Вестингауз замахал руками:

— Конечно, хватит! Не всё так плохо! Два с половиной миллиона — и я организую вам комплект расходников и дроида — техника, который будет содержать его в полном порядке и делать текущий ремонт, по мелочи.

Гай пытался унять гудение в голове. Два с половиной миллиона! В три раза дороже чем транспортник — На всём Абеляре было всего четыре мультимиллионера, и только один из них — владелец транспортной компании, которая доставляла грузы и пассажиров на орбиту — имел больше десяти миллионов! Именно он был тем человеком, в руках которого Гай увидел свою первую любовь — стрелковый комплекс «Бур». А тут — два с половиной за один несчастный скаф!

— Беру, — выдохнул парень. — Оформляйте.

Сделку они обмыли уже вместе с банковским клерком.

Ветер трепал волосы, от рокритового покрытия летного поля шибало зноем. Пахло машинным маслом, гарью и страхом. Из динамиков доносился голос планетенканцлера Отто Штирнера:

— …настоятельная рекомендация не препятствовать размещению беженцев Сарасвати на Лоэнгрине. Мы ответили представителям Конфедерации, и просим всех здесь собравшихся представителей СМИ распространить наш ответ во все миры освоенного человеком космоса! Правительство Нойшванштайна и народ альтрайтов считают всю систему звезды Эрика и все небесные тела: планеты, их спутники, планетоиды и астероиды, своей собственностью. Наши легендарные предки со свойственной им мудростью позаботились о будущем своего наследия, избрав для поселения единственную известную систему с двумя пригодными для жизни человека планетами. Они мечтали видеть здесь, на Нойшванштайне, и на Лоэнгрине, и повсюду в этой системе новый мир! Чистый! Святой! Свободный от чужаков, от чуждой нам идеологии и чуждой культуры гедонизма, стяжательства, похоти и расслабленности! Мы устали доказывать наше право на свое видение мироустройства и миропорядка, и потому альтрайты ушли с древней Терры. И воплотили свои мечты здесь. Мы построили такой мир, каким его хотели видеть первые колонисты. Такой, каким его хотим видеть мы. И такой, каким его будут видеть наши дети! Как знак доброй воли и небезразличия к судьбе пострадавших от горестей войны людей мы готовы снарядить гуманитарный конвой с одеждой, продовольствием, медикаментами и другими предметами первой необходимости для беженцев Сарасвати. Но не готовы решать проблемы чужаков на своей территории, предоставляя им наше жизненное пространство и таким образом ставя под угрозу будущее наших детей! Мы официально заявляем — любой корабль, пересекший границу внешнего кольца астероидов будет уничтожен! Любые попытки высадки на небесные тела системы Эрики будут расцениваться как акт агрессии, и альтрайты применят все имеющиеся средства для защиты своего будущего. Повторяю — все имеющиеся средства. Вплоть до самых разрушительных. В нашем законодательстве понятие «превышение необходимой обороны» не работает, если речь идет о защите детей. Neuschwanstein über alles!

— Все услышали слова канцлера? — оберст прошелся вдоль рядов летного состава. — Вы готовы исполнить долг перед будущим?

— Яволь! — выдохнули луженые глотки.

— По машинам!

Кабина «Стернвольфа» приняла молодого пилота в свои объятья, пальцы пробежались по клавишам, приводя системы бомбера в полную готовность.

— Прыжок к точке Е-117, ожидаем подхода противника!

Транспорты с беженцами должны были подойти в течение восемнадцати часов. Лоэнгрин был спутником газового гиганта — Парцифаля, и находился на периферии системы. Холодный, суровый мир на самой границе возможностей существования человека. Снежная пустыня с вкраплениями тундры на экваторе и в вулканических долинах. Средняя температура зимой‑120℃ и -15℃ — летом. Но — огромный, полный жизни океан под ледяной толщей, запасы пресной воды и чистая атмосфера с допустимым содержанием кислорода… Бриллиант, сокровище, которое альтрайты не собирались отдавать никому.

Вожди каравана беженцев рискнули и вышли из гиперпространства прямо на орбите Лоэнгрина. Два из четырнадцати транспортов с беженцами не сумели верно рассчитать точку выхода и удержаться в поле тяготения спутника. Парцифаль поглотил их, беззащитных в первые секунды после прыжка, всосал в свою густую атмосферу не оставив и следа.

— Внимание! Патрульные крейсеры Конфедерации! — послышался голос оберста.

Всполохи разрываемого пространства появлялись один за другим, обозначая боевые корабли конфедератов. Три, пять, семь… Что такое два десятка бомберов против семи крейсеров? Щенки против матерого секача… А подкрепление — когда оно будет, это подкрепление?

— Разворот на цели! Расчетное время атаки — сорок минут!

Даже для того, чтобы добраться до врага на форсаже требовалось время. Прыгать через гипер на такое короткое расстояние — гарантированная смерть. Альтрайты умели быть героями, но никогда не считали сумасшествие достоинством.

Транспортники с беженцами начали медленно опускаться в стылую атмосферу Лоэнгрина.

— Шайзе! — оберст был очень эмоционален. — Им достаточно снять красивую картинку о том, что они освоили НАШ Лоэнгрин и всё — формально это ИХ колония! Мы не позволим им сделать этого, да, парни?

— Яволь, герр оберст!

Через двадцать две минуты адовой гонки прозвучала команда:

— Атакующий ордер!

Расцвели лепестки силового поля в передней полусфере, пилот двумя движениями штурвала перестроил «Стернвольф» на свое место в боевом порядке. Конфедераты уже давно засекли бомберы альтрайтов. Крейсеры пришли в движение, прикрывая место посадки транспортов. Это значительно ограничивало их мобильность! Тут же раздался голос оберста:

— Второе и четвертое звенья — обходной маневр по координатам, остальные — продолжаем движение! Атака на счет айн, цвай, драй!

Пилот щелкнул выключателем щита и тут же утопил кнопку пуска рельсотрона, через секунду — еще и еще раз.

Атомные бомбы с бешеным ускорением, приданным электромагнитной установкой, вылетели на встречу врагу.

— Хох, хох, хох!!! — заорал кто — то, увидев, как первая партия разрушительных гостинцев яростной энергией ядерных взрывов перегрузила силовые поля крейсеров, а второй и третий залп накрыл цели.

Радостные крики сменились стонами умирающих — большая часть вражеских кораблей продолжали вести огонь, и главные калибры конфедератов один за другим выбивали из строя бомберы альтрайтов.

Второе и четвертое звенья завершили обходной маневр и девять атомных гостинцев устремились к дюзам двух аръергардных кораблей Конфедерации. Один из крейсеров, получив попадание прямо в сопло главного двигателя, взорвался изнутри, второй потерял управление и стал медленно дрейфовать в сторону Парцифаля. Обломки от взрыва прошили один из бомберов второго звена, огонь бластеров кормовых батарей вывел из строя еще двух — из четвертого.

— Продолжаю атаку! Neuschwanstein über alles! — высокий, на грани истерики голос Фрица Моргена реквиемом прозвучал в динамиках шлемофона.

«Стернвольф» с номером 12 на борту включил форсаж, и оставляя после себя след из обломков разваливающейся обшивки и технологических жидкостей устремился к одному из трех оставшихся в боеспособном состоянии крейсеров конфедератов.

— А — а–а-а!!! — орал Морген, нажимая на гашетку и выпуская в сторону врага весь наличный боезапас.

Пучки плазмы, ракеты и две оставшиеся бомбы прошлись по поверхности вражеского корабля огненным штормом.

«Стернвольф» Фрица Моргена влетел прямо в рубку управления патрульного крейсера, и череда взрывов возвестила альтрайтам о том, что его смерть была не напрасной.

— Перекличка! — послышался хриплый голос оберста.

Бомберы вырвались на оперативный простор и совершали боевой разворот для нового захода.

— Кассель здесь.

— Бюлов здесь.

— Морор здесь.

— Мюллер здесь.

— Бодден здесь.

— Доннерветтер! — сказал оберст.

Всем было всё ясно. Три крейсера, шесть бомберов. И двенадцать транспортников с беженцами.