— Наши ребята будут здесь через тридцать минут — они уже на орбите Нойшванштайна и готовятся к прыжку. У нас нет тридцати минут, мы не можем позволить чужакам закрепиться на поверхности. Das ist klar? — он всегда переходил на хохдойч, когда сильно нервничал.

— Яволь! — раздалось многоголосое.

— Крейсеры добьют и без нас. Мы должны разобраться с транспортами. У кого остались бомбы?

— Бодден — две.

— Кассель — две.

— Ну вот, всё и решилось. Мы обеспечиваем прикрытие, Кассель и Бодден работают по зоне высадки. Приказ ясен?

Куда уж яснее. Работают — по зоне — высадки. Двенадцать транспортов. Десятки тысяч беженцев. Чужаков? Людей…

— Приказ ясен?

— Яволь!

— Атакующий ордер!

Бомберы устремились к трем оставшимся патрульным крейсерам. Что происходило в этот момент в душах конфедератов, которые никак не ожидали организованного, жесткого и решительного противостояния — один Бог знает.

По Кахирскому договору планетарные вооруженные силы имели право содержать только атмосферную авиацию — для сугубо оборонительных целей — например, перехвата ракет или защиты ближней орбиты. «Стернвольфы» формально и были атмосферными тяжелыми бомбардировщиками. Правда, сумрачный тевтонский гений предусмотрел резервный отсек для установки гиперпривода. И количество таких машин в запасниках Нойшванштайна превышало семь сотен. И сейчас они покидали родную планету, вставая на защиту обожаемого Фатерлянда.

На орбите Лоэнгрина продолжался бой — защитные поля полыхали всеми цветами радуги, росчерки плазмы и инверсионные следы от ракет отделяли жизнь от смерти. Кассель и Бодден в последнюю секунду синхронно вышли из построения и устремились к поверхности планеты.

Бодден краешком сознания отметил сигнал на мониторе — подбит оберст.

— Наведение на цель… — прозвучал голос Касселя.

— Вижу множественные цели на поверхности. Подтверждаю визуальный контакт — двенадцать транспортов.

— Атака по готовности!

На заснеженной поверхности Лоэнгрина начиналась спешная разгрузка. Даже видимость уверенного освоения негостеприимного мира давала беженцам Сарасвати призрачный шанс на обретение нового дома.

— Бомбы пошли! — выкрикнул Кассель. — Возвращаюсь на орбиту!

Бодден чувствовал как немеют пальцы. Система пискнула, сообщая об успешном наведении на цель. Он кулаком долбанул по кнопке пуска рельсотрона. Потом — еще и еще раз, колотил пока кнопка не треснула.

— Прикрою, Кассель! — еле слышно просипел он и потянул на себя штурвал, набирая высоту.

На поверхности вспухали огненные грибы ядерных разрывов.

— А — а–а-а, мрази, мрази, какие же мрази! — Гай бился на кушетке, глаза его были широко открыты, на руках и ногах остались кровавые ссадины от креплений.

— Тихо, тихо! — доктор отрегулировал подачу успокоительного. — Сейчас сделаем перерыв на полчаса, а потом продолжим. Закачано семьдесят два процента от запланированного объема, терпите. Прерывать сеанс нельзя — это чревато…

— Ы — ы–ы-ы… — всхлипнул парень.

Три года схваток с военно — космическими силами Конфедерации, наемниками и пиратами слились для него в один сплошной непрерывный кошмар. Он уже не мог отделить свою личность от личности Иоахима фон дер Боддена, пилота — альтрайта, который шаг за шагом продвигался по карьерной лестнице и пилотировал все виды космических кораблей, которые могла предоставить для защиты Фатерлянда промышленность Нойшванштайна. Крейсеров, конечно, альтрайты не строили — разорительно это в пределах одной системы. Но вот сжимать рукоятки штурвалов корвета, фрегата и эсминца довелось — и теперь весь этот колоссальный опыт пытался найти себе место в воспаленном мозгу Гай Кормака, проращивая нейронные связи и тесня личные воспоминания парня.

Доктор колдовал над пультом управления медкапсулой, усилив поступление необходимых мозгу веществ и введя дополнительный объём стимулятора роста клеток.

— Уф — ф–ф, мы ему там лишнего не запихали? — вопреки своим опасениям Иоахим выглядел бодро.

— Нет, вроде бы нет. Правда, сцена с атомной бомбардировкой зоны высадки беженцев — это, скажем так…

— А — а–а, шайзе. Да, до сих пор снится. Никто из нас не был милыми зайчиками — ни мы, ни конфедераты. Они прикрылись этими людьми чтобы отжать у нас Лоэнгрин, а мы… Мы сожгли их всех… Как он сказал — мрази? Ну да, и мы и они — настоящие мрази, даже и спорить не собираюсь. Так что, удастся мне убрать пузо, пока я тут у вас нахожусь?

— Биопластика? Да, можно… Атлетом вам, конечно, в капсуле не стать, но юношескую стройность вернем. Всё записать на ваш счет, мистер Бодден?

— Записывайте, не стесняйтесь… Если сдохну — транспортник пойдет с молотка, отожмете свою долю.

— Герр фон дер Бодден… — начал Гай, но тут же был прерван Иоахимом.

— Да остынь ты. Мы теперь с тобой почти родственники, что — то вроде дяди и племянника. Ближе тебя у меня теперь считай никого нет!

— Э — э–э…

— Садись давай за штурвал, племянничек. Диспетчер, разрешите старт!

— Старт разрешаю.

— Отстыковка на счет раз, два…

В голове Гая рефреном отозвалось «айн, цвай…», он плавно потянул штурвал на себя, добавил энергии маневровым двигателям, и с ужасом понял, что огромная махина сталкерского рейдера подчиняется его движениям.

— Форсаж, форсаж! — напомнил новоиспеченный дядюшка Иоахим.

Полыхнули синим огнем дюзы и «Тень отца Гамлета» вырвалась из объятий поля притяжения Сына Маминой Подруги.

— Да — а–а, молодчина, даже я бы лучше не сделал! — хохотнул фон дер Бодден, по привычке хватаясь за пузо.

Но пуза не было! Теперь сталкер был подтянут и строен, и усы его выглядели гораздо приличнее, чем при первой встрече с Гаем. Он стал похож на того мужчину с фотографии в каюте. На настоящего гауптманна фон дер Боддена.

— А у вас есть какой — нибудь знакомый… — начал было Гай, но голова отозвалась жуткой болью, так что парень решил отложить вопрос о специалисте по рукопашному бою и практической стрельбе на потом.

Всё — таки сеанс гипнопрограммирования не прошел бесследно — периодически у него шла носом кровь, а ночами мучили кошмары.

— У меня полно знакомых. Если тебе не жалко своей без малого не протекшей крыши и миллиона кредитов — я найду тебе любого специалиста, — дядюшка понимал его, кажется, с полуслова. — А у тебя есть миллион кредитов?

Гай погрозил старому сталкеру пальцем. Он не распространялся о своих делах с Вестингаузом, и, несмотря на здоровенный кусок жизни фон дер Боддена в своей башке, не собирался этого делать и впредь.

— Что за история с «Кашалотом», дядюшка? Может и я вам на что сгожусь? — спросил он, ехидно улыбаясь.

— А что за контейнеры ты таскаешь с собой в багаже, племянничек? Откровенность за откровенность! — не менее ехидно оскалился старикан.

Парень щелкнул крышкой от переключателя гиперпривода.

— Куда едем?

— Давай покрутимся по системе, потренируешь взлет — посадку, выход на орбиту, маневры в гравитационных полях планет и астероидов… Прыгай на периферию.

Это было очень актуальное предложение, учитывая ситуацию с сумасшедшей астероидной активностью вокруг Ярра. Сверившись с картой системы, Гай ввел координаты на клавиатуре, взялся за переключатель…

— Айн, цвай… — и выдохнул.

Уже через секунду он зевал во всё горло, до слез.

— Нормально, — сказал Иоахим. — Так что у тебя в контейнерах?

— Уговор такой — я открываю вам один секрет, потом вы рассказываете мне про «Кашалота» и тогда с меня — информация по второму контейнеру. По рукам?

— По рукам. Так что там?

— Вот же послал Бог дядюшку — зануду! В сферическом контейнере — локальный ЭМИ-подавитель. Я просто подумал что это очень круто — если я буду лететь, например, на каком — то корабле и нас атакуют пираты — пустить их внутрь, а потом включить его и отпинать тварей ногами… Или отхерачить кувалдой…

— Такое чувство, что ты говоришь со знанием дела, Гай!