– Как прошел день? – поинтересовалась я, бросив рюкзак на стул и с удовольствием опускаясь на кровать.

– Как обычно, – пожала плечами подруга, перелистывая страницу, – с последней пары сбежала.

Хесса была знатной прогульщицей и при этом прекрасно училась. В отличие от меня, которой приходилось часами зубрить фейские лекции, она хватала ведьмовскую науку на лету.

– А ты как?

– Так себе.

Тут живот громко и весьма выразительно заурчал, как бы намекая, чтобы неплохо бы его чем-нибудь наполнить.

– Опять не обедала? – посмотрела с укором ведьма. – Все монеты копишь?

– Просто не успела. Забыла палочку у Миоллы, пришлось возвращаться. Весь перерыв на это потратила.

– Как там поживает злобный колобок? – поинтересовалась Хессаль, имея в виду мою кураторшу.

– Не спрашивай, – горько усмехнулась, опускаясь на подушки, – лютовала с самого утра. Навесила мне за вчерашний прокол целых пятьдесят шабов! Представляешь? Пятьдесят!

– Ого, – она округлила глаза, – а нам Кьянти всего по десятке влепила.

– Что?! – я аж на кровати подскочила от такой несправедливости. – Всего десять?!

– Да. За то, что плохо настроили ведьмовское зеркало и попались.

– Это нечестно, – я со стоном уткнулась носом обратно в подушку, – вам по десять, а мне пятьдесят. Ну как так-то? Где справедливость?

– Я всегда говорила, что преподы у фей – самые настоящие зверюги, – рассмеялась подруга.

– И не говори-ка, – просипела сердито, – злобные, толстые, с дурацкими крыльями и не менее дурацкими палками!

– Вит, заканчивала бы ты над собой издеваться, переходила к нам на ведьминский факультет, и дело с концом. В тебе же от ведьмы больше, чем от феи.

– Это ты маме моей скажи, – невесело усмехнулась, – если еще и я к ведьмам переметнусь, она совсем расстроится. Ради нее должна выучиться

– Ну что я могу сказать, – развела руками Хесса, – тогда терпи.

Терплю. Деваться-то некуда. Маму расстраивать нельзя, а то она как рассердится, как устроит дома погром такой, что придётся нам всем вместе с грозным батей-ведьмаком отсиживаться в погребе. Иначе маменька так нафеячит, что мало не покажется.

– Сколько там до ужина осталось? – поинтересовалась у Хессы, когда желудок снова издал жалостливую трель.

– Еще час.

Я вздохнула, достала учебники и стала готовить домашнее задание в надежде, что так время пройдет быстрее.

В этот миг под моей кроватью что-то заскреблось, зашелестело, загремело.

– Это что такое? – подскочив, с опаской заглянула под кровать, но там стояли всякие коробки, мешки с ненужным добром, поэтому ничего не рассмотрела. Шелест снова повторился.

– Ты еще спрашиваешь?! Кто притащил в комнату кусок упыря?

Точно! Пятка! Я совсем про нее забыла, на ночь оставила в кармане балахона, а с утра и не вспомнила.

– Выбралась, значит, из шкафа.

– Она весь день туда-сюда скачет, шуршит, прячется.

– Ладно, в коридор не выскочила.

– Я ей выскочу, – усмехнулась Хесса, – я наложила заклятие, такое, что через порог не переступит.

– Правильно, – я с трудом могла представить, что было бы, если бы Пятка вырвалась на волю и начла бродить по общаге. Тут пятьюдесятью штрафными балами не отделаешься.

Склонилась в три погибели и под кровать полезла.

– Пятка! Пяточка, выходи.

– Размечталась. Она дикая! Будешь ходить по полу, смотри в оба. Выскакивает не пойми откуда и подножки делает. Я из-за нее чуть нос не расквасила.

– Она не со зла, – я увидела ее в углу между коробками и попыталась схватить. Пятка оказалась проворной, отскочила в сторону и исчезла между мешками, – вот ведь шустрая!

– Оставь ее в покое, – махнула рукой Хесса, – сама вылезет, когда надоест по углам ползать, да паутину на себя собирать.

– Думаешь? – еще раз хмуро заглянула под кровать.

– Уверена.

– И что мы с ней тогда будем делать? – спросила, почесывая кончик носа и сомневаясь в правильности решения утащить кусок упыря с запретного кладбища.

– Как что? Дрессировать и воспитывать, конечно! – уверенно сказала подруга. – Девчонки обзавидуются, когда узнают, что у нас есть. У кого-то тень ручная, кто-то шиша завел, а у нас с тобой Пятка!

Это точно. Ведьмочки обзавидуются. Тут я на миг представила, что было бы с феями, покажи я им странного питомца – писк, визг, десяток демонстративных обмороков… Хм, обязательно покажу, когда приручим ее. Принесу на занятие и выпущу! Чтобы знали, как надо мной издеваться!

Жаль, Верхних такой ерундой не напугаешь. Очень сомневаюсь, что Джер завизжит и бросится наутек, едва заметив Пятку, или что белобрысый Нольд повалится на пол, схватившись за сердце. А было бы здорово. Я даже в блаженной улыбке растеклась, представив такую картину.

Отогнав сладкие, но несбыточные мечты, пришлось снова засесть за учебники и тетради. Я старательно делала домашнее задание и время от времени слышала сердитое «щелк-щелк», когда наша новая зверюшка перебиралась из одного укрытия в другое. Взгляд сам то и дело возвращался к часам, и казалось, что стрелки едва двигались, словно издеваясь надо мной и моим голодным желудком.

***

Столовая Академии находилась на нулевом этаже – огромный зал с окнами под самым потолком, заставленный столами: маленькими – на двух человек, побольше – на четверых, и длинными, за которыми легко усядется целая группа.

В центре на широком постаменте полукругом стояла лента раздачи, возле которой толпились голодные студенты с подносами. Хмурые повара в красной униформе, больше похожие на опытных солдат, пристально следили, чтобы никто не толкался, лишнего не накладывал, все подряд не хватал. С краю за отдельным столом стоял наш главный повар полу-джинн Саид и выдавал избранным «блюдо от шефа». Сегодня это был молодой поросенок, восхитительный аромат которого витал по всей столовой.

Мы с Хессой завистливо переглянулись, подтянули слюни, взяли синие затертые подносы и пристроились в конец очереди к обычной ленте. Блюда для избранных нам не грозили – для этого за пребывание в Академии нужно платить кругленькую сумму. Ни ее семье, ни моей такое не по карману, поэтому приходилось довольствоваться обычным студенческим пайком. Завтрак, ужин – включены, а обед – за отдельную плату.

Сегодня мы пришли в самом начале, поэтому раздача была полна, ломилась от аппетитных горячих блюд – тушеные овощи, картофель, запеканки, сочные котлетки и копченые колбаски. Румяная жареная курочка, пюре из фасоли, посыпанное яркой зеленью, наваристая подлива, салаты в маленьких корзиночках из песочного теста. Пироги! С мясом, с капустой, мои любимые – с яблоками, ватрушки! Столько всего, что глаза разбегались, так бы все и съела, только хватать что попало – нельзя. В столовой работало строгое правило: возьми поднос, поставь на него тарелку – все, что на ней уместилось, то и берешь. В два слоя накладывать нельзя, мешанину в тарелке устраивать тоже нельзя. Несправедливо! Верхние вон хоть двадцать тарелок могут взять, никто им и слова не скажет! Правда, их родители столько денег за обучение платят, что мне и не снилось.

Сегодня мой выбор пал на жареную картошку с курицей и соленые огурцы, а еще компот из черной смородины и пирожок с ягодами. Хесса взяла то же самое, и мы отправились к любимому столику в противоположной от входа стороне. Там нас уже поджидали девчонки – Бланка, Винни и Коко. Они весело смеялись, обсуждая последние новости.

Хесса прошла вперед, а я чуть замешкалась, кивнув знакомой девочке с факультета магов, а когда развернулась в сторону подруг, то обнаружила прямо перед собой Эльвиру. Высокую, стройную девицу с волосами цвета полярных льдов.

– Так-так, и кто это у нас тут бродит? – она недовольно сморщила нос, окатив меня таким пренебрежением, что стало холодно.

Верхняя, хоть и не из шайки Джера. Дочь главного целителя Ралесса, одна из самых завидных невест города. Она невзлюбила меня с самого первого дня. Из-за досадной ерунды – я случайно облила ее супом, а она мне этого так и не простила, хотя я извинилась и даже выстирала ее одежду в надежде, что это загладит досадный казус. Эльвира забрала у меня чистое отглаженное платье и демонстративно выкинула его в мусорное ведро. В тот миг я поняла, что подругами нам не быть… и как только подвернулась возможность, облила ее супом еще раз.