Кто-то запоздало пытается свернуть к северу или к югу, кто-то не решается ни на то, ни на другое, и только бестолково мечется. С некоторых уже и тамильский десант сам в воду попрыгал, предпочитая добраться до мелководья вплавь, а там уж, как в карме его личной прописано, и всё больше и больше мобилизованных купцов ложатся в дрейф, сдаваясь на милость победителя. Судя по выкрикам синхалов, это неудачное вторжение из Пандьи, и каким отсеком спинного мозга думал ихний царёк, мобилизуя торгашей на эту авантюру, хрен его знает. Ведь купечество его морское теперь, можно сказать, финансово обескровлено. С кого он теперь налоги и пошлины звонкой монетой в свою казну соберёт? Удар по экономике – серьёзнейший, и не синхалы, а сам ведь себе на яйца наступил. Хоть и не без нашей помощи, но послал-то ведь их под наш удар кто? Пушкин или Лермонтов?
– Прицел два! – скомандовал канонир, – Цель – большой парус этого торгаша по курсу! Первое орудие – наводи!
– Первое орудие готово!
– Огонь!
Не успевшая толком разлететься из картуза картечь рвёт парус в клочья – хрен он теперь даже на мелководье выбросится. Парус-то из циновок, этого добра и у синхалов своего хватает, а сама посудина очень неплохая, и теперь кто-то из синхальских торгашей будет на ней зарабатывать доходы для себя и для синхальской казны. По справедливости если и не треть, то четверть этих трофеев нам причитаются, и это мы синхалам объявим, когда добыча делиться будет. Фактории же своя флотилия нужна? Вот из этих тамильских призов её на первое время и составим.
Но и купеческих судов не так уж много, а основная их масса – небольшие лодки всевозможных мелких торгашей, рыбаков и ловцов жемчуга, тоже практически ничем не отличающиеся от синхальских. Эту мелюзгу и ловить труднее, разбегается ведь, что твои тараканы. На доброй половине и десанта-то того тамильского человек по пять, не больше, и нахрена их мобилизовали, ума не приложу.
– Ветер верх река, господин, – подсказал Чендан, наш переводчик-тамил.
Млять, а ведь точно! Без нас ведь как могло выйти? Их военные корабли бьют и трофеят флотилию синхалов, десант с купеческих транспортников захватывает Талахори или хотя бы берёт его в осаду, а москитная флотилия вот из этих лодок, пользуясь всё ещё попутным муссоном, стремительно прорывается вверх по реке к столице. Хрен их знает, с какими шансами на успех, но в принципе-то могло ведь и прокатить. Но факир был пьян, фокус не получился, и теперь они улепётывают – в основном или к родным берегам, или к Мосту Рамы, где имеют хорошие шансы либо высадиться на сушу, либо вообще прямо на лодках вдоль него уйти. Мы им с нашей осадкой уж точно путь не преградим, синхалы на своих кораблях ближе к берегу подойдут, но тоже не вплотную, и многие беглецы, кого не подстрелят, смогут улизнуть на своих мелкосидящих челноках. Большинство именно так бы и сделало, да не всем вояки десанта позволяют, предпочитая высадку.
Мост Рамы этот пресловутый, на который они высаживаются, представляет из себя цепочку коралловых островков и рифов на полосе кораллового же мелковолья, почти полностью проходимого вброд. Большинство индусов свято уверены, будто мелководье – остатки рукотворной дамбы, якобы построенной обезьянами Ханумана для Рамы, дабы он мог переправиться на Цейлон и с кем-то там подраться, я так и не запомнил имени этого второго драчуна. Серёга говорит, что бред сивой кобылы, потому как ширина этой полосы поболе километра – какой идиот стал бы строить такую дамбу, когда для переправы трёх метров ширины хватило бы? Так что образование это, конечно, чисто природное, остаток былого перешейка, местами размытый штормами, местами наоборот, нагромождённый из коралловых обломков ими же. Глубина-то ведь средняя на всей этой мелководной полосе около метра, взрослому мужику по пояс, так что после любого серьёзного шторма может либо протока новая какой-то из островков на два разделить, либо новый перешеек между двумя соседними образоваться. У синхалов даже и карты точной этого Моста Рамы нет, потому как смысла в ней никакого – во-первых, устаревает слишком быстро, а во-вторых, не та глубина, чтобы эти протоки интересовали мореманов на серьёзных судах. Это лодка малая через большинство их проскользнёт, а если вылезти из неё и тащить за борта, то и через все остальные – что, кстати, и делает сейчас часть беглецов. Для нормального судна – индийского, конечно – меньше десятка подходящих, а для наших – три протоки только и есть, где наш лоцман взялся бы нас провести, да и то, только в прилив и только на спор.
Серёга говорит, что так и будет до конца пятнадцатого века, незадолго до того Васьки, который Гамский, когда после серии землетрясений образуется уже судоходный пролив, проходимый для больших европейских судов типа каракки или галеона. Лоцман и на нашу-то осадку ворчит и даже поодаль от мели то и дело требует обогнуть места, где по его мнению мы рискуем задеть килем камни или кораллы на дне. О том, чтобы ближе к островкам подойти, и речи не идёт. Его замечаний в адрес глупых корабелов, тратящих на корпус драгоценную бронзу, но не умеющих построить корпус правильно, Чендан перевёл нам уже достаточно. Тут же прозвучало и очередное, когда между нашими судами и краем этого мелководья уверенно прошёл на вёслах один из синхальских кораблей. Правильно, тримаран с двумя балансирами в глубоком киле не нуждается, а перешивать его один хрен каждый сезон, потому как ушатывает волнами и крепление балансиров, и сам корпус. Так это в Индийском океане приемлемо, где если не утоп в шторм, то до какого-нибудь берега так или иначе дотянешь. Попробовал бы он на своём хвалёном шитом индийском изделии атлантический шторм пережить где-нибудь посерёдке между Горгадами и Антилией! Как там в том анекдоте? Сколько до ближайшей земли? Две мили, сэр! В каком направлении? В вертикальном, сэр! Так что мы уж лучше на неправильных по индийским меркам судах поплаваем, зато на Атлантику рассчитанных. Как-никак, из самой Испании до Цейлона на них добрались. А кто-нибудь видел хоть одно индийское судно в Испании? То-то же!
Но с точки зрения удобства в тутошних водах синхал, конечно, прав. Вот опять приходится делать зигзаг, огибая рискованное по его мнению место. И это в то время, как синхальские корабли перехватывают последних не сумевших удрать или хотя бы сесть на мель тамильских купцов, а с некоторых лучники даже обстреливают тамилов на островках Моста. Кстати, что-то уж больно до хрена тамильских торгашей на мель повыбрасывалось – прямо что твои дельфины от косатки или матёрой большой белой. Им-то какой от этого толк, если один хрен уже завтра синхалы снимут их с мели и отбуксируют к себе? Но тут уж пожал плечами в недоумении и наш лоцман. Мало ли, на что они могут надеяться?
Ситуёвина прояснилась, когда мимо нас пронёсся на всех парусах и вёслах один из синхальских кораблей, ранее вырвавшихся вперёд – не иначе, как спешит в Талахори с каким-то важным донесением. С его борта только выкрикнули что-то, у нас никто толком и не расслышал, но ближайшие к нему синхалы как-то все разом загалдели и засуетились.
– Мост Рама идёт большой тамильский войско! – перевёл Чендан, разобравшись наконец в этом галдеже, – Талахори надо собрать синхпльский войско и отбиться!
Млять, дело серьёзнее, чем нам казалось! Тогда понятно, на что рассчитывают эти выбросившиеся на мель купчины. На кораблях у синхалов только легковооружённый десант, которому натиска настоящего сухопутного войска не сдержать, а значит, их скоро вызволят свои. Флотилия была только быстроходным авангардом тамильского вторжения, а его главные силы движутся собственным ходом по островкам и мелководью. Сколько-то их проредят синхальские лучники с кораблей, но и у тамилов луки не хуже, а стрелков из них наверняка гораздо больше. А нам же, млять, с нашей осадкой на прицельный выстрел к тем островкам и бродам между ними не подойти!
– Там дальше есть хороший место! – перевёл наш толмач слова опомнившегося лоцмана, – Близко подойди – хорошо стреляй!
