— Она. . нет никаких изменений.

— Это хорошие новости, — объяснила я. — Любые изменения сейчас приведут только к худшему. Мне нужно, чтобы она была в стабильном состоянии, пока я все не подготовлю.

— Кейт, ты не можешь ей помочь. — Он взглянул мне прямо в глаза.

— Я могу попытаться. Ты собираешься мне помочь или просто будешь стоять и хандрить?

Он резко вскинул голову. Так намного лучше.

— Ведьмы здесь?

— Да. Русские тоже здесь, и они в ярости.

О, это хорошо.

— Где они?

— В самом конце главного зала.

— Найди Барабаса, скажи ему, что он мне нужен. А когда Кэрран закончит с Джимом, передай, что я задержу встречу, пока он не присоединится к нам. Не хотелось бы, чтобы Его Высокомерное Величество что-либо упустило.

— И захвати посох, пожалуйста.

Дерек в мгновение исчез. Я вошла в стейк-хаус.

*** *** ***

Григорий был высоким и худым. Его простая черная мантия свисала с плеч, как мокрая простыня на сушилке. У волхва Чернобога были черные с проседью волосы, обрамляющие суровое лицо с карими глазами из-под густых бровей. Крючковатый нос, придавал ему схожесть с хищной птицей. Вы почти ожидали, что сейчас он сожмет свои длинные когти, издаст орлиный крик и разорвёт вас на куски. На плече у него восседал черный ворон. Позади кресла Григория стоял Роман, выглядевший таким же счастливым, как жених на свадьбе под дулом дробовика.

В другом кресле рядом с ними сидел мужчина еще старше. На нем была простая белая мантия, доходившая до колен. Бледно-голубая вышивка, потускневшая почти до серого, в виде трехдюймовой полосы, пролегающей вдоль передней части робы свидетельствовала о его приверженности Белобогу. Должно быть, Белобог был братом Чернобога. Они диаметрально противоположны: добрый бог, злой бог.

У ног белого волхва лежало пушистое создание. Похожее на собаку среднего размера с серой шерстью. Вдоль его спины выступала пара больших перистых крыльев, раскинувшихся на полу позади него. Небесный волк. Чтоб его.

Через весь стол, на противоположной стороне сидела Евдокия. Она безмятежно улыбалась, не вынимая из рук голубую пряжу, продолжала что-то вязать. Ее утка-кролик-кот катался по полу, играя с нитками. Небесный волк наблюдал за ним со слегка голодным выражением на мохнатой морде.

Позади Евдокии находились две ведьмы, обе молодые, хорошенькие, выглядевшие так, словно без драки не отступят. Одинаковые темные волосы, маленькие аккуратные ротики, большие глаза. Наверное, сестры. Ведьма слева была одета в длинную одежду из серой ткани с капюшоном. Ее подруга выбрала джинсы и свитер. Она подтянула рукава свитера до локтя, обнажив яркие бирюзовые татуировки с мистическими символами.

Я подошла к столу, придвинула стул и села.

— Все захватили с собой домашних питомцев. Меня не предупредили.

Внезапно восторженный вой нарушил тишину, и в дверной проем выскочил Грендель. Он проскакал через весь стейк-хаус, поскользнулся на полу, врезался в стул и уронил мне на колени дохлую крысу.

Потрясающе.

Волхвы недоуменно уставились на нас.

— Спасибо. — Я опустила крысу на пол и потрепала Гренделя по загривку. — Мы начнем в ближайшее время.

— Что это? — Григорий таращился на собаку.

— Бритый пудель.

Технически он теперь скорее короткостриженый пудель, но кого волнует семантика.

— Нелепо. — Григорий откинулся назад. Его голос звучал резко и без акцента.

— Вы выглядывали в окно? — Спросила я его.

Стейк-хаус располагался на вершине невысокого холма. Позади него пролегал Пальметто, заполненный сейчас копами и людьми в униформе парамедиков. Они методично упаковывали трупы и погружали их в машины, один на другого, как дрова.

— Все это очень ужасно, — заговорил волхв Белобога.

— Меня не устраивает это ожидание, — ворчал Григорий. — Чего мы ждем?

— Меня. — Из-за дверного проема раздался пронзительный голос Кэррана.

Волхвы вздрогнули. Кэрран прошел через зал, пододвинул стул и сел рядом со мной. Позади него материализовался Барабас:

— Добро пожаловать, Григорий Семенович, Василий Евгеньевич, Евдокия Ивановна. Могу я вам что-нибудь предложить? Кофе, чай?

— Горячий чай с лимоном, — сказала Евдокия.

Барабас помахал рукой. Иезавель принесла блюдо с чайником и несколькими чашками, поставила его на стол и заняла место у ближайшего стола.

Джим пододвинул стул и сел справа от Кэррана. Андреа села слева от меня. Барабас и Дерек остались стоять за нашими стульями.

— Это все нас не касается, — начал Григорий. — Вы не руководите нами.

— Мы уедем, когда решим сами, — добавил Василий.

— Вы привели Кемена? — Кэрран задал вопрос.

Григорий откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди:

— А если да, то что?

— Вы укрываете человека, чей аппарат унес жизни сотен людей. — Кэрран чуть наклонился вперед. — Из-за этого устройства умирает моя подопечная, четырнадцатилетняя девочка. Один из моих людей мертв, а двое тяжело ранены. Ваш волхв напал на мою подругу. Прежде чем мы пойдем дальше, давайте проявим жест доброй воли. Вам необходимо предоставить доступ к Кемену.

Белые брови Василия приподнялись:

— Или же?

— Или эта встреча окончена. Мы будем рассматривать ваши действия, как объявление войны.

Волхвы переглянулись между собой.

— Мы соблюдаем договоренности о ненападении во время собраний, — продолжал Кэрран. — Вы можете спокойно уйти. Возвращайтесь домой, поцелуйте своих жен, обнимите детей и приведите дела в порядок, потому что завтра я сожгу ваш район дотла. Мы убьем вас, ваши семьи, соседей, ваших домашних животных и всех, кто встанет на нашем пути. Нападение на мою семью не останется безнаказанным.

Да, это лучший довод, что я когда-либо слышала.

— Нет, — ответил Василий. — Никакой войны.

На плече Григория закаркал ворон. Волхв Чернобога поморщился и позвал:

— Роман.

Тот наклонился к нему.

— Tashi yego suda.

Роман сорвался с места и исчез в глубине ресторана.

Я подвинулась ближе к Кэррану и прошептала:

— Они ведут его.

— Хороший чай, — произнесла Евдокия.

Прошла долгая минута, прежде чем Роман снова появился, ведя человека за плечо. На мужчине были мятые брюки цвета хаки и свитер поверх классической рубашки, которая знавала свои лучшие дни: грязь запачкала изгиб воротника в том месте, где она касалась шеи. Были предприняты некоторые усилия, чтобы убрать его светло-каштановые волосы с налитых кровью глаз, но они неопрятными прядями торчали за ухом. Он смотрел по сторонам с потерянным видом, как будто не знал, где он и почему.

Адам Кемен. Источник всего происходящего хаоса.

Роман вытащил перед ним стул и усадил на него Кемена одним грубым толчком. Когда Роман выпрямился, его взгляд остановился на чем-то справа от меня. Его зрачки слегка расширились. Он быстро опомнился и отступил обратно за стул Григория. Я взглянула направо и увидела, куда смотрел волхв: Андреа рядом со мной тихонько перелистывала свои записи. О, парень.

Иезавель подпрыгнула со своего стула:

— Могу я убить его? Могу я убить его, пожалуйста?

Я покачала головой. Она упала обратно за стол, громко вздыхая. Требовалась вся моя воля, чтобы не превратить лицо Кемена в кровавую кашицу. У меня едва хватало терпения для себя, не говоря уже о ней.

— Смотри. — Кэрран указал на окно.

Внизу, в Пальметто, отъезжал грузовик. Другая машина уже парковалась на его месте. Парамедики остановились, пока он маневрировал, и возобновили погрузку тел.

— Я видел, — тихим голосом отозвался Адам. — Я смотрел через окно машины. Многие люди мертвы.

— Из-за тебя, — сказала я. — Ты создал это. Для чего?

— Ради жены, — ответил он. — Я просто хотел, чтобы больничные аппараты работали, вот и все.

— Первое устройство было для твоей жены, — заговорила Евдокия. — Зачем ты построил второе?