Так что даже это говнецо есть смысл в атлантические тропики прихватить ради дров, чего уж тут о других-то ништяках говорить? Правда, с растительными конкретно на Сейшелах напряжёнка – и на них-то много чего завозить надо. Кокосовая пальма – хватает её и здесь, и у полинезийцев на коралловых атоллах она на всё используется – и на лодки ихние, и на строительство. Но им там деваться некуда, потому как окромя той кокосовой пальмы больше ведь на атоллах никакой деловой древесины и не водится. Рубят и плачут, потому как реально жалко такое полезное дерево на бревно пускать. Но и здесь у берегов больше-то и нечего, получается. За горные леса не поручусь, там Наташка и сама толком не в курсах, что оказаться может, но и это ведь тоже косвенный показатель – была бы там приличная деловая древесина, она бы хоть краем уха, но хоть что-то услыхала бы и о ней как лесотехничка. Да и не накапливаются там почвы мощными слоями, смываясь большей частью дождями в долины, а коренные гранитные породы как то росту больших деревьев не способствуют. Поэтому не обещала она нам древесного изобилия и в тех горных лесах. А если где и растёт подходящее, так поди ещё доберись до него по этим нагромождениям гранитных скал и валунов! А добравшись, найдя и даже срубив – поди ещё доставь бревно на прибрежную равнину – ага, тем же самым путём обратно, но только ещё и с увесистым грузом. А спуск с горы и налегке-то потруднее подъёма на неё бывает, если кто не в курсе. И раз в реале колонисты сведения горных сейшельских лесов не осилили, то и мы тоже на их древесные ресурсы всерьёз рассчитывать не будем.
Разумеется, есть на гранитных Сейшелах и свой эксклюзивный растительный ништяк – ага, та самая знаменитая сейшельская пальма коко-де-мер, а по-человечески – морской орех. И морским кокосом дразнится, и королевским кокосом. И хрен где найдёшь её больше окромя Сейшел, потому как в отличие от нормальной кокосовой пальмы, зта по морю распространяться отказывается наотрез. Сугубо местный и ни разу не галофитный вид, эволюционировавший именно на этом сейшельском гранитном массиве. Ага, просим любить и жаловать, как говорится.
У неё-то как раз с древесиной ещё получше дело обстоит, чем у той кокосовой – всем стволам ствол. Но мыслимо ли ТАКУЮ пальму тупо на древесину сводить, когда и простую-то кокосовую жаба давит? Пальма-то ведь за орехи свои эксклюзивные ценится. У них и размер такой, что куда там до него нормальному кокосу, и видок пооткровеннее, чем у того хвалёного во времена оны корня мандрагоры. А ещё ведь и страшно редким он был, и вообще непонятно было до открытия Сейшел, откуда он вообще такой берётся. На берег вынесет волна прибоя где-нибудь на Мальдивах, реже в Индии, а ещё реже – на Яве или Суматре, никому неизвестен, дерева с такими плодами никто в стране не знает, купцы иноземные тоже не опознают и сами в непонятках, и раз нигде на суше такого дерева нет, а орех по морю всякий раз приплывает, то и решили, что это какое-то подводное дерево в море такие орехи отращивает. Вот тогда-то, как Наташка говорила, и обозвали его за это морским кокосом. За его эротичный видок, как и корню мандрагоры, приписали ему и все мыслимые и немыслимые свойства афродизиака, а до кучи ещё и всевозможные целебные – ага, от всех ядов и всех болячек чохом. Это скорлупу-то пустую! Свежий-то орех тонет в воде, и если он попадал в море, то тонул и погибал в нём на хрен, потом выгнивал изнутри весь, и когда оставалась одна только скорлупа, она-то и всплывала на поверхность, и куда её волны погонят, туда и плыла себе. Но как же тут не поверить в чудодейственность этой скорлупы, за которую такие деньжищи уплачены? Не знаю, правда ли, что на вез золота за неё платили, но на тех Мальдивах ещё в доисламские времена каждый прибитый волнами к берегу орех считался собственностью местечкового царька, а за попытку приныкать его и для себя или продать втихаря за бугор спалившемуся на этом подданному рубили руки как закоренелому ворюге. Видимо, было ради чего и власти зверствовать, и подданным её рисковать лишиться рук. Возможно, кому-то и помогала эта скорлупа – в конце концов, и эффекта плацебо тоже никто не отменял. Не может же быть бесполезной настолько редкая и настолько дорогая диковинка, верно?
Редкая же она по двум причинам. Во-первых, сам орешек весит от двадцати и до сорока пяти кило, и вплотную к берегу пальма не растёт, поскольку солёной воды она не выносит. Должен совпасть целый ряд никак не связанных друг с другом обстоятельств, чтобы этот жопастый орех вообще попал в море. А во-вторых, их и вырастает-то во много раз меньше, чем обычных нормальных кокосов, и причины на то весьма веские. Начнём с того, что пальма – раздельнополая, есть женские деревья, дающие орехи, и есть мужские, обеспечивающие опыление. То бишь только на половине пальм растут орехи, а от другой половины хоть ты всю жизнь их прожди, хрен дождёшься. Так ладно бы одно только это! Не все цветы в соцветии цветут одновременно, и в целом один только процесс цветения растягивается на годы. После опыления ещё и плод зреет не сезон и даже не год, а от семи до десяти лет. Если упавшему с дерева созревшему ореху судьба прорасти, то прорастать он будет тоже весьма неспешно – от года до полутора. И если пальме из этого ростка таки суждено не погибнуть, а вырасти, то только через десять лет станет понятно, мужское это растение или женское, и только на двадцатом году жизни оно впервые зацветёт. Активно же плодоносить, до тридцати орехов в год, женская пальма начнёт уже только в столетнем возрасте. Так что и плодовитость этого сейшельского морского кокоса – вполне под стать созреванию, то бишь ни разу не кокосовая. И самих орехов мало, и шансов в море ореху попасть, дабы сплавать до Мальдив и продаться задорого, тоже весьма немного.
Скорость роста этой жопастой пальмы тоже не вдохновляет. Размеров-то она в состоянии приличных достичь – двадцать метров женская и тридцать мужская, да только вымахают они до этих размеров не раньше двухсотлетнего возраста. Даже эти эбеновые с сапотовыми, и те растут быстрее! Вырубка же этих пальм в реале, когда на Маэ их сотни две остались, на многих островах исчезли вообще, а во вменяемых количествах имеются только на отдалённых от Маэ на десятки километров Праслене с Курьёзом – она ведь на что намекает? На то, что окромя этой пальмы пиратам больше нечем было чинить после бурь и морских боёв свои корабли, а колонистам – не из чего строить свои жилища. Вот и свели в результате эту крайне медленно растущую пальму. Нам сейчас колонию здесь не основывать – если людей с припасами не было и для Нуси-Бе, то откуда они у нас для Маэ возьмутся? На перспективу разведываем для светлого будущего. И уже понятно, что пока нет людей, породы деловой древесины заранее завозить надо. Ближе всего, пожалуй, это получится из Индии. Индийский тик, например, за что среди твёрдых и негниющих пород так популярен? За наибольшую среди них скорость роста. Но конечно, и тик не вырастет ещё до прибытия и поселения на Маэ наших первых колонистов. А это что значит? Что и плавсредства для них готовые сюда перегонять надо, и пиломатериалы для них частично на том же Мадагаскаре заготавливать, а частично в Индии заказывать. Дабы пальму эту ценную не сводить, раз уж на скорлупе ейных орехов можно такие деньжищи заработать. Васька Гамский и его последователи драгметаллы в Индию везли и за счастье почитали хоть немного их сэкономить, африканскими ништяками спекульнув, а тут выходит, есть на чём и в самой Индии те драгметаллы заработать…
– Вот только глупостей при этом делать не нужно, – предостерёг Серёга, – А то был один француз во второй половине восемнадцатого века, умный как утка, жадный до денег, но хреново экономику учивший. Узнал цены на орехи, ну и захотел срубить на них бабла. Добрался до Сейшел, набил орехами полный трюм, ну и повёз в Индию продавать их на вес золота, – мы с Володей лежмя легли со смеху, в цвете и в лицах представив себе этот катастрофический обвал цен из-за многократно избыточного предложения редкого до того момента эксклюзива, – Пару-тройку орехов есть смысл везти, ну пять самое большее, но предлагать на продажу – только один и даже не заикаться, что есть ещё. Типа, сами в море случайно повстречали и выловили.
