– Спасибо за предложение, но я не могу себе это позволить.

– Жаль, – сказала Оливия. – Если что-то изменится, свяжись со мной.

– Конечно.

Я закончила разговор и закрыла на мгновение глаза, чтобы подавить отчаяние. Вопреки рассудку я возлагала надежды на квартиру Оливии, и теперь у меня оставалось не так много времени, чтобы найти пристанище. Наверное, надо начать выписывать адреса коммуналок с разнополыми жильцами, если я хочу съехать из мотеля перед началом лекций. Иначе мне раньше или позже придется вернуться в фургон.

Я со вздохом открыла глаза и заметила, что стою прямо перед доской объявлений. Я внимательно скользила взглядом по объявлениям в надежде найти подходящее. Чего, конечно, не случилось. Однако, когда я уже хотела отвернуться, мое внимание привлек заголовок: Порядочный/ая студент/ка/ требуется для выгула собак.

Я просмотрела объявление. Пожилая женщина искала кого-то, кто помог бы ей выгуливать ее джек-рассел-терьеров. Гибкий рабочий график. Двадцать пять долларов в час. Правда, я не имела опыта общения с собаками, но не могло же это быть очень тяжело? Я оторвала один из листков, на котором был написан номер телефона этой женщины, и вернулась за стол.

Камерон ушел, а Апрель настойчиво смотрела на меня.

– Есть новости?

Я кивнула и села.

– Это была Оливия.

– И у тебя есть комната? – с надеждой спросила Апрель.

Я покачала головой.

– Ах, Сага. Мне очень жаль. – Она взяла мою руку. Несмотря на тепло в кафе, ее пальцы были как лед, и мне надо было сдержаться, чтобы не убрать руку. – У тебя есть другие квартиры на примете?

– В данный момент нет.

Я вздохнула и попыталась не принимать слишком близко к сердцу отказ Оливии. Однако из-за всех неудач последнего времени мне было тяжело оставаться позитивной. Я вяло спросила себя, когда жизнь наконец снова приготовит для меня что-то хорошее.

Ощущение падения разбудило меня. Я прерывисто дышала, широко открыв глаза. Включила свет. Я вспотела, пижама прилипла к коже. Мне приснилось, что я уехала из мотеля и, несмотря на минусовую температуру, вынуждена была спать в фургоне, так как нигде в городе больше не было мест в гостиницах. Я дрожала, холод впивался в тело, как сотни маленьких иголок, пока дверь в машину не открыла Апрель. Как после обеда в кафе, когда я рассказала ей об отказе Оливии, в ее взгляде были сочувствие и печаль, но и решительность тоже. Она сказала мне, что я не должна здесь оставаться, и с нечеловеческой силой потащила меня в ночлежку, где я должна была спать на нарах, окруженная незнакомыми мужчинами. Онемев, уже не от холода, а из-за всех этих глаз, которые наблюдали за мной, я легла на временную кровать – и упала.

Тяжело дыша, я снова опустила голову на подушку и потерла лоб. Некоторое время я просто лежала и смотрела в потолок, пока не прошло неприятное чувство в животе, которое оставил после себя сон. Потом я повернулась на бок и посмотрела на будильник. Это была уродливая вещь с пожелтевшим циферблатом и серым корпусом, который давным-давно, наверное, был черным. Было четыре часа утра. О сне не могло быть и речи, но и встать я еще не была готова. Я равнодушно смотрела на секундную стрелку и прислушивалась к тиканью, хорошо слышному в тишине ночи.

Тик. Тик. Тик. Тик. Тик…

Меня разбудил стук. Против ожидания я снова задремала, и не на несколько минут. Будильник показывал, что уже начало восьмого.

Я зевнула и свернулась калачиком на кровати, убежденная в том, что стук раздался из соседней комнаты, но он повторился, и я поняла, что кто-то стучит в мою дверь. В голове зазвонили сигнальные колокола. Кто бы это мог быть? Алан? От мысли о нем меня бросило в холодный пот, однако я быстро отбросила ее. Алан не мог знать, где я. Никто не знал этого. Кроме Апрель.

– Один момент! – крикнула я и откинула одеяло. На самом деле я не хотела открывать, так как сон породил страх, что меня выгонят, – совершенно беспричинный, потому что я только вчера оплатила комнату на два последующих дня. Я быстро сменила пижамные штаны на джинсы и набросила кардиган, чтобы скрыть соски, торчащие из-за холода в помещении. Видимо, отопление снова вышло из строя. Снимая навесной замок, я изобразила фальшивую улыбку, на случай, если перед дверью стоит хозяйка мотеля.

– Доброе… – Слово «утро» застряло у меня в горле.

Меня разбудила не хозяйка. Это был Лука. Он стоял передо мной, тяжело дыша. Его щеки покраснели. Пот капал с кончиков волос, выглядывавших из-под вязаной шапки. Спортивная одежда на нем не оставляла сомнений в том, что путь сюда он преодолел бегом. Через весь город до моей двери.

Он бежал ко мне.

Осознание этого вызвало затмение в голове, которое привело к тому, что я была не в состоянии реагировать. Я могла лишь пристально смотреть на него. Серые глаза в первый момент казались такими же ледяными, как в новогоднюю ночь, но с каждым ударом сердца, от которого учащался мой пульс, он словно оттаивал и все больше напоминал Луку, которого я знала в последние месяцы. Я все еще сплю?

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, стараясь говорить спокойно.

Он не ответил. Вместо этого он провел языком по шершавым губам, не отводя от меня взгляда.

На долю секунды я подумала, что он обнимет и поцелует меня, как в одном из этих романтических фильмов. Мое вероломное сердце так сильно хотело этого, что разуму нечего было сказать. И, прежде чем поняла, что делаю, я сделала шаг вперед – пока меня не остановил голос Луки:

– Я здесь, чтобы вернуть тебя.

– Что? – спросила я оцепенело, убежденная в том, что ослышалась, но вопросительное выражение на лице Луки подтверждало сказанное.

Он запнулся, как будто хотел еще раз обдумать собственные слова.

– Тебе надо снова поселиться у нас. Апрель скучает по тебе.

Апрель скучает по тебе. Ага. Я кашлянула.

– Ты серьезно?

Он медленно кивнул, и, хотя в ситуации не было ничего смешного, я засмеялась.

Исчезни. Горечь приказа все еще звучала у меня в ушах. А теперь он хотел его отменить? Это шутка? Плохая шутка. Он решил позабавиться и дать мне надежду лишь для того, чтобы потом снова ее забрать? Это месть за мой вопрос о сексе, заданный в новогодний вечер?

– Я могу напомнить тебе о том, что ты хотел, чтобы я ушла?

Губы Луки сжались в жесткую линию.

– Мы можем говорить не в коридоре?

Он не ждал моего ответа, а протиснулся в комнату мимо меня, коснувшись при этом рукой моего тела. Короткого прикосновения было достаточно, чтобы разбудить во мне желание обнять и поцеловать его.

Сага, возьми себя в руки! Я закрыла дверь и запахнула кардиган на груди, прежде чем скрестить руки. Из-за закрытых штор в помещении было темно. Горела лишь лампа рядом с тумбочкой. Но даже сумрачный свет ничего не скрашивал.

– Апрель рассказала, что ты живешь в жалкой дыре. Я думал, она преувеличивает, чтобы я чувствовал себя виноватым, но… вижу, что нет, – сказал Лука и повернулся вокруг своей оси. В маленькой комнате с низким потолком он казался просто гигантом.

– Это временно, – объяснила я, стараясь говорить равнодушно. Он не должен был заметить, как сильно я ненавидела свое пребывание здесь. Иначе моя ситуация выглядела бы еще более жалкой. У Луки была красивая квартира и Грейс. Я жила в крысиной норе. Одна.

– Ты живешь здесь уже полторы недели, – сказал Лука. Он снял шапку и провел рукой по волосам. Они казались намного темнее, когда были влажные. – Это не временно.

– По моему определению – временно. – Я прошла мимо Луки к окну, раздвинула шторы и открыла окно. Холодный воздух хлынул в помещение, и я вздрогнула.

– Ты не должна делать вид, будто тебя это устраивает.

– Я ничего не делаю, – возразила я, и слова прозвучали тупо даже в моих ушах. При этом я продолжала смотреть в окно, чтобы не смотреть на Луку, так как не доверяла себе и своим запутанным чувствам. Как можно иметь так много разных чувств к одному человеку? В течение нескольких дней! Тоска по нему, разочарование из-за пренебрежения, гнев и ненависть – все было здесь, и каждая отдельная эмоция была глубока и так сильна, что было больно. Однако я отказывалась признавать, что имя этой боли – любовь.