит.
– Точно, – воскликнул Микеле и ринулся вперед, чуть ли не бегом.
Джузеппе, охнув, быстро схватил заступ и побежал за другом, к вожделенному раскопу.
– Подожди, сумасшедший! – кричал он, – заметят же!
Джузеппе насилу догнал Микеле, и крепко держал, не давая бежать к траншее. Наконец, напарник успокоился, и они уже не спеша шли, накрывшись плащами. Светила луна, и небо было усыпано звездами, и можно было кое-что различить на земле. Наконец, более внимательный Джузеппе нашел спрятанный лаз, и прошипел товарищу:
– Сюда, быстрее. Под плащом фонарь зажги, чтоб никто нас не увидел.
Микеле спустился в траншею, и осторожно зажег масла светильника, и раскрыл вход в подземную галерею.
– Спускайся, – прошептал он, подсвечивая путь вниз.
Джузеппе спрыгнул вниз, и забрал фонарь, подсвечивая ход под землей, и дождался Микеле. Напарники осмотрели старую кладку галереи, каменный пол, присыпанный землей. Пахло почвой, затхлостью, прелой травой. Пригнувшись, они пошли вперед, в тьму, чуть разгоняемую масляным фонарем. Шаги звучали глухо, отражаясь от кирпичных стен. Сердца землекопов бились чаще, и ни один не врал себе, что ему совсем не страшно. Мрачные тени скользили вперед, будто убегая от фонаря, но тьма тут же съедала пространство за ними. Потолок окутывали плотные груды паутины, придавая белесый цвет сводчатому потолку тоннеля. За одним из поворотов, укрытой грудой пыли, Джузеппе увидел несколько костяков, прикрытых клочьями материи. Он наклонился к мертвым, и увидев стоящий рядом с ними кожаный мешок, осветил место трагедии. В пыли лежало золотое ожерелье, такое прекрасное, и такое ненужное здесь. Но не только это привлекло внимание авантюриста. Пара золотых перстней с печатками- геммами, железный кинжал с рукоятью из слоновой кости, но изъеденный ржавчиной. И немалый мешок, куда Джузеппе запустил свой жилистый нос. Торжествующими жестом он подвернул стенки мешка, обнажая ровные ряды тускло блестящих желтизной изящных кружков, украшенных ликами увенчанными лавром. Лицо Микеле осветила нескрываемая радость, и он смог только прошептать:
– Наконец-то…
В полутьме, разгоняемой лишь теплым, но слабым светом железного фонаря, сама радость осветила лица двух друзей, перед ними было долгожданное богатство.
– Надо дальше идти, Микеле. Посмотрим, что там ее нас ждет…
– Главное, Джузеппе лишь бы не сабли карабинери… Может, все в мешок, и уходим? – с надеждой спросил Микеле друга.
– Мы не подведем сеньора.
– Ладно. Надо спрятать находку.
Они вытащили несколько кирпичей в кладке тоннеля, уложив туда найденное. Микеле сжав челюсти, двинулся вперед, к концу подземного хода. Они уперлись в полуистлевшую дверь, обитую бронзой. Джузеппе тяжело вздохнул, и левой рукой распахнул ее, держа в правой узкий кинжал.
– Микеле, посвети.
Житель Остии подошел с фонарем, разогнав тьму небольшого помещения. Вдвоем искатели приключений переступили порог комнаты, оглядывая стены и пол помещения заброшенного здания. Стены, окрашенные чем-то красноватым, были украшены двенадцатью фресками с сюжетами из древних мифов, а посередине блистал мраморный ленос, накрытый подобной плоской крышкой. Рядом стоял поставец из дерева, покрытый пылью.
– Вот вещь, достойная сеньора.
– Ты желаешь смерти сеньору? – удивился Джузеппе, – зачем ему гроб?
– Это не гроб, – начал Микеле, – эллинский гроб- это копия Парфенона, любого греческого храма, а латинский- прямоугольный, с плоской крышкой, с именем покойного посередине.
– Ты, друг мой, – улыбаясь говорил напарник, – не учился даже у остийского художника, где так поднаторел?
– Грабили могилы лет с двенадцати. Старшие товарищи научили, что нет в этих саркофагах ничего ценного, может, пара монет для Харона. Могилы в Клузии и Цере, это да. Один раз очень повезло, набрали и бронзы, и серебра. Года на три хватило, – вздохнул Микеле, – а таких гробов не видел. Больше на ванну похож в богатых домах. Тоже мрамор, а тут- смотри- и рельефы богатые. Сеньор будет очень доволен.
– Как потащим? «Сеньор доволен» – передразнил товарища компаньон.
– На тонких бревнах покатим, а завтра ночью подкатим тележку, и вытащим. Козлы возьмем у плотника, перекинем канат, и вытянем. Давай, начинаем.
– Ладно, возвращаемся, – и Джузеппе кивнул головой.
Бегом они добрались к выходу из лаза, нашли шесть подходящих обрубков деревьев, и там же нашли три куска толстой пеньковой веревки. Оба уже вспотели насквозь, и утирали соленую влагу, а ведь главная работа еще не началась. Микеле поднатужился, и Джузеппе подсунул веревку под один край леноса, потом, так же завели веревку под другой. Оба уже натужно сопели.
– Вина бы… – пробормотал один, вытирая лицо рукавом.
– Работай давай, а то вина ему!
Наконец, поднатужившись, они развернули артефакт, положив один его край на бревно, и чуть подали вперед.
– Не так быстро, – прошипел Микеле, – сейчас еще обрубок подложу, – и он подложил округлую деревяшку, потом другую.
Дело пошло веселее, и ленос уже доплыл ко входу в туннель.
– Фонарь не забудь, – приказал Джузеппе другу, поддерживая бок саркофага, упираясь пальцем в изваянного льва.
– Не рычи, а то лев тебе то-то откусит, – засмеялся покрасневший от натуги Микеле, подхватывая и фонарь, -сейчас и крышку привяжу, – и закрепил мраморную резную крышку на леносе.
– Давай передохнем, – пробормотал Джузи, и потянулся за флягой с водой.
– Давай, – и товарищ тоже отпил из своей большой глоток, – сейчас бы трубочку раскурить, – размечтался он.
– Ну да, а Гильермо, мастер, подумает, что Везувий опять проснулся. Тащим.
И они опять покатили ценный предмет, переставляя малые бревна, так что это сокровище само плыло в тоннеле. Сверху падали хлопья пыли и паутины, накрывая гостей подземного мира. Фонарь стоял на крышке, так что ленос был подобен ладье Харона, плывущем по Коциту, реке царства мертвых.
– Джузеппе, так ведь наш саркофаг подобен челну царства мертвых, а я- это Харон, который правит этой лодкой, перевозя души умерших, в этом месте смерти, Тартара, разинувшего свою голодную пасть.
– А кто же я? – грубо перебил друга Джузеппе, – я на кого похож?
– Ты? – и озорная улыбка озарила лицо Микеле, – без сомнения, ты- Цербер.
– Кто это? – выдохнул бандитто.
– Трехголовый пес царства умерших, – говорил он, смеясь, – потому что лаешься за троих.
Джузеппе тоже рассмеялся шутке компаньона, затряс головой, так что с него чуть шапка не свалилась. Он стоял, упираясь сильными руками в гладкий мрамор находки.
– Пошли, Микеле, еще немного осталось. Клади мешок с нашим золотом в саркофаг, все вместе потащим.
Остиец кивнул головой, и достал из тайника их сокровище, и они были так близки к цели, к долгожданному выходу из тоннеля. Они вымотались, были грязны и усталы, как самые работящие черти самого нижнего круга Ада.
– Микеле, бери мешок, и лезь ко мне. Саркофаг здесь до завтра оставим.
– Точно, – согласился его друг, кряхтя и перебираясь через ленос с мешком золота наперевес, с трудом удерживая равновесие, и боясь разбить в последний момент мраморное чудо.
Убрав войлок, Микеле осмотрелся вокруг, но в раскопе было все спокойно, лишь трещали вокруг цикады, до комарье учуяв добычу, ринулось пить кровь восставших из под земли.
– Пошли быстрее.
Джузеппе погасил фонарь, и два новоявленных богача по очереди тащили свое нелегкое богатство, давившее на плечи, но их совесть в этот раз была девственно чиста.
