Шепот усилился, теперь им был охвачен весь дом. Вроде и шепот, а напоминал крик. Закрыв глаза и уши, я стала считать до трех в надежде проснуться.

– Раз… два… три! – громким шепотом считала я.

Открыла уши и убедилась, что шум прекратился.

Но когда открыла глаза… ох, лучше бы я их не открывала… Передо мной стояло чудовище с огромными черными глазами, в которых плясали огоньки, а изо рта высовывались острые зубы. Я закричала, а чудовище стало подходить все ближе и ближе. Зубастый рот стал расплываться улыбку.

Внезапно я почувствовала, что меня покидают силы, было такое ощущение, что чудовище высасывает их из меня. Мне стало холодно. А вдруг я сейчас исчезну? Из глаз полились слезы. Чудовище стояло прямо передо мной, а я слабела все больше. Внезапно чудовище приняло форму женщины. Она наклонилось надо мной и положила свою костлявую ладонь с длинными крючковатыми пальцами прямо мне на… сердце! Я поняла, что ее зубы сейчас вонзятся мне в лицо…

– НЕТ! – закричала я, подскочила… и обнаружила, что сижу на кровати в своей комнате.

Что это было? Что?..

Так, спокойно, это всего лишь сон, хотя и крайне неприятный. Не нужно паниковать. Мне и раньше снились кошмары, подумаешь, но… я ни разу еще не была так напугана.

Я разблокировала телефон, и экран засветился, как все звезды космоса. Ну конечно, опять забыла поменять яркость экрана на темную! Три часа ночи… класс. Теперь я не усну – проверено, когда я просыпаюсь ночью, заснуть уже не могу. Хорошо еще, что мой крик никого не разбудил. Впрочем, это у нас семейное – все спят как убитые, кроме папы, но папа спит в берушах, так что он тоже ничего не слышит.

Как же я хочу спокойно жить, но мне нет покоя даже во сне. Похоже, этот дом на меня плохо влияет. Хотя нет, бред. На меня плохо влияют правила, по которым живет моя семья. Они хотят, чтобы я тоже следовала им, но нет, ничего не выйдет. С каждым моим годом я становлюсь разумнее и начинаю понимать, кто прав, а кто нет. Я не боюсь идти на компромиссы, ведь, в конце концов, компромиссы не повредят, как и учеба в школе.

Но с другой стороны, что бы я ни делала, все бесполезно и безнадежно. И все уже привыкли к моей бесполезности. Родители потеряли всякие надежды, связанные со мной, только они этого не показывают. Но я же вижу, я ведь не слепая. И я хочу доказать им, что никакая я не бездарь.

Вот честное слово, взрослые такие нелогичные. Большинство из них только и умеют, что осуждать, и жаловаться, и требовать от младшего поколения, чтобы все было идеально. А сами вольны совершать ошибки – мол, кто их не совершает? Ага, им можно, а мы, значит, не вольны. Ну не бред? Хорошо, что мы, дети, все подмечаем и уж точно не повторим их ошибок, ведь таких людей уважать никто не будет. Кстати, про уважение – даже если человек старше тебя, вовсе не обязательно уважать его, когда он не уважает тебя. Возраст тут ни при чем. Человек может быть старше тебя, но все равно недостаточно зрелым, чтобы понять, что ты тоже личность.

– Генри, Катрин, сегодня я заберу вас чуть позже, потому что у меня будет совещание, – сообщил нам отец в машине.

– Хорошо пап, мы все понимаем, – равнодушно сказал Генри, не отрываясь от учебника (серьезно, как его не укачивает от чтения в машине?).

– Катрин, ты какая-то бледная, все в порядке?

– Да, пап, все хорошо, просто не выспалась, – сонно ответила я.

Как я и предполагала, уснуть мне так и не удалось. Разве что в шесть тридцать я погрузилась в дремоту, но через полчаса зазвонил будильник. И вот результат: ужасное настроение, хочется спать и такое чувство, будто я заболела. Плюс ко всему у меня безумно тяжелый рюкзак, в котором лежат бесполезные учебники, а раз сегодня пятница, значит, у нас будет пять уроков.

– Серьезно, такая большая школа, а мы вечно ходим туда-сюда в поисках свободного класса! И все потому, что наш любимый директор, вместо того чтобы выделить отдельные помещения для каждого предмета, решил разделить классы на две категории: «А» и «Б». Для чего, спрашивается? Для того, чтобы ученики не отвлекались друг на друга, а учились. Нет, это как? Мы же десятый класс, и нам нужно создавать идеальные зоны комфорта для учебы. Ведь у нас, в конце концов, скоро выпускные экзамены. У нас, а не у начальных и средних классов! – возмущено сказала Джулия.

Мы втроем – Джулия, Мэтью и я – сидели на скамейке в школьном дворе, до начала уроков было еще время.

– Джулия, остынь, – усмехнулся Мэтью.

– Но наша школа – это сплошное безобразие!

– Значит, школа действительно ужасна? – спросила я.

– Да, она действительно ужасна, – беззаботно ответил Мэтью.

– Жаль это слышать.

– Да, очень жаль.

– Доброе утро! – подошел к нам Эндрю.

– Здравствуй! – улыбнулась я.

– Привет, Эндрю! – поздоровалась Джулия, а Мэтью вместо приветствия буравил парня взглядом.

Эндрю это заметил и слегка растерялся.

– Мэт, ты чего? – спросила Джулия.

– Да так, ничего, просто кое-что показалось, – нервно ответил Мэтью.

– Что именно? – настаивала Джулия.

– Да ничего особенного.

Мэтью поднялся, сказал: «Я ненадолго» – и быстрым шагом скрылся за углом.

Интересно, что увидел? Я перевела взгляд на Эндрю, и… о боже! У него течет кровь из уха! Но почему Мэтью промолчал? Ох, что делать? Я не боюсь крови, но как-то некомфортно, что она течет у него из уха!

– Катрин?

– Да, что?

– С тобой все в порядке? Ты побледнела, – с беспокойством произнесла Джулия.

– Все хорошо, не волнуйся.

Надо как-то сказать Эндрю об этом, ведь дело может быть серьезным…

– О боже мой, Эндрю! – воскликнула Джулия.

– Что? – вздрогнул он.

– У тебя кровь из уха идет!

– Ой, только не это… Спасибо, что сказала, я сейчас.

Эндрю хотел уйти, но Джулия крепко схватила его за пиджак:

– Нет, сейчас мы пойдем к медсестре.

– О, Джулия, все хорошо, это просто давление, и…

– Эндрю, нет. Мы идем в медпункт.

– Прошу, выслушайте меня. Я знаю, что это, и знаю, как с этим справиться…

– Джулия, оставь его, – вмешалась я.

– Катрин…

– Джулия, отпусти его, пожалуйста. Эндрю прав, наверное, ему лучше об этом известно. Давай будем реалистами, медсестре понадобится время, чтобы понять, в чем проблема. Пусть Эндрю сам сделает то, что ему нужно, ведь он знает себя лучше. Видишь, он не паникует, значит, с ним такое не впервые, и он наверняка знает, как справиться.

Джулия отпустила парня, и он чуть не упал, хотя был на полголовы выше ее, настолько крепкой была хватка.

– Хорошо, прости, Эндрю, – сказала она.

– Ничего, ты ведь просто пыталась мне помочь. Я потом все объясню, а сейчас мне нужно срочно уйти, – сказал Эндрю и убежал в школу.

– Пусть с ним все будет хорошо, – прошептала я, искренне надеясь, что Эндрю действительно контролирует ситуацию.

Прозвенел звонок, и мы с Джулией пошли в класс. В коридорах было полно учеников, кажется, их нисколько не волновало, что они опоздают на занятия.

– Джулия, ты случайно не знаешь, где проходят уроки бизнеса? – спросила я.

– Как я неоднократно говорила, у школы большие проблемы, поэтому, прости, не знаю.

– Ничего страшного. Я давно уже поняла, что если взрослые ведут себя безответственно, то и нам не возбраняется. Однако они считают, что безответственность с нашей стороны – это начало третьей мировой войны.

Джулия рассмеялась:

– Да, ты права.

– Но все-таки куда мне идти?

– Иди в библиотеку. В последнее время уроки бизнеса и экономики чаще всего там проходят, ну и другие предметы. На всякий случай я скажу Мэтью, чтобы он знал, где тебя искать, если урок будет где-то в другом месте.

– Хорошо, большое тебе спасибо.

– Да нет проблем.

Я уже десять минут сижу в библиотеке и очень волнуюсь, потому что, кроме меня, тут никого нет. Так, надо успокоиться. Это же не моя вина, я тут новенькая и еще не очень хорошо знакома с их убогой системой.