Взгляд исподлобья, цепкий, как крючок. Глаза настороженные, вдумчивые и холодные. Умный волк, умный. Нет, такого на тряпки и локоны не возьмешь. Зря Борзунов я твои денежки в бутиках и салонах оставлю. Тут думать надо.

Фото Райта вызвало бурю противоречий. Борзунов охарактеризовал Райта как женоненавистника. Не вяжется что-то. Не складывается.

о, что себя любит, это понятно. Но мнением окружающих Райт дорожит. Вон какой образ создал. Явно, не только для себя старался. Для себя можно поудобнее и попроще. Баб ненавидит? Не правда. Страстный, но скрывает это, за слабость считает. Хотя… чувственность – тоже не показатель. Может, она в любви к детям или старикам проявляется, в религии? Как всё неоднозначно. Сложный и интересный тип.

А теперь почитаем, что Борзуновские информаторы на Райта собрали. Они работали всегда тщательно, не упуская ни одной мелочи из биографии клиентов.

«40 лет, окончил Оксфорд, выходец из английской аристократической семьи, состояние унаследовал от отца и тысячекратно преумножил, владелец бесконечного перечня банков, заводов, дворцов, пароходов. Постоянное место жительства – Нью-Йорк. Хобби – коллекционирует картины, охота. Предпочитает экзотические страны. Последний раз охотился в Африке. Семейное положение – разведен! Женщин меняет часто, в серьезные отношения не вступает…»

Еще раз покрутила в руках фото. Интересно. У нее был свой метод – после обдумывания полученной информации и впечатлений, она делала выжимку и характеризовала героя, ограничиваясь тремя словами. Основными.

В отношении Райта получилось: умный, миллионер, женоненавистник. Чушь какая-то. Одно из слов явно было лишним: умный миллионер, женоненавистник-миллионер… Это понятно. А вот умный женоненавистник?

По логике «женоненавистник» выбивается из контекста. Значит, маска. Или скрытая боль. Чем же ему бабы так насолили?

Она еще раз внимательно всмотрелась в лицо на фото. Нет, Райт – нормальный мужик, с правильной ориентацией, и женщин любит, точно. Значит, играет роль? Зачем? Вариантов несколько. Не хочет рисковать, дробить при разделе состояние, страдать… Но в любом случае это усложняло задачу.

Здесь стандартные методы не сработают. Ключевое слово – умный. Так, чем же ты интересуешься, господин Райт? На какие темы с тобой беседовать? Охота? Нет. Это слишком мелко, просто развлечение. Бизнес. Вот любовь всей его жизни. Да, такую империю можно построить, имея исключительную деловую хватку и ум.

Здесь можно найти общие темы. Ну и живопись со счетов сбрасывать не стоит. Надо выяснить, на каких выставках был Райт, какие картины в его коллекции, любимые художники.

Будем играть по твоим правилам, господин Райт. И пусть исход игры решит, права ли я в своих предположениях.

Марина уточнила место встречи. На Покровке в Центральном доме предпринимателей (ЦДП). А повод? Открытие художественной выставки русских авангардистов.

Марина крутила в руках пригласительный. Вот эту тему надо проштудировать основательно. Ну, Райт, какие еще сюрпризы ты приготовил?

***

Борзунов ждал ее в холле ЦДП и заметно нервничал. Увидев, пошел навстречу, помог снять пальто.

Придирчиво оглядел и одобрительно пощелкал языком.

– Если бы я не знал тебя, сам бы познакомился. Такая утонченная штучка.

– И?.. – насмешливо протянула Марина.

– Так вся загвоздка в том, что знаю, – заржал Борзунов и хлопнул ее по заду. – Иди уже, завоюй американского принца, Золушка!

Марина сделал вид, что шуточка Борзунова пришлась по душе. Одернула платье, тряхнула локонами и отправилась совершать подвиг.

Побродив по выставке, она перешла в банкетный зал и сразу заметила дружески беседующую парочку.

Странно, но рядом с подтянутым среднего роста Райтом высокий полноватый Борзунов смотрелся неуклюжим тюфяком. Отойдя в сторону, Марина еще раз оглянулась, проверяя впечатление. А Джеймс Райт даже очень… Что-то в нем есть, основательное, мужское. Хорошо, что он ей импонирует, на симпатии всегда легче завязать знакомство.

Главное теперь – сыграть натурально, чтобы у американца не возникло подозрений.

Фуршет был уже в полном разгаре. Толпа, фланируя от стола к столу, напоминала океанские волны, накатывающие на обильно накрытые столы и оставляющие «пустынный брег». Марина, влившись в течение, выжидала удобный момент.

Когда очередная волна прибила ее к столику, за которым расположились партнеры, она задержалась, растерянно вертя в руках тарелку в поисках сервировочной вилки.

Не обращая внимания, Райт размахивал нужным ей столовым прибором, азартно делясь с Борзуновым впечатлениями от выставки:

– Русский авангард в сравнении с европейским более фундаментальный, глобальный, мессианский что ли. Понимаете? Европейский в разных странах разный, но в целом более технологичный. Был я на выставке в Париже. И вот там, на фоне знаменитейших французских художников, меня поразили две картины Филонова, вашего соотечественника. Рядом с его полотнами всё погасло – весь цвет французской живописи. Такого художника, как Филонов, просто не было ни в одном авангарде европейском.

Марина, взглянув на кислую физиономию Борзунова, не знавшего, что ответить на восторги собеседника, чуть не расхохоталась. Борзунов глубоко страдал, потому что не разбирался в живописи – раз, и очень слабо понимал американский диалект – два.

Марина оттеснила Борзунова, очаровательно улыбаясь, протянув руку к интересующему ее предмету, произнесла по английский:

– Позвольте…

Расставшись с вилкой, Райт даже не удосужился взглянуть в ее сторону. Отдал, как прислуге.

Заполучив вожделенный инструмент для разделки, Марина ловко подцепила кусочек омара, обмакнула в соус, проглотила и, мило улыбнувшись, включилась в разговор так, как будто весь предыдущий диалог Райта предназначался непосредственно ей:

– Павел Филонов – бесспорно уникален. Вы видели его «Пир королей»?

И не дожидаясь ответа, тут же поинтересовалась:

– А что вы думаете о Малевиче и Кандинском?

Облегченно выдохнув, Борзунов оглядел стол и приступил к поглощению креветок, предоставив Марине и Райту обмениваться мнениями на далекую от него тему. Прожевывая очередной кусок, он согласно кивал, делая вид, что активно участвует в беседе.

Но Райт был неугомонен и жаждал узнать мнение Борзунова об изданном Филоновым манифесте «Интимная мастерская живописцев и рисовальщиков «Сделанные картины».

Борзунов трагически возвел к небу глаза, промычал что-то набитым ртом и, демонстративно постучав по часам, посетовал, что время – деньги.

Удаляясь, он слышал щебет Марины о том, что Декларация аналитического искусства – единственное свидетельство существования общества, где провозглашается реабилитация живописи, созданная в противовес концепции и методу Константина Малевича…

– Тарабарщина! Но Маринка молодец, подготовилась. Завтра же надо уточнить, чем американский прохвост еще увлекается. Разносторонний, бестия, черт его дери. Нет чтобы обсудить нормальные вещи: вкус омаров, например. Я бы ему профессионально растолковал, чем отличается массовый товар канадских ферм от французских омаров из Бретани, вкус которых более тонок. В этом деле я знаток. А то: Кандинский, Малевич – про них я хоть слышал, но с Филоновым был явный перебор!

Но тут он вспомнил о железном руднике, акции которого рассчитывал впарить Райту, и настроение у Борзунова поднялось.

Это совсем неплохо, что америкос искусством интересуется. Хуже был бы въедливый интерес к месторождению осмия, используемого в фармакологии. Хохотнув, Борзунов, сверкая улыбкой, направился к выходу.

Райт с Мариной тоже не задержались. Марина предложила Джеймсу показать Чистые пруды.

– Это совсем рядом, – интриговала она собеседника. – Грех будет не увидеть. Историческое место. Вы читали «Мастера и Маргариту»? Так вот, я открою страшную тайну. На Патриарших прудах, описанных в романе Булгакова, трамвай никогда не ходил. Всё на самом деле происходило на Чистых прудах.