– Погоди-ка, – останавливает Вильяма Локи, когда тот снова начинает ему рассказывать эту непонятную, из ряда вон выходящую, историю.

Он проходится правой рукой по растрёпанным волосам, одновременно с этим стараясь переосмыслить всё сказанное другом.

Солнце заставляло парня то и дело щуриться, а ноющая боль в спине, из-за неудобного сна на диване достигала величественных размеров. Его комнату в этой квартире заняла сестра Вильяма. Этот отсутствующий взгляд он ловил сквозь достаточно толстые стены. Что-то в её облике отталкивало Тайфера. И ему безумно хотелось знать, что именно.

– Давай ещё раз, – устало выдыхает Локи. – Она не умирала, верно? – Вильям утвердительно кивает головой на вопрос друга. – Ты и отец нашли её в попытке самоубийства, которое оказалось подстроенным Вэрнардом? И для того, чтобы это событие не получило огласку, они скрытно ото всех уехали в Лондон? А ты и Вэрнард остались на попечительстве бабушки и дедушки. Но расчудесным образом злой брат узнаёт местонахождение сестры и решает довершить свою «миссию»?

– Да, всё так. – Вильям отворачивается к окну, слегка щурясь.

На носу появляется несколько морщинок, которые быстро разглаживаются, как только он переводит потухший взгляд на друга.

– Погоди-ка, – Локи меняет положение тела в кресле, закидывая ноги на подлокотник, —сейчас ей девятнадцать, верно? – Друг снова кивает, ухмыляясь уголком губы, насколько Тайфер серьёзно подходит к разговору. – То есть она, вот та хрупкая тонкая девчонка с острым языком, сбежала из дома в двенадцать лет? Насовсем? А в семь лет её пытался убить Вэрнард… Вэрнард та ещё сука, – Локи кроваво усмехается, смотря в ту сторону, где должна видеть свой тысячный сон девушка. Он слышал много историй, в ещё бо́льших участвовал, но этот случай определённо был достоин премии. – А как она вообще в принципе выживала? Откуда знает Клару и Аспидов?

– Локи, такое ощущение, что это твоя сестра, а не моя, – почти увядшая попытка пошутить от Вильяма.

– Вил, я вроде твой друг, можно сказать, брат не кровный, а эту историю слышу в первый раз за столько лет! Ты мало того, что всё скрывал, так ещё и заживо хоронил её!

«Не хоронил, а прятал от всего этого идиотского мира!», – мысленно поправляет друга Вильям.

– Урокам выживания у неё поучиться надо, – болезненно усмехается Вильям, дёргая указательным пальцем левой руки. – Отец тут же заметил пропавшую кредитку, но вместо того, чтобы искать дочь, пополнял карточку каждый месяц. – Вильям переводит тяжёлый взгляд на окно. За стеклом всё та же безмятежная осень. – Он уверял, что и так знает, где она – отслеживал списания; давал ей "нагуляться" пока она резко не прекратила пользоваться благосклонностью отца.

– А ты? Почему ты не вернул её домой? – не понимающе сводит брови к переносице Локи. В его голове эта каша не укладывается.

– Думаешь, я не пытался? – Тёмные глаза зло сверкают. – Я приезжал каждый раз в то место, где списывались деньги, но она всегда испарялась. Где она была – одному Богу известно. Но через четыре года она пришла на порог моего дома, представляешь? —Вильям нервически усмехается. – Попросила не держать её, попросила дать время разобраться и исчезла снова. А я не сделал ничего, чтобы она осталась. Потом был Лондон, помнишь, когда мы с Кларой уехали? Она Клару защитила от каких-то идиотов в переулке, а та по доброте душевной потащила Вэл на чай. И каково было моё удивление, когда на моей собственной кухне пили чай две любимые девушки.

– Да уж… – выдыхает Локи. У парней единовременно вырывается грудной смех. Апогей всей ситуации достигает пика.

Локи задумчиво переводит дравитовый взгляд туда, куда несколько секунд назад смотрел его друг. Состояние девушки, а уж тем более её побои – последнее, что волнует его. Намного непонятнее, почему друг, с которым они провели времени больше, чем с родителями, друг, который знает о его тёмной стороне, всё скрывал, обращаясь к разным ухищрениям и лжи.

– А Аспиды? Она просто нарвалась на них или повязана с этой горе-бандой? – наблюдая за мерно покачивающимися листьями на деревьях, спрашивает Тайфер.

 Тёплый ветер обдувал листья, шелестящие за окном, яркий каскад отливал, то тёмно-зелёным, то ярко- жёлтым, иногда смешиваясь с красным, образовывая уникальную палитру художника. Какой-то странный покой поселился в жерле вулкана города Харгандер, готового взорваться в любую секунду. Неконтролируемые приступы гнева Локи не беспокоили, даже тело было расслабленно настолько максимально, что сравнение между ним и шелестящим листьями деревом напрашивалось само собой.

В гостиной Брэдли тоже было на удивление спокойно, будто всё, что было вчера, просто-напросто сон. И эти стены знать не знают о существовании какой-то Валери О'Коннор. Зрачки Тайфера снова возвращаются к задумчивому профилю лучшего друга.

Черты лица у него массивные: скулы, нос, лоб – всё это совершенно не вяжется с хрупкой, даже аккуратной внешностью сестры и их старшего брата. Глаза тёмно- карие, почти чёрные – если долго всматриваться в них, то можно завязнуть в этой нефтяной впадине. У сестры было всё с точностью да наоборот: светло-серые, настолько светлые, что взгляд казался каким-то слепым, отдалённым.

Вильям выглядит вымотанным, но с какой-то непонятной искоркой счастья и тепла. Будто бы многовековой груз вместе с тяжёлыми оковами пал ровно в тот момент, когда подушечка пальца нажала на дверной звонок.

– Тайф, ты слушаешь меня? – Перед лицом друга Вильям щёлкает пальцами.

– Да, конечно. – Лисий взгляд Локи в мгновение оживает, самодовольная ухмылка стирает с лица вселенскую задумчивость.

Вильям не стал повторять, зная, что как бы Локи не жил в своих мыслях, он слышит всё. Это же Локи Тайфер.

***

Боль. Первое, что чувствует девушка, раскрыв ясные глаза. Щека невыносимо горит, будто бы за ночь по ней били минимум раз сто. Кисти рук еле сгибаются. Каждый вдох приносит невыносимую, всепоглощающую боль. Остатки выпитого алкоголя за непродолжительный сон выветрились, но вместо этого во рту разбилась мини Сахара. Подушка приятно пахла свежими простынями и мужским парфюмом. Для Вильяма этот аромат чересчур резкий. По всей видимости, эта комната выделена для его друга. Локви? Лоика? Не важно.

Веки, налитые свинцом, тяжело поднимаются и тут же щурятся от изобилия света.

– Выключите свет, – хрипит девушка, не узнавая свой голос.

Она медленно, с закрытыми глазами, садится в кровати и зажимает голову в ладошки. Правая ладонь аккуратно проскальзывает по свежей ранке на щеке.

 Язык аккуратно смачивает пересохшие потрескавшиеся губы. Должно быть, у неё ещё тот видок. Ловко соскочив с кровати, она делает два резких выдоха, будто бы всё, что было несколькими часами ранее, просто сон.

Вэл быстро натягивает вытащенные из сумки, лосины и меняет футболку брата на чёрную майку. Несколько подходов отжиманий сквозь слегка ноющую боль. В голове всё ещё шум как от хорошего ужастика в старом телевизоре. Быстро меняет положение, делая теперь подходы пресса. Мозг слегка приходит в порядок, когда она поднимается с пола, опираясь на кресло, стоящее за рабочим столом, совершенно не замечая изучающего турмалина на своём теле.

Локи, застыв рядом с дверным косяком, внимательно скользит взглядом по каждому миллиметру кожи. Достаточно подтянутая, сильные ноги, округлые бёдра, тонкая талия и небольшая грудь – всё это не ускользает от настойчивого взгляда. От вчерашнего образа осталась только небольшая запёкшаяся ранка на щеке и обшкрябанные костяшки пальцев.

На её волосах осел пепел от незатушенных сигарет, который в солнечных лучах отдавал тлеющим теплом. Чуть пухлые губы, которые она зажимала в тиски зубов, казалось, ещё больше налились кровью, от чего казались будто бы подкрашенными. Бархатная кайма окольцовывала глаза – делала радужки ещё ярче в солнечном свете.

Волосы резко разрезают воздух, замечая на себе пристально-голодный турмалиновый взгляд с красным отливом. Вэл поворачивает тело вслед за головой, попутно скрещивая руки на груди, пряча тем самым шрам на левой руке. Она смотрит на него чуть сощурив глаза, но не произнося ни слова. Локи усмехается уголком губы: поведение сестры друга точь-в-точь напоминает ему поведение его отца, когда парень косячит.