Маша практически не помнила тот период своего детства, а когда пыталась воскресить в памяти лицо деда, ей отчетливо представлялось лишь его фото, хранившееся дома. Девочка помнила только его образ: солнечный, добрый и заботливый, с любящими глазами. Она помнила, как они вместе стояли в очереди за мороженым, которое продавалось прямо на улице возле кинотеатра «Аврора», и дед покупал ей изумительно вкусный пломбир в вафельном стаканчике. Помнила, как дедушка катал ее на троллейбусе, и они выходили на любой остановке, на которой пожелает Маша, и долго гуляли. Помнила, как с мамой встречали его на речном Вокзале, куда он приплыл откуда-то на теплоходе и привез внучке яркие разноцветные колготки и розовый халатик с рукавами-крылышками.

Светлана рассказывала, что дед был строгим, но Маша не хотела в это верить. В ее памяти он остался самым чудесным дедом на свете.

Мать Светланы, Раиса Павловна, вместе с супругом отдала многие годы работе в типографии. После выхода на пенсию женщину сковала страшная болезнь – рассеянный склероз. Частично парализованная, потерявшая способность адекватно мыслить, бабушка страдала несколько лет, измучив сложнейшим уходом за собой собственную дочь. Не выдержав, Светлана оформила мать в дом психохроника, в котором бабушка провела последние месяцы своей жизни.

Сестра Светланы, Людмила, жила с семьей в Тюменской области. Женщина воспитывала троих сыновей, а в Новосибирске бывала очень редко. Со Светланой она поссорилась несколько лет назад. Их разлад произошел из-за пустяка – разошлись во взглядах по поводу одной эстрадной певицы. Светлана считала невероятно талантливой Машу Распутину, тогда как Людмила утверждала, что та пропила свой голос.

Машу невероятно расстраивала эта ссора, но она никак не могла повлиять на ситуацию. Обе женщины были слишком гордыми, чтобы уступить друг другу. Вероятно, сказывались обиды, нанесенные ранее, которые сестры носили в своей душе.

Мария любила свою тетку. Умная и воспитанная женщина увлекалась чтением и уважала Фаину Раевскую. Она была замужем за мужчиной с крепким телосложением и сильным характером. Настоящий тюменский медведь, он работал в тайге и со временем занял должность начальника. Решительный и рассудительный, ответственный и целеустремленный, он по праву завоевал статус одного из наиболее уважаемых людей в поселке.

Несмотря на разногласия, Людмила помогала своей сестре в трудные времена. Маша помнила, как они вместе с мамой получали из Тюмени посылки с дефицитным в то время хозяйственным мылом и сгущенным молоком. Такой товар в Новосибирске очень редко появлялся в продаже и за ним выстраивались огромные очереди. Когда тетя Люда приезжала в Новосибирск, она всегда привозила гостинцы Светлане и ее детям: яркие вязаные свитеры в полоску, творческие наборы с вырезными бумажными куклами и разными вариантами одежды для них, а еще вкуснейшую протертую таежную клюкву с сахаром.

Похоронив обоих родителей с интервалом в год, Светлана впала в глубочайшую депрессию. Разочаровавшись в жизни, она окончательно сломалась и опустила руки. Финансовое положение в семье было очень тяжелым, но это не подталкивало Светлану найти постоянную работу.

«Я мать-одиночка, с двумя маленькими детьми, с кем я их оставлю», – часто говорила она, пытаясь оправдать свое бездействие. Но соседи не понимали женщину, зная, что для детей были выделены места в специальном детском саду, в котором малышки находились всю неделю. Светлана забирала девочек только на выходные.

Позже женщина устроилась работать укладчицей на хлебокомбинат. Такая работа была временной, не требовала постоянного трудоустройства и обязательства работать по графику. Заработная плата получалась небольшой, но день получки все равно был в семье настоящим праздником.

За деньгами тогда выстраивались огромные многочасовые очереди. В дни выдачи Светлана уезжала в семь утра, а Маша приезжала на трамвае в обеденное время. На ближайшей к заводу остановке они встречались и ехали в центр города.

В первую очередь Светлана всегда отправлялась в магазин «Аккорд», где продавались пластинки. Музыка невероятно вдохновляла женщину, поэтому ее музыкальная коллекция пополнялась с каждым разом, несмотря на то, что вторую половину месяца мать с детьми вынуждены были сидеть на мели. Полученные талоны на колбасу и масло Светлана попросту продавала соседке с верхнего этажа, так как денег на выкуп продуктов все равно не оставалось.

«Я не могу жить без музыки», – часто говорила в оправдание мать Марии, покупая очередную пластинку.

Старый проигрыватель был неизменным фаворитом у Светланы. Женщина включала на полную громкость любимые песни и наслаждалась, подпевая своим кумирам – Алле Пугачевой, Юрию Антонову, Софии Ротару. С «Колдовского озера» Вячеслава Добрынина начиналось каждое утро.

– Ты просто не понимаешь еще таких жизненных песен, – говорила Светлана в ответ на просьбу дочери сменить пластинку.

Маша не разделяла вкусов матери, и ей приходилось терпеть, когда Светлана начинала гонять по кругу особенно полюбившиеся хиты.

Слушать на проигрывателе детские записи Светлана разрешала Маше очень редко. В музыкальной коллекции были только сборник песен Клары Румяновой и аудиосказка «Карлик Нос», которую Маша уже выучила наизусть.

Спустя время у мамы появились проблемы со здоровьем. Женщина стала мучиться сильными болями в желудке и перестала совсем выходить на работу. Жить приходилось на алименты и мизерное пособие от государства, выделенное на детей. Этих денег хватало примерно на две недели, и это было лучшее время из всего месяца. В доме стабильно появлялись хлеб, картофель, макароны и сливочное масло.

Но когда деньги заканчивались, в семье наступали голодные времена. Для Маши эти периоды оказывались самыми трудными, угнетали чувство голода и невыносимая депрессия. Случалось, что она ничего не ела целые сутки, после чего слабела. Девочка не могла даже подняться с дивана из-за сильного головокружения.

Коммунальные платежи Светлана перестала платить совсем, долг с каждым месяцем стал увеличиваться как снежный ком. Спустя годы накопилась огромная сумма, погасить которую с небольшим доходом семьи не представлялось возможным. Бывало, что из-за долгов приходили из ЖЭУ и ставили на счетчик специальную пломбу, отключая электричество. Спасало, что в квартире присутствовал газ, и на плите можно было согреть чайник, а горящие конфорки использовать для освещения кухни в темное время суток. В комнатах приходилось ставить свечи, чтобы не сидеть в кромешной тьме.

В дни, когда Светлана пребывала в хорошем настроении, она любила посмеяться и пошутить, пообщаться, послушать музыку. Иногда она читала книги, отдавая предпочтение детективам и любовным романам.

Но характер у матери был все же своенравным, женщина бывала вспыльчивой и раздражительной. К детям Светлана относилась достаточно строго, не позволяя лишней ласки и баловства. Она практически не участвовала в воспитании дочерей, поэтому девочки были предоставлены сами себе.

Часто импульсивная мама даже выгоняла дочек из дома, это была ее мера наказания. Сестрам приходилось оставаться ночевать на Вокзале или идти к знакомым. Если ссора происходила в позднее время, девочки вынуждены были сидеть на ступенях в своем подъезде всю ночь. Им удавалось немного подремать, положив голову на руки, сложенные на коленях. Хотя сном это назвать было сложно, ужасно затекала спина.

Иногда сердце Светланы все же оттаивало, и она открывала дверь.

– Заходите и ложитесь спать, но чтобы утром вас не было! – требовала мать.

Ситуация менялась, если женщина просыпалась утром в хорошем настроении. Тогда она делала вид, что ничего не произошло, и девочки могли остаться дома.

Ксюша очень быстро отпускала ситуацию. А вот Мария могла еще долго дуться на мать и не разговаривать с ней по несколько дней. Но в итоге обида быстро забывалась, и в семье на какое-то время наступало перемирие. Девочки любили свою маму несмотря ни на что, поэтому прощали ей обидные оскорбления и даже рукоприкладство.