Продвигаясь к ванной, я не мог не отслеживать мелкие детали, которые изменились в квартире. Моя комната никак не поменялась, даже подушки были разбросаны на кровати в том же беспорядке, что и всегда. Я захватил чистое полотенце и проверил чародейный комод с носками, оказалось он также работал, как и раньше. Никитос не подвёл.

Комнату Алисы переделали напрочь. Тут уже был виден полет фантазии, — ребята развлеклись знатно. Отделка была выполнена в бежево-темных тонах, диван заменила высокая кровать, напротив которой на стену повесили огромный телевизор. В изголовье на полке стоял небольшой ночник, книги и статуэтки. На прикроватном столике расположился новенький и блестящий виниловый проигрыватель, угол занимал шкаф с вещами. Широкое окно заменили на два поменьше, установили напротив столик с ноутбуком и гигантскую колонку. Я провел пальцем по стене, — ну слава Богу, хоть звукоизоляцию наложили, а то я бы вешался вместе с соседями.

Комнату, которую я раньше держал как подсобку, наскоро перестроили в гостевую, чтобы Аня тоже могла нести дозор с комфортом. Поставили тв, широкую кровать, и кресло для чтения, ничего особого, если что переделаем.

Ванную изменения не коснулись, только вот треснувшая плитка под раковиной исчезла. В любом случае, моя старая квартира, уютная нора, которую я обживал годами, канула в небытие, и это место казалось мне стерильным, не живым, как номер отеля.

Душ поднял мне настроение на несколько баллов, горячая вода даже заставила забыть о боли в спине. Когда я вышел из ванной, с кухни уже доносился звон посуды и громкие возгласы, — девчонки взялись-таки за дело.

Рассевшись за маленьким столом, мы поужинали карбонарой, заварили чай, расставили печенье и кексы. Алиса, уселась с чашкой на пол, оперевшись спиной о шкафы с посудой, Аня поджала ноги под себя, а я переместился к окошку, где задумчиво и с наслаждением курил.

— Что теперь будет? — Спросила Алиса, нарушив тишину.

Я уверен, она задавала Ане тот же вопрос, и не раз. Но что могла Аня ей ответить? Я был её Ментором, с меня и спрос. Но и мне отвечать было нечего.

— Завтра вам к декану на аудиенцию. — Произнесла Аня. — К десяти утра. Катя просила передать.

— Вот и узнаем, что начальство придумало. — Кивнул я.

— А ты что думаешь? — Не отставала Алиса.

— Учитывая как Магистрат готовится к обороне, нам с тобой грозит изоляция на неопределенный срок. Прости, но отпустить тебя домой я пока не могу.

— Я понимаю…

— А вот срок этой изоляции… Тут сказать сложно.

— Чернокнижники точно не будут высовываться какое-то время. — Почесала Аня кончик носа.

— Может и не будут… — Я медленно мешал чай ложкой. Сахара что ли не хватает? — Но у меня предчувствие, что, несмотря на все предосторожности, Магистрат все равно недооценивает угрозу.

— Глупо было бы с их стороны действовать сейчас. — Возразила Аня.

— Напротив, сейчас самое время, я бы так и сделал.

— Что ты имеешь в виду?

— Магистрат на ушах стоит, офис гудит, но на самом деле, никто из нас не готов к тому, что может случиться. Дюмар, каким бы мерзавцем он не казался, гениален в планировании операций. Если ты не знала, именно он придумал атаку в Дублине, которая потом в учебники вошла.

— Я помню этот урок. Но там же были жертвы среди людей, если не ошибаюсь?

— Не ошибаешься. Но ни один лектор не пострадал. Разум Дюмара планирует сразу в нескольких плоскостях, каждый раз он пытается научиться думать по-новому, предугадать его поступки я бы не решился. И еще он не любит ждать, могу сказать с уверенностью.

— Но мы в безопасности. — Сказала Аня, обращаясь к Алисе. — Перо у декана, а это значит, сюда они не придут. А если все же придут, я рядом.

Да, она была права, нам скорее всего дадут отсидеться в тылу. Если что-то и произойдет, меня из игры выкинули, отправили на скамейку запасных. Свой тайм ты доиграл парень, отдыхай. Вот только я не хотел сидеть в запасе, не мог. Все дни на больничной койке я чувствовал легкий запах её духов, различал тихий шепот ветра, что сквозняком преследовал меня даже здесь, в квартире. Он шептал её имя.

Лина была где-то там, под покровом вечного сумрака.

При мыслях о ней, разрывало на куски. Я продолжал убеждать себя, что она мертва, что существо под её личиной не имеет ничего общего с Линой, которую я знал. Но, глубоко в душе я знал, что мне на самом деле плевать, и будь она кем угодно, я не смог бы не думать о ней.

Именно поэтому размышления о том, что в противостоянии магов мне уделена роль стороннего наблюдателя тяготили меня. Лишь представив, что могу пропустить встречу с ней, я ощущал, как тело наливается энергией. Что если Магистрат уничтожит чернокнижников? Я не буду рядом, чтобы защитить её или дать последний шанс.

Ненавижу надежду. Саму её сущность, что воистину является лишь слабостью, которой мы все подвержены. Несмотря ни на что, я продолжаю надеяться на благополучный исход, хотя и понимаю, что шансов нет. Борюсь за неё. Храню. Защищаю.

Надежда — это острые осколки наших планов, тронешь их и радуешься, что не порезался, и что они все-таки собрались в стекло. Или наоборот режешь руки, в попытках собрать утерянное заново.

Надежда — это многоточие.

Я облокотился на подоконник, вглядываясь вниз.

— Не думаю, что мы в безопасности, Ань.

— Левит, ты чего? — Спросила Аня.

— Внизу две машины у подъезда, вы не видели их, когда ходили в магазин?

— Нет, а что?

— Я отсюда чувствую магию Магистрата в них. Это дополнительная охрана.

— Предположим, но это лишь значит, что Роман Алексеевич перестраховался. — Заметила Алиса.

— Он бы не стал разбрасывать силы просто так. — Покачал я головой. — Что-то тут не так. Возможно, это не защита, а наоборот. Круг больше не считает меня надежным сотрудником и это команда сдерживания.

— Не неси чушь! — Неожиданно вспылила Аня. — С чего бы Магистрат решил тебя задержать?!

— Не задержать, а скорее пресечь попытку побега. Сама подумай, как со стороны все это выглядит. Не зря же они по мою душу обсерватора отправляли. — Я покачал рукой, на которой висел браслет француза. — Я повязан с чернокнижниками больше всех, неудивительно, что мне не доверяют.

— Ты просто параноишь.

— Устал просто, нужно немного отдохнуть. — Кивнул я и поднялся со стула, опираясь на трость. — Завтра все и узнаем, чего тут гадать. Спасибо за все, но я пожалуй в спальню.

— Помочь? — Вызвалась Алиса.

— Нет, я в порядке.

Спать, естественно, не получилось. Я лежал на чужой кровати, уставившись в потолок и прислушиваясь к ветру за окном. Боялся заснуть и увидеть Лину. Ещё больше боялся её не увидеть. Мне все время чудилось, что кто-то смотрит на меня с той стороны стекла, потом этот кто-то почему-то оказался в комнате, потом и рядом на кровати, а через некоторое время почти коснулся щеки. Лишь почувствовав это осторожное прикосновение мне удалось смежить веки.

***

У меня, впрочем как и у всех, утро зачастую сопровождается невероятным нежеланием вставать на работу. “Как же меня это все достало” и “Ненавижу эту работу” мне так же понятны, как и любому другому обывателю.

Но вот чего у меня не было, так это утреннего шума. Семейным человеком я никогда не был, и даже когда жил с Линой, нам редко удавалось вставать вместе, смены не попадали. Поэтому я привык просыпаться один.

Последние годы мои пробуждения были либо тут, в моей постели, либо на операционном столе у Веры. Иногда бывало находил себя и в чужой квартире, но это случалось редко, после тусовок с Никитой и его бесконечными подружками. Ничего странного для молодого мужчины.

Но вот проснуться под напевание с кухни было и правда в новинку.

В окна заглядывало пронзительное и холодное Московское солнце. По запаху, что просачивался под дверь, Аня готовила блины. Алиса проспала и носилась по квартире, причитая. Я вдруг оказался… Нет, не в коммунальной квартире, но почувствовал что-то, что ощущает семейный человек, как бы странно это не звучало. Но что было ещё удивительней, весь этот переполох меня почти не раздражал.